Гони, старик, свою лошадку. Былинки

ЖИВАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ КОЛЛЕКЦИЯ
Я познакомился с шестью томами «былинок» Александра Григорьевича Ракова. Вот самое первое ощущение.

Его душа открыта перед миром. Чутко различает добро и зло. Вбирает добро. И – делится им с нами. В его книгах история, наши дни – все в крутых надломах.
Книги эти – не обычная литература. Это, с позволения сказать, живая литературная коллекция всего прочитанного – книг, писем, дневников… Всего, оставшегося в памяти и в душе. Это наблюдения, размышления, воспоминания, вызванные разным – близким и спорным – чтением.

А главное – это мир, не пройденный мимо. А ведь так часто мы проходим мимо этого мира! А он – тоже минует нас. Словно бы мы утрачены для него, а он не существует для нас. Какая потеря!

… И вот читаешь, пролистываешь, то пожимаешь плечами, то, остановившись, возвращаешься к прочитанному, пропущенному. Нет, это не мимо жизни! Это – через жизнь, вместе с нею. Открываешь свою душу перед душами других. «Ваши» переживания становятся моими. Словом, такое чтение – это спутник, попутчик и путеводитель. В чём? Да в самой обычной ежедневности нашей.

Оказывается, нам очень много дано! Только нужно у в и д е т ь это, всмотреться… И вот мы уже не одиноки, не случайны. Мы – вместе. И – необходимы.
И названия трёх книг вбирают мир в себя: «У раскрытого окна», «На милость дня», «Знаки припоминания».

«К ТЕБЕ ПОДКРАЛАСЬ СТАРОСТЬ»
Название книги из первой строки стихотворения прекрасного ленинградского поэта Александра Шевелёва †1993 само пришло в голову: настолько оно соответствует и моему настроению, и здоровью, и силам, и времени, оставшемуся на творчество:

Гони, старик, свою лошадку,
поёт тихонечко душа.
Зима ещё одну заплатку
на небо ставит не спеша.

Легко поскрипывают сани,
и розовеет окоём.
Мы виноваты только сами,
что так испуганно живём.

И, чтоб довериться друг другу,
мы долго спорим о былом…
И жизни ветреную вьюгу
мы, как жену свою, клянём…

Как ни отгонял я от себя назойливые мысли о прошлом, как ни старался думать только о «текущем моменте» (к слову, может, кто-нибудь объяснит мне это выражение?), ничего из этого не получилось.

Когда вам стукнет шестьдесят,
вы вряд ли ощутите,
что вам уже за шестьдесят…
Но с этим не шутите.

Когда вам стукнет шестьдесят,
вы не поймёте сразу,
что вам уже под шестьдесят
не сможет быть ни разу.

Когда вам стукнет шестьдесят,
вы сможете проверить,
что вам уже за шестьдесят…
Но в это больно верить.
Булат Окуджава †1997 Париж

Я перестал сопротивляться, но чем старше становлюсь, а точнее – старее, тем больше тянет возвращаться назад. Живёшь, не думая о том, что и к тебе подкралась старость и что на пиршестве земном тебе недолго быть осталось. Но верить всех друзей прошу и говорю жене и сыну: пока свой труд не завершу, я праздник жизни не покину. Анатолий Чепуров †1990. Судя по стихам многих поэтов, путь этот ими давно проторен: прожитых лет и совершённых глупостей ни забыть, ни простить самому себе не удаётся. Вот и стонет душа от двойного груза насущного и прошедшего, от безпрерывного думания: «Так ли было надо? Можно ли исправить? Что останется от меня на земле?»

     АВТОБИОГРАФИЯ
А надо мной, как меч дамоклов,
Мой смертный час, и я спешу.
Ведь я свой собственный биограф, -
Я биографию пишу!

Где я родился. Где я вырос.
Чем занимался. Где служил…
Рубахи нижней длинный вырез
Мне грудь по пояс обнажил.

Вот мелких дел моих реестр…
Я современник свой живой.
Что делать мне? Ведь я свой Нестор –
Полночный летописец свой.

Кем был. Что значу. Что я стою…
Что руку двигает мою?..
Черту – помалу – за чертою
Я свой портрет воссоздаю
Евгений Винокуров †1993

Но, как правило, исправить ничего нельзя, вернуться физически в город юности можно, однако, это, кроме ненужных болезненных воспоминаний, ничего не даёт. А память в караулах лет, неугомонная, как прежде, всё ищет то, чего уж нет, и возвращается к надежде. Игорь Забудский.

    ПРИГЛАШЕНИЕ В ПУТЕШЕСТВИЕ
Уезжаем, уезжаем, укладывай чемоданы,
На тысячу рублей билетов я выстоял у судьбы,
Мы посетим наконец мои отдалённые страны,
Город Блаженное Детство и Город Родные Гробы…

И если хоть что-нибудь осуществимо
Из моих обещаний, то я тебе подарю
Город Море, и Город Пароходного Дыма,
И Город Морскую Зарю.

- Мне скучно в твоих городах, - ты скажешь.
                - Не знаю,
Как я буду в городе Музыки жить, никого не любя,
А морская заря и море, выгнутое по краю, -
Синее море было моим без тебя.
Арсений Тарковский †1989

А память… обычного человека помнят одно-два поколения, т.е. 30-60 лет. Время спросит с тебя и с меня, в самый тихий пошлёт санаторий… Подойдём ли к порогу, звеня мелочишкой житейских историй? Жил такой-то – и вот перестал, не вернул человечеству долга… Или встанем на пьедестал чьей-то памяти – хоть ненадолго? Сергей Малышев. Но даже если люди и пытаются сохранить имя достойного человека, назвав, к примеру, в его честь улицу или удостоив памятником, оно воспринимается лишь как часть городской топонимики и интереса не вызывает. Вот рядом с домом есть улица академика Шиманского; много лет я собираюсь заглянуть в словарь, чтобы узнать про заслуги учёного, да, видно, так и не соберусь. И осталось у меня, автомобилиста, это имя как улица с односторонним движением, не более. А через энное количество лет, (месяцев, дней) её с лёгкостью переименуют, оставив знак водителям, означающим только одностороннее движение, хотя и это не факт: в России принято забывать своих достойных сынов, создавая и новые идеологические мифы, и дорожный хаос. Конечно, вы вправе назвать меня циником, но проверьте себя – а что вы знаете о человеке, именем которого названа ваша улица?.. А соседняя? То-то! Так что память, о которой мечтает поэт, так и останется его последней мечтой: травой забвения могилы зарастают скоро.
Недавно на православной выставке ко мне подошла совершенно незнакомая женщина, но с хорошо знакомым голосом. Ба, да это же Маринка Логунова из моей университетской группы, с которой мы проводили массу свободного времени. Чуть поговорили, обменялись визитками – и разошлись по своим закуткам жизни. Да это же совсем другой человек! А я мечтал встретить ту изящную Маринку, за которой полушутливо ухаживал и даже собирался…

Подсела в вагоне. «Вы Кушнер?» - Он самый».
«Мы с вами учились в одном институте».
Что общее я с пожилой этой дамой
Имею? (Как страшно меняются люди
Согласно с какой-то печальной программой,
Рассчитанной на проявленье их сути.)

