7 дней

Легкие вдыхали всё: паровозный угар,
скуку растянувшихся дней, клокочущих, дерганных
как крылья сиреневой пяденицы,
запах книжных листов, запечатлевших
интимные подробности чьих-то детей, вдох
холодного вагона, пыли и бесконечного
ты-дым, ты-дым... ты-дым, ты-дым...

Воздух был пропитан приближающимся севером,
а легкие вдыхали.
Они вдыхали Северное сияние, запотевшие окна,
одинокие фонари, они травились харповской
радиацией, холодом и 23-им февраля.
Легкие чувствовали примороженный город,
одиночество пустой квартиры на последнем этаже.

Сорокашестиградусный мороз легкие вдыхали
всей грудью, неутешительные прогнозы тоже,
а еще ожидание.
Всю неделю они жили запахом завтрашнего дня,
забиваясь ненужными выхлопами, вонью
канцелярской макулатуры и нафталиновой варежки.
У них была мотивация, а значит эта гадость глоталась.

Сегодня легкие вдыхали особенно чувствительно:
обшивка самолета, каждая кнопочка, каждый
рычаг и даже ремень безопасности.
На высоте 9 тысяч 600 километров при температуре
-55 градусов они вдыхали уверенный голос капитана
боинга, и от неслыханного счастья даже пару раз
проглотили омерзительную улыбку стюарда.
А потом они ощутили запах Москвы, душного метро,
усталости и Киевской трассы.

Легкие наполнялись этими запахами, но были безучастны,
воздух для них был просто воздухом...
как если бы красное вино вдруг оказалось водой.
а умерший чей-то брат не воскрешал.
Потому что легким тоже необходимо чудо.