Природная живость с ошибкой в расчёте
На завоеванье сердец и удачи,
О Господи, сколько же школьной работе
Сил отдано женских и грядкам на даче!
«Я Аня Чуднова, теперь узнаёте?»
«Конечно, Чуднова, а как же иначе!»

«Я сразу узнала вас. Вы-то, мужчины,
Меняетесь меньше, чем женщины». – «Разве?»
(Мне грустно. Я как-то не вижу причины
Для радости – в старости, скуке и язве.)
А помните мостик? Ну, мостик? Ну, Львиный?
(Не помню, как будто я точно в маразме.)

… И что-то прелестное в ней проступило,
И даже повеяло чем-то оттуда…
В Антропшине вышла… О, что это было?
Какое тоскливое, жалкое чудо!
Александр Кушнер, СПб

 «И ПОВТОРИТСЯ ВСЁ, И ВСЁ ДОВОПЛОТИТСЯ»
А расшалившаяся память уже потащила ещё дальше назад, и новые воспоминания вновь заставили сердце биться чаще. Есть у памяти свойство такое: после самых суровых невзгод забывается быстро плохое, а хорошее долго живёт. Константин Ваншенкин †2003
Зачем вы тревожите меня, тени безвозвратно ушедшего?

В пятидесятых рождены.
Войны не знали мы, и всё же
Я понимаю: все мы тоже
Вернувшиеся с той войны.

Летела пуля, знала дело.
Летела тридцать лет назад.
Вот в этот день, вот в это тело,
Вот в это солнце, в этот сад.

С отцом я вместе выполз, выжил.
А то в каких бы жил мирах,
Когда бы снайпер папу выждал
В чехословацких клеверах?...
Николай Дмитриев

Там нет меня, давно нет и папы, так же, как и вас, мальчишки, девчонки 50-х, 60-х, 70-х годов. Даже из близких осталось только двое – 86-летняя тётя Мария Петровна Сироткина из Риги и «крёстная», знавшая маму с момента моего рождения в Вене, 87-летняя Клавдия Васильевна Литвиненко. Остальные давно перебрались в мир иной. А ведь мне только 60! А если доживу до семидесяти, вообще никого из близких не останется на земле. Господи, как тяжело нести ярмо одиночества среди людей!
И только редкой-редкой ночью, когда оставлены все надежды встретиться с тем, кого ты страстно хотел бы встретить, приходит сон- не сон, но полнейшее ощущение встречи:

По ночам ускользает душа
От тяжёлого сонного тела
И, по лунной дороге спеша,
Покидает земные пределы,
Где, придавлено силой земной,
Тело сны проживает земные,
А душа, будто птица весной,
Погружается в ночи хмельные.
И приносит – откуда и чья? –
Мысль о звёздах и вольных просторах
Смутной памятью предбытия,
Обретением точки опоры.
Наталья Коноплёва

Совсем недавно я пережил удивительную ночь – так явственно видел, чувствовал, говорил, держал за руку, что сном эту встречу назвать никак не смогу. 27 лет прошло – а она приходит неизвестно откуда,  исчезает неизвестно куда и вновь появляется ночью тогда, когда не думаешь и не ждёшь. Духовник лишь пожевал губами; я понял его – нападки бесовские, но поверить в них всё равно не захотел. И это снилось мне, и это снится мне, и это мне когда-нибудь приснится, и повторится всё, и всё довоплотится, и вам приснится всё, что видел я во сне. Там, в стороне от нас, от мира в стороне, волна идёт вослед волне о берег биться, а на волне звезда, и человек, и птица, и явь, и сны, и смерть – волна вослед волне. Арсений Тарковский †1989
Ехал тут в метро, в руке чёточки маленькие, молюсь, в лица попутчиков вглядываюсь, пытаясь разгадать судьбу: внешность о многом рассказать может. И вдруг – словно кипятком обожгло: стоит неподалёку женщина средних лет, знакомая и незнакомая одновременно, и тянет тебя к ней необоримая сила, тянет…

На Удельной ты сядешь в метро
и, под рокот соседской беседы
задремав, полетишь, как ядро,
в направлении Парка Победы.

А напротив – девчоночий лик.
То ли едет она, то ли снится.
Ты на Невском очнешься на миг,
а на месте девчонки – девица.

Та в веснушках была и юна,
эта – в блеске косметики броской.
А на Фрунзенской глянешь из сна-
едет женщина с полной авоськой…

Лишь отметишь, зевнув, что они
друг на друга все трое похожи…
Двери хлопнут, исчезнут огни,
сквознячок пробежится по коже,

и навеет внезапно во сне,
что вот так, если вдуматься здраво, -
время жизни летит, как в окне
струны кабелей чохом направо,

что, пока ты в дремоте витал,
сам свою прозевал ты, безпечный, -
и скрежещет колёсный металл,
тормозя перед самой конечной!..

Тут ты вздрогнешь, мотнёшь головой
и ресницы раздвинешь – и точно! –
вот старуха сидит пред тобой,
всё в морщинах лицо и отёчно!

А уж больше и нет никого –
знать, и впрямь окончанье маршрута!
И в стекло на себя самого
страшновато взглянуть почему-то…
Олег Левитан

 …Фу ты, заснул ненароком. Разглядываю соседей, нет ли среди них той женщины? Потом еще долго ты ищешь её, надеясь на второй случай и поздно набравшись храбрости. Со временем черты её лица постепенно размываются, и теперь ты совсем не уверен, та ли женщина стоит с тобой рядом; только духи схожи…
Тяни свои чётки, старик, довольно с тебя!

Монашеские чётки, кисть руки:
рука перебирает узелки,
душа твердит Иисусову молитву…
И как-то делаются далеки
все против нас взведённые курки…
Так чётками выигрывают битву.
Прот.Андрей Логвинов, Кострома

Но стоит только расслабиться, как  глаза снова нацеливаются на качающуюся толпу. Когда же кончится моя поездка, Господи? Не перед новой битвой, оружием гремя, живу одной молитвой: «Помилуй мя!» На маленькой планете, где зло с добром слились, где погибают дети за царственный каприз. И взгляд свой одичалый в грядущий день стремя, твержу я, как в начале: «Помилуй мя!» Не поминая всуе и пальцами тремя крестя свой лоб, прошу я: «Помилуй мя!» Надежда Полякова †2007

«БЛАГОДАТНЫ ДНИ ЮНОСТИ. СТАРОСТЬ ЛЮБИТ ВОЗВРАЩАТЬСЯ К НИМ СКВОЗЬ ТУМАН ВРЕМЕНИ, СТАРЕЦ ВСПОМИНАЕТ В СУМЕРКАХ О СОЛНЕЧНЫХ ЧАСАХ УТРА». Джордж Байрон 1788 – 1824, Англия

 «ДЕНЬ ПРОДОЛЖАЛСЯ, ДЛИЛСЯ И НЕ КОНЧАЛСЯ»
Я упомянул слово «время», над смыслом которого думаю не один год. «Время бежит», «прошло время», «время промчалось», «время тянулось медленно», «время остановилось», «время ушло в прошлое», «время не ждёт», «время торопит», «убить время» и так далее и тому подобное.
В философии понятие времени «есть одна из основных объективных форм, наряду с пространством, существования безконечно развивающейся материи». Не стану спорить с учёными. Но когда спелеологи – исследователи пещер проводили эксперимент, опускаясь в одиночку на глубину и оставаясь в полнейшей темноте без часов и других измерительных приборов на 30 и более дней, по выходе на поверхность они не могли определить, сколько времени провели внизу: разные люди указывали разное время, причём ошибались с огромной разницей как в ту, так и в другую сторону. Мне кажется, понятие «время» придумано людьми для облегчения жизни: время – человеческая условность; в детстве день длится безконечно долго. «Скажи мне, что такое время?» - «Взгляни на этот лёгкий дым: оно сгущается над теми, кто был не слишком вежлив с ним. Теперь взгляни на этот пепел: уже не быть ему костром. Слепец, ты даже не заметил, как тосковало пламя в нём». Бодрись, мой дух, порывом поздним, ты столь немногим дорожил, лети, лети к холодным звёздам и кайся, что недолюбил. Александр Павлов. (стр.85,5). Вы никогда не сможете даже приблизительно определить час, день, год, если в этом вам не помогут внешние факты: восход и заход солнца, наступление зимы и других, постоянно чередующихся фактов. Да, человечество взяло за основу полный оборот Земли вокруг Солнца, поделило этот промежуток на сутки, сутки разделило на 24 часа, часы на минуты и секунды. Но разве это объясняет, что такое время?

Дня не хватает, дни теперь всё короче.
Долгие ночи, в окнах горят огни.
А прежде нам всё никак не хватало ночи.
А прежде – какие длинные были дни!
А прежде, я помню, день безконечно длился –
солнце палило, путь мой вдали пылился,
гром вдали погромыхивал, дождик лился,
пот с меня градом лился, я с ног валился,
падал в траву, как мёртвый, не шевелился,
а день не кончался, день продолжался, длился –
день продолжался, длился и не кончался,
я шёл куда-то, куда-то мчался,
с кем-то встречался, в чьё-то окно стучался,
с кем-то всерьёз и надолго я разлучался,
и засыпал, и пол подо мной качался,
а день продолжался, длился и не кончался…
Юрий Левитанский †1996

По-моему твёрдому убеждению, никуда «время не идёт» - это мы проходим свой короткий отрезок жизни сквозь непознанное что-то, не в силах ни познать, ни определить Божьего Промысла. «Это не время проходит. Это проходим мы», - писал Р.Рождественский. И потом, афонские монахи утверждают, что время действительно ускорилось: для огромной лампады у чудотворной Иверской иконы Божией Матери они употребляли десятилетиями одно и то же количество масла; теперь масла стало оставаться всё больше и больше. Есть и другие косвенные доказательства ускорения времени. Не могу не привести большую, но весьма глубокую цитату из творений прп. Ефрема Сирина: †«Дни текут и улетают, часы бегут и не останавливаются, в стремительном течении времени мир приближается к концу своему. Ни один день не дозволяет другому идти с ним вместе, ни один час не ждет другого, чтобы лететь заодно. Как воду невозможно удержать и остановить перстами, так не останется неподвижной и жизнь рожденного от жены. Бог определил меру жизни человека, и эту определенную меру дни делят на части. Каждый день, незаметно для тебя, берет свою часть из жизни твоей, и каждый час со своей частицей неудержимо бежит путем своим. Дни разоряют жизнь твою, часы подламывают здание ее, и ты спешишь к концу своему, потому что ты – пар. Дни и часы, как тати и хищники, скрадывают и расхищают тебя; нить жизни твоей постепенно отрывается и сокращается. Дни предают погребению жизнь твою, часы кладут ее во гроб, а вместе с днями и часами исчезает на земле и жизнь твоя. Жизнь, которой живешь ты сегодня, уходит и улетает с концом этого же дня, потому что каждый день берет свою часть из твоей жизни и с ней уходит, и в быстром полете времени часы уходят, исчезают и обращаются в ничто! Как спешно текут дни, так быстро пролетает и жизнь: нет ей возможности остановиться и стать на одном месте!»

       ЧАСОВЩИК
Взяв на душу безмерное бремя,
Над столом изогнувшись, как лук,
Ремонтирует хворое время
Часовщик – мой таинственный Друг.

До победы, казалось бы, малость
Королю шестерён и пружин,
Но втекла незаметно усталость
В переулки глубоких морщин.

В гениальность однажды поверя,
Он решил, что способен на всё,
Позабыв, что у каждого время
От рожденья до смерти – своё.

Нежный голос его Дудьсинеи
В сердце скован наплывами льда.
И не ведает мастер, что цели
Не достигнуть ему никогда.
Александр Зайцев

А учёные определили новый феномен современной цивилизации – сокращение настоящего, когда оно быстро устаревает из-за огромного количества изменений и становится «вчерашним днём». «Сокращение настоящего» - это и есть растущая нехватка времени из-за увеличения скорости исторического, событийного времени, стремительное увеличение массивов информации, которую невозможно воспринять в целом даже в отдельной области. И человек стремится наверстать это ускорением темпа жизни. Как следствие, целостная картина мира разрушается, происходит фрагментация смыслов, - утверждает д.ф.н. Е.В.Петрухина, профессор филфака МГУ.

           СОМНЕНИЯ
Нам до конца безсмертья не понять,
Нам до конца в безсмертье не поверить.
Скажите мне – не надо лицемерить, -
Из праха вечность можно ли поднять?

И всё-таки живём и верим мы,
Что впереди и смерть, и воскресенье.
По вере мы воистину вольны,
Как возрождение земли весенней.

И потому усталость нам дана,
И потому дано нам и смиренье,
Чтоб на земле изжить себя сполна
И восхотеть в иное измеренье.

В сомнениях, наверно, и уйду,
Не проронив ни слова и ни звука…

Стою один в заброшенном саду.
Любимая, как пережить разлуку?..
Борис Споров

Если пытаться заглянуть ещё дальше, то утверждается, что в вечности вообще нет времени. Своим скудным умом я всё же попытался хотя бы приблизиться к понятиям «время» и «вечность». В Догматическом богословии, написанным архимандритами Алипием (Кастальским) и Исаией (Беловым), сказано: «Время, в которое мы живём, имеет начало и конец. В жизни мира настанет мгновение, когда времени уже не будет (Откр.10,6). Это случится в те особые 45 дней после низвержения сатаны в озеро серное, где уже будет пребывать антихрист и лжепророк (Дан.12,11,12). Это будет время серой мглы, когда солнца, луны и звёзд уже не будет. На небе будут сияющее изображение Креста Господня, который будет виден отовсюду. Не будет времени в обычном понимании; дни будут отсчитываться по церковному календарю, так как во вне перемен дня и ночи не будет, и никто не сможет узнать дня и часа пришествия Господа». «Знамения пришествия антихриста». По благословению архиепископа Иваново-Вознесенского  и Кинешемского Амвросия, «Новая мысль», 2005, стр.415.
Св. Иоанн Дамаскин †776 пишет, что «время по воскресении уже не будет исчисляться днями и ночами – тогда будет один невечерний день». Вечность входит в условия нашего времени. Не случайно святые отцы избегают резко противопоставлять время и вечность. Время можно рассматривать как последовательность мгновений, каждое из которых причастно вечности. Вечность – остановившееся время, а время – это движущаяся вечность. Пережить вечность мы можем в молитве, когда человек, забыв всё вещественное, предстоит в молитве Богу, то время для него как бы не существует». Интересные и глубокие мысли высказывает в «Догматическом богословии» Владимир Николаевич Лосский (1903 – 1958) в разделе «Творение: время и вечность», но я не стану утомлять читателей.
Не скажу, что понял до конца, но в голове что-то забрезжило. И выражение «текущий момент» обрело некоторый смысл. А у вас? 

Преодолеем ли испуг
Перед безкрайностью Вселенной?
Сверкает мысль во тьме нетленной:
Мы вышли в изначальный круг.

Другая жизнь, другой закон
Соприкоснулись с нашим телом…
На что надеется тайком
Наш ум за видимым пределом?

Какое время там течёт,
Какое встретим измеренье?
Ответ, быть может, в нас живёт,
В самих себя, в своих сомненьях.

И, может быть, придут ко мне
Из глубины души впервые
Слова, стоящие на дне,
Как будто рыбы золотые.
Олег Смирнов

† «КОГДА МЕНЯ НЕ СПРАШИВАЮТ, ЧТО ТАКОЕ ВРЕМЯ, Я ЗНАЮ, ЧТО ОНО; А КОГДА Я ХОЧУ ЕГО ОБЪЯСНИТЬ, Я УЖЕ НЕ ЗНАЮ ЕГО БОЛЕЕ». Блаженный Августин (353 – 430).

 «ПОДВИГУ ПРЕДШЕСТВУЕТ БЕДА»
А не поразмышлять ли нам с вами о подвиге? Мы ехали на машине с близким родственником в церковь Благовещения Пресвятой Богородицы на Приморском проспекте. Перед ней растянулось огромное здание какого-то научного учреждения. «Вот они-то нам и устроили Чернобыль», - указывая на дом, сказал мой многознающий двоюродный брат. Не видеть бы это до гроба – кому же поставить в вину, что дети играют в Чернобыль? Уж лучше б играли в войну… Юлия Друнина †1991
И сразу вспомнилось, как безправные солдатики на руках сносили с крыши четвертого блока куски радиоактивного графита. Их уверяли, что 7 минут пребывания у взорванного реактора на здоровье не повлияют. А первые пожарные вообще не знали, что они пытались потушить и сначала только удивлялись чёрному радиоактивному загару на лицах. И вертолётчиков уверяли, что свинцовая плита под ногами спасёт их от радиации над эпицентром взрыва. И всех остальных спасателей. Они давно в могиле, и эти солдатики, и лихие вертолётчики, равно как и тысячи добровольцев, которым не выдавали личных дозиметров. А в Киеве, уже зная о трагедии, вывели людей на первомайскую демонстрацию…  И третий Ангел вострубил, и воды сделались полынью, и треть земли под неба синью покрыло сонмище могил. Пыль неземная свет затмит, морские воды станут кровью, когда над нашей грешной новью четвёртый Ангел вострубит… Валерий Хатюшин. Через чернобыльское пекло прошло более 500 000 человек. Думаю, вряд ли точно подсчитано количество умерших в страшнейших муках людей, отдавших свою жизнь за головотяпство других.
 
    РАЗДУМЬЕ О ПОДВИГЕ
Ты заметил, что почти всегда
Неритмично вертится наш глобус,
Подвигу предшествует беда,
Та, которой и не быть могло бы.

Я про подвиги любого дня,
Скажем, про отвагу на пожаре.
Не возникло б дыма и огня,
Если б спички близко не лежали.

Должен бы неопытный пловец
Бултыхаться у причала близко,
Но в такие волны он полез,
Что спасали на пределе риска.

Благодушьем мы полны порой,
Не блокируем поступков подлых,
В результате вынужден герой,
Жизни не щадя, идти на подвиг.

Я прошу от имени певцов
Мужества, геройства и отваги –
Дайте отдохнуть в конце концов
Бодрым нашим перьям на бумаге!

Дайте хоть однажды выходной
Всевозможным аварийным службам,
Чтобы катастрофы ни одной,
Чтобы никого спасать не нужно.

Ты, безстрашный, для себя реши,
Где достойно проявить геройство,
И отдайся подвигам души –
С ними тоже в наши дни непросто.
Евгений Долматовский †1994

Уже и Библия рассказывает об этом событии человеческой истории: «Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей сделались полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они сделались горьки» (Откр.8,10,11). Теперь мы знаем, что «чернобыль» в переводе с украинского и означает «полынь».
   
    НОВОЕ ВРЕМЯ
Что бы ни грянуло,
                что бы там
Далее ни стряслось –
Новое время с Чернобыля,
Видимо, началось.
Ибо пробились к истине –
По телу столетий – дрожь! –
Атом всегда воинственный.
Ложь, что он мирный.
Ложь!
Иван Савельев, р.1927

Нам теперь и земных катаклизмов хватает сверх всякого: по данным ООН, если в начале 80-х годов ХХ века число природных катастроф по всему миру составляло около 120, то за 2007 год их произошло более 500. Вы это и сами видите. Число наводнений и ураганов увеличилось с 60 в 1980 году до 240 в 2007; соответственно, увеличилось и количество жертв: с 1985 по 1994 год их было 174 миллиона человек, а с 1995 по 2004 – около 254 миллионов. А людей на планете больше 6 500 000 000.

Всё больше нас. Настанет время,
Когда Земля, пронзая тьму,
Стряхнёт с себя людское племя,
Как наважденье, как чуму.
Залечит раны понемногу,
Заполнит в недрах пустоту,
И принесёт в ладонях Богу
Былинку малую в цвету.
Николай Беседин

Я много писал о нашем жестоком обращении с растениями, животными, насекомыми, рыбами, а пробилось ли моё слово в чью-нибудь душу – Бог весть. Но мы забываем: если погибнут они – человеку тоже не жить. Погибнут первыми сосна и ель, кедр, пихта, лиственница, туя – их губит облученье в пять рентген. Потом пернатые: дрозды, скворцы, синицы, щеглы, чечётки, зяблики, кукушки, и гуси-лебеди, и журавли, и аисты, и цапли, и пингвины, колибри, страусы и попугаи, орлы и дрофы – все другие птицы. А насекомые останутся звенеть, скакать, ползать, плавать, летать, жужжать, жалить, шуршать – кишеть. Кошмар: нашествие червей, жуков, стрекоз, мух, комаров, муравьёв, скорпионов, сороконожек. Подумай только: мы не детей пугаем обсуждением всерьёз возможное убийство мира, исчезновенье жизни на земле. Наталья Астафьева. Страшно произносить слова: Земля вздохнула бы спокойно, если бы на ней не стало человека. А у другой живности и так хватает борьбы за собственную жизнь…

Создатель тварей всех, Себе на похвалу
Пустил по свету нас, как кукол по столу.
Г.Р.Державин †1816
Вселенной клад – в оправе атмосферы
Дрожит Земли прозрачный изумруд.
Тот, для Кого нет времени и меры,
Его отделать не почёл за труд.

Он переполнил влагой океаны,
Он изваял отроги мощных гор.
Он заселил зверьём и лесом страны,
И птицам дал заоблачный простор.

Терпи людей, избранница-планета,
Храни в себе Божественный заклад –
Гнездо любви, безценная монета,
Где спаяны в одно – Эдем и Ад.

Мы жжём её, как из драконьей пасти,
И всем, чем можем, рвём и режем плоть.
И вместе с ней рассыплемся на части,
Те, из которых сделал нас Господь.

И так не будет ничего, доколе
Разумных тварей новой череды –
Слепой Гончар, повинный Высшей Воле,
Не слепит вновь из праха и воды.
Константин Каледин

Но мы немного отвлеклись от темы подвига.

        СТРЕЛОЧНИК
Чёрным вихрем из леса – поезд.
Он гудел, на дыбы вставал.
А мальчонка, голый до пояса,
из-под рельсов жука доставал.
- Пропадёшь, несмышлёная мелочь, -
прошептав, бросив быстрый взгляд,
и рванулся к насыпи стрелочник,
тот, который всегда виноват…
О себе в больнице районной
не рассказывал никому.
По субботам мальчишка спасённый
пироги приносил ему.
Вот такие-то пироги –
не наденешь теперь сапоги…
А потом газету в палате,
где заметка «Подвиг» была
он читал удивлённо, внимательно,
навалившись на край стола.
Дмитрий Минин

Честно скажу, на глаза слёзы наворачиваются от этого происшествия: и мальчиш-глупыш, спасающий попавшего в беду жука, и стрелочника, ценой собственных ног спасшего мальчишку. И это не выдумка поэта – такова натура русская. И тут же еще случай на железной дороге. Случай не смешной, взгрустнуть бы, а поэт почему-то ёрничает:

                ПОХОРОНЫ
Сегодня не плачьте, но песней торжественно славьте героя! Что поделаешь, если случилось дело такое? Недавно обходчик Никишин видел, как Леха «длинный» на поезд московский вышел один на один с дубиной. И погибнуть ему бы в этой неравной схватке, если бы не Пётр Дубов, монтёр из деревни Пятки. Траурный марш Шопена тянут протяжно трубы. Память о Вас нетленна. Прощайте, товарищ Дубов. Теперь Вы герой – и всё тут! Вы жизнь свою честно отдали за пьяницу и баламута!.. Но это уже детали. Владимир Головин

И последнее – моё представление о подвиге. Броситься под поезд и выхватить из-под чугунных колёс ребёнка далеко не каждый способен; к этому незаметно для себя всю жизнь готовятся.

Не по душе мне вот такие,
На всё которым наплевать.
На вид вихрастые, лихие,
А на ходу умеют спать.

Вон тот стоит опять в сторонке,
Кричит: - Ребята, жми давай! –
Блестит изысканно коронкой,
Толчётся у бетонных свай.

А я едва дышу от жажды,
С губы я слизываю пот.
«Ура» кричать умеет каждый,
Не каждый может лечь на дот.
Владимир Харитонов †1981

И проработать в одной школе учителем я считаю за подвиг; или за одним станком на заводе; или газету делать и не бросать ни при каких обстоятельствах. Подвиг монашества… Подвиг воина… Дитя человеком вырастить… Близких любить… Помогать бездомным… Птичек зимой кормить…
Всё это со временем даст человеку силы – когда наступит момент – суметь пожертвовать собой, здоровьем и даже жизнью. Для меня вот подвиг – каждое воскресенье в храм ходить, молитвенное правило читать неотступно, не осуждать никого. Непросто это, ох, как непросто… И никогда не считать сделанное тобой подвигом.

Я ставил на нейтральной мины,
Фашистов пулями клеймил,
Ел полудохлую конину,
Спал на морозе, вшей кормил.

- А где же подвиг? –
Спросит кто-то.
И огорошу я его:
- Не знаю, брат, я так работал,
Что было мне не до того.
Александр Люкин, (№3,105)

«ПОДВИГ -  ДОБЛЕСТНЫЙ ПОСТУПОК, ДЕЛО, ИЛИ ВАЖНОЕ, СЛАВНОЕ ДЕЯНИЕ». В.И. Даль †187

 «ВСЁ ДЫШАЩЕЕ ДА ХВАЛИТ ГОСПОДА!» (Пс.150,6)
Под закопченным небосводом одеты в камень берега. Мы наступаем на природу, как на заклятого врага. Перекроив моря и сушу, мы не вписали в счет потерь, как врачевали нашу душу пейзаж, растение и зверь. И тем печальнее сознанье, что нашим внукам суждено увидеть снежное сиянье на вернисажах и в кино… Николай Карпов

Каждый час на Земле исчезают три вида животных и растений. Со времён гибели динозавров биологические виды за планете не уничтожались с такой скоростью, как в последние десятилетия: с 1970 по 2000 год число видов диких животных сократилось на сорок процентов.

[Любители молока] Без вины виноватые вроде,
хмуря брови над каждым листом,
смотрим в Красную книгу природы,
словно в грустный семейный альбом.
И за тех, что остались, спасибо –
из большой безсловесной семьи.
«Чьи вы?» - спросит идущего чибис.
Трудновато ответить: «Свои!»
Валерий Левенко

За последние 500 лет исчезли с лица Земли 844 видов животных и растений. Всё это является результатом деятельности человека. Тень промелькнула – ружьё на весу, лес приумолк, вспоминая потери… Крупных зверей не осталось в лесу, крупные – самые слабые звери. Крупный – покажет берлогу свою, крупный выходит, охотнику веря, прямо выходит навстречу ружью, крупные – самые добрые звери. Встретишь охотников и егерей, встретишь медвежью семью – на манеже… Добрых, неловких, мохнатых зверей ныне всё реже ты видишь и реже… Стало в лесных пустовато краях. Тени мелькают, костры зачадили… Что тут поделаешь? Даже в боях рослых не очень-то пули щадили. Семён Ботвинник, †2004 СПб. Человек из убийцы незаметно для себя превратился в самоубийцу. Мне кажется, терпение Господа давно истощилось бы, если среди нас не осталось милосердных людей, трепетно относящихся ко всему сущему вокруг нас.

Который год над нашим краем
Не пролетают журавли,
А мы живём и умираем
В заботах мелочных, в пыли.

В сердцах своих не носим света,
Живём бездумнее травы.
Я сам приветствую соседа
Кивком небрежным головы.

Не подаём убогим хлеба,
А с раздраженьем гоним прочь.
Христу, всё видящему с Неба,
Как от тоски не изнемочь?

В молитве рук не простираем
При виде утренней зари,
И потому над нашим краем
Не пролетают журавли…
Николай Зиновьев

И как сами животные борются за свободу, за право жить там, куда их определил Творец. Да просто прожить свою жизнь до смерти от старости животным ох как непросто… Трепал траву, пускался в пляс, бодал свой колышек козлёнок. Внимательно безшумный барс спускался ощупью по склону. Ему в пяту, скользя вослед, гюрза нацеливала жало, и осторожный змееед за ней следил из краснотала. Где гор крошатся этажи, где смертью смерть идёт по кругу… И в то же время это – жизнь, в которой все нужны друг другу. Алексей Смирнов.
Хочу поделиться с вами, читатель, подборкой стихотворений, которые греют мою скорбящую от людских беззаконий душу.

       СОВЯТА
Я только раз был в самоволке –
Отстал на марше от ребят…
К моим ногам швырнуло с ёлки
Дождём исхлёстанных совят.
Каким-то чудом уцелели,
Летя с колючей высоты.
Они меня глазами ели,
Разинув розовые рты.
Куда их деть? И что им дать?
И не понять – жива ли мать?..
Я добежал до медсанбата,
На стол их кучкой положил,
Догнал свой взвод у переката
И об отлучке доложил.
Николай Егоров

             
           ЛОСЬ
Лось заблудился. Он бежал по городу.
И страшен был асфальт его ногам.
Лось замирал, надменно вскинув морду
Навстречу фарам, крикам и гудкам.
В обиде тряс скульптурной головой.
То фыркал, то глядел на всех сердито.
Гудели, как набат, его копыта.
И боль неслась по мостовой.

А город всё не отпускал его…
А за домами лось не видел леса.
Он на людей смотрел без интереса,
Утрачивая в страхе торжество.
И, как в плечо, уткнулся в старый дом.
А над столицей просыпалось утро.
И кто-то вышел и сказал: - Пойдём… -
И всё было так просто и так мудро.
И доброту почувствовав внезапно,
За человеком потянулся лось.
И в ноздри вдруг ударил милый запах,
Да так, что сердце в радости зашлось.
Вдали был лес… И крупными прыжками
К нему помчался возбуждённый лось.
И небо, что он вспарывал рогами,
На голову зарёю пролилось.
Андрей Дементьев

  Я РАСТОПТАЛ ЕЁ НОГАМИ
Она ползла дороги краем –
Полуметровая змея.
Она была, должно быть, злая…
Рванул к дороги краю я.
Рванул… И вот, под сапогами
смешалась кровь, земля и яд…
Я растоптал её ногами…
Я растоптал… Но что ж не рад?
Но что ж смотрю на это тело,
что растерзал и измозжил
так – будто подлое я дело
вот только-только совершил…
И сердце полно так печали,
и захлестнула грусть-тоска…

Она-то злой ещё была ли?!..
А я-то злой – наверняка!
Священник Александр Захаров, СПб

         И ЖИТЬ ОТАЯННО ХОТЕЛА…
Ища опята и волнушки, канавы обходя и пни, я повстречал вдруг на опушке змею, дремавшую в тени. Был безшабашен и безпечен, а тут скукожился, погас. Что говорить, такие встречи не очаровывают нас. Хотя ответим мы едва ли, за что хозяева земли её гадюкою назвали и до предела извели? Конечно, яд её опасен, а кожа скользко-холодна, но как узор её прекрасен и гордо выгнута спина! А разве те, что теплокожи, непогрешимей, чем она? Я отошёл, не потревожив её торжественного сна. Она, свернув спирально тело, спала, не ведая о зле, и жить отчаянно хотела, как всё живое на земле. Иван Стремяков, СПб

     ЛЕЖАЩАЯ-НА-ПНЕ
Вот лес. Вот пень. На пне змея.
Здесь не впервой бываю я.
Змея, лежащая на пне,
немало знает обо мне.
Как я, ложась, ломал цветы,
как кипяток сливал в кусты.
Как в сенокос я ручкой вил
её змеёнышей давил.
Как я, подвыпивший слегка,
смеясь, убил бурундука…

Она, Лежащая-на-Пне,
немало знает обо мне…
Аркадий Кутилов

         УБИЛ УЖА
Я подцепил змеюку острогой
И перенёс на берег не спеша…
«Не убивай, послушай, дорогой…» -
Взмолилась, извиваясь и шурша.

- Во мне нет яду. Я живу в реке.
Моя душа сродни твоей душе.
До тихой зорьки греюсь на песке,
А по ночам гуляю в камыше.

Мне снятся сны – как будто я – не я.
Мне эта шкура так осточертела…
Возьми меня, - сказала мне змея, -
Пригрей меня, - тихонько прошипела.

Я острогу в сторонку отложил,
Пошёл домой, росу с кустов сбивая…
Я столько змей за жизнь свою убил…
За что убил – и сам не понимаю.
Александр Ревенко †1977

 

Собачья жизнь – пустяк,
для мира мало значит.
Идёт отстрел собак.
Стреляют всех бродячих.

Под дуло ставят тех,
кто на цепи не лает,
кто жизнь на поводке
с рожденья презирает…

Испуганный щенок –
бегу под хлопья снега.
Звериный огонёк
в глазах у человека.
Владимир Шлёнский †1986 (№4,96)

                ДЕЛЬФИН
[ФОТО А.Гнедича] Дельфин плыл к берегу… Порезанный винтами, он так кричал, что море содрогалось. А мы лежали на песке прибрежном и ничего не знали о беде. Мы только волны слышали в то утро. Дельфин плыл к берегу в надежде, что мы его заметим над волнами и побежим навстречу, как однажды он кинулся на помощь человеку и до земли ему доплыть помог. Дельфина мы заметили случайно, когда вблизи взметнулся он высоко, и кто-то громко крикнул: - Посмотрите! Дельфин играет… - А другой добавил: «Во, даёт!» Дельфин всё ближе подплывал. Всё чаще показывалось тело над волнами. Какой-то мальчик бросил в море булку. Но булка до него не долетела. Дельфин исчез. Быть может, испугался? А мы опять уткнулись в наши книги. Жевали фрукты, в шахматы играли. Смеялись анекдотам… И не знали, что наш дельфин, отчаянью поддавшись, навеки опустился в глубину. И только мальчик всё смотрел на море. Андрей Дементьев.

И последнее, самое любимое стихотворение – за удачный конец:

        АКУЛА
Мы выловили крупную акулу.
А думали, что скумбрии косяк…
Акула полежала и заснула,
издохла, значит, - так её растак!

И сразу на корме, как в зоопарке,
толпа – и негде яблоку упасть!
И кто-то там совал акуле палку
в свирепую ощеренную пасть.

И, целясь в наши бронзовые скулы,
безстрастно щёлкал аппарат «Зенит»:
старпом, матрос-лебёдчик и  а к у л а;
а к у л а  и котельный машинист…

И, уделив потехе час – не боле,
решив убрать всё лишнее с кормы,
чудовище смайнали тросом в море:
Плыви, мол, остальных акул корми!

Но вдруг с весёлых лиц улыбки сдуло.
И боцман, обернувшись, побледнел…
Акула! Наша дохлая акула!
Вильнув хвостом, исчезла в глубине…
Олег Левитан, СПб

В докладе ООН «Биологическое разнообразие» указано, что человечество стало виновником уничтожения многих растений и животных. Вырубка лесных массивов под сельскохозяйственные угодья приводит к ежегодному уничтожению 6 млн гектаров леса. Каждые две секунды в мире вырубается лесов на площади, равной футбольному полю. Ныне процесс исчезновения живых существ идёт в тысячу раз быстрее, чем в среднем в истории планеты. «Уничтожение ценных лесов ведётся с безпрецендентной скоростью», - отмечают авторы. И делают прогноз, согласно которому в 2020 году резко уменьшится количество воды в водоёмах, за которым последует гибель рыб и большинства обитателей водного мира, а человечество ожидает продовольственный кризис и бурное распространение инфекционных заболеваний. – Куда рыбцы, ты спрашиваешь, делись – по пальцам можно рыбу сосчитать?.. – Сто лет назад, когда шёл вешний нерест, когда белуга шла икру метать, так уважали рыбу, так ценили – богатство вековечное своё, колокола на праздник не звонили, чтоб благовестом не спугнуть её! Любили реку – вот какая ересь, любили так, что было видно дно… Куда рыбцы, ты спрашиваешь, делись. Теперь понятно? То-то и оно! Николай Доризо, р.1923
Под Санкт-Петербургом, в Павловске, пенсионер Василий Волгин на своём участке в присутствии маленьких детей проволокой задушил щенка. Мировой судья признал его виновным по статье 245 УК РФ – «жестокое отношение с животным, повлекшее его гибель» - и оштрафовал на 3000 рублей, как сообщила Lenta.ru

И всё-таки настаиваю я,
и всё-таки настаивает разум:
виновна ли змея в том, что она змея,
иль дикобраз, рождённый дикобразом?
Или верблюд двугорбый, наконец?
Иль некий монстр в государстве неком?
Но виноват подлец, что он – подлец.
А всё-таки родился человеком!
Маргарита Алигер †1992

«ПРОПАЛА СОБАКА ПО ИМЕНИ ДРУГ»
2007 год завершался плохо. Вернее, прошёл он, как всегда, в борьбе и победах, перемежающихся с поражениями, но всё же, всё же… Ну, нет снега на Новый год – да и Бог с ним: привыкли. Но как снег на голову свалилась на нас болезнь приёмного сына – рассеянный склероз в 34-летнем возрасте. И утешающие врачебные уверения в чудесах медицины лишь теребили сердце – а как же теперь с внучкой-малюткой, если отец потеряет зрение или способность ходить? И мой двоюродный брат Юрий, почти ровесник, с которым мы в детстве исхаживали весь Всеволожск по канавам в поисках грибов, - теперь мужественно борется со страшным диагнозом в Песочной. Из далёкого Новосибирска пришла горькая весть о смерти двоюродных сестры и брата Маргариты и Леонида. С годами, вы сами знаете, близкие становятся ближе, хотя жизнь вы провели врозь – не до звонков было.
…А Юрий Евгеньевич Раков отошёл ко Господу 14 марта 2008 года на 60-м году жизни.

Ночью медленно время идёт.
Начинается год високосный.
Чуют жилами старые сосны
Вешних вод коченеющий лёд.

Хватит мне повседневных забот,
А другого мне счастья не надо.
Я-то знаю: и там, за оградой,
Чей-нибудь завершается год.
Арсений Тарковский †1989

И, наверное, последний удар отходящего года мы с женой получили 24 декабря, за два дня до её именин, когда кот Малыш №2 свалился с подоконника второго этажа. Я встретился с котёнком впервые на обледеневшей лестнице дома на Бронницкой, где обитает редакция. Он жался к холодным ступеням и просил, нет, умолял людей спасти его жизнь.
   
     ЗИМНИЙ КОТЁНОК
Котёнок мяукал в подвале:
Мол, вот я! Встречайте! Привет!
А вьюги ему напевали,
Что зря он явился на свет.

Но чем-то похожим на мыло,
При свете ознобной луны
Помойка его покормила,
Что мило с её стороны.

Ах, всё там невкусно и жёстко! –
Неважные вышли дела.
… Но дамочка с сердцем из воска
Котёнка домой принесла.

На эти поступки мы быстры,
Ведь там – самолюбье, на дне.
Он спал, а сугробные искры
Мерцали ему и во сне…
Николай Дмитриев

Доброхотные соседки-арендаторы сжалились и принесли котёнка в наш общий длиннющий коридор, где оборудовали для Малыша всё необходимое. Правда, пришлось Малышу перенести неприятную хирургическую операцию, но вскоре он о ней напрочь забыл. Умный, ценящий людей за корм и ласку, он оказался на редкость разговорчивым, и это было совсем не мяуканье, а нечто осмысленное; он говорил с людьми фразами, которые со временем мы научились понимать. Конечно, он скучал по людям в безконечные одинокие выходные и праздники, мог часами гонять пластмассовую пробку или внимательно наблюдать, что делается на экране компьютора. Когда уставал, ложился на спинку, забавно складывал лапки и спал прямо посреди редакционной комнаты. Гулял кот на подоконнике, выставив наружу свой белоснежный носик, попусту старался не надоедать, - и все мы полюбили его. И даже прославили: несколько раз фото кота появлялось на страницах православной газеты.
Жена тяжело переносила разлуку с Мартюней и Малышом и слышать не хотела о новом жильце. Но я нудно нудил – и она сдалась. И стал Малыш жить с ней в одной комнате, спал рядом, закапывался в её волосы, а меня почему-то недолюбливал и никогда не встречал, даже в келью мою заходил больше для пометки своего имущества. Обстановка в семье изменилась к лучшему; появилось существо, требующее внимания и ласки. И мы стали торопиться домой и скучать без него. Но вот…
Третьи сутки жена ходит ночами по дворам, клеит объявления и непрестанно зовёт: «Котя, Котя, Малыш!» Она познакомилась с дворниками, сантехниками, обследовала все дыры в подвалы, но пока всё впустую.

          ДРУГ
Пропала собака по имени Друг.
Три дня и три ночи искали вокруг.
Хозяйка открытой оставила дверь:
Пропала собака, найдёшь ли теперь?

Несчастье забыв, успокоился дом.
Плохая погода стоит за окном.
И дождь объявленье сорвал со столба,
А в том объявленье – сплошная мольба.

Наверное, можно прожить без детей.
Без леса. Без птиц. Без весёлых гостей.
Конечно же, можно прожить без собак.
Но только без друга…
Без друга никак.
Лариса Тараканова

[В Ленинградском бомбоубежище 1941] Конечно, я накричал на неё – с этого подоконника дважды падал Малыш Первый, но наука не пошла впрок. Даже в блокаду, когда в пищу шло практически всё, люди умудрялись сохранять своих любимцев: Всё, как на забытом рисунке… Я шла через Кировский мост. Из старой хозяйственной сумки торчал полосатый хвост. Прохожие вдруг окунались в младенческий взор голубой и ахали, и удивлялись: «Да это котёнок! Живой!» Заботы улыбкою смыты над этим комочком тепла, над призраком мирного быта… «Где, девочка, кошку взяла?» А я улыбалась им гордо: глядите, как мне везёт! Звучал мажорным аккордом сорок четвёртый год». Галина Усова. А мы не уберегли – по собственной глупости. И потом, такого умного кота я еще никогда не встречал.
 Я по малодушию уже разуверился в его счастливое возвращение и даже в сердцах перестал молиться, но опомнился и попросил у Бога прощения. А жена всё ищет и ждёт. И продолжает обследовать новодеревенские дворы, а я встречаю её у дверей с замирающим сердцем: нет ли у неё на руках нашего ненаглядного любимца?..  Мы помирились, но с пропажей Малыша что-то ушло вместе с ним, а в доме поселилась тревожная тянучая тишина. Каждый телефонный звонок уносит из нас частичку надежды. Из подвала принесла жена подростка-кота с длинной серой шерстью и очень спокойным характером. Мы назвали его Дымком, я начал привыкать к нему, а жена по-прежнему не находила себе места, маялась. Найдись, Малыш, я очень прошу тебя, очень – нам без тебя так плохо…
Поехал даже к батюшке, а он, как всегда неожиданно, сказал: «А может, ваш котик спас чью-то человеческую душу? Не ищите больше и из подвала кота не берите. Хочешь, я подарю тебе котика?» Но я по глупости отказался, а жена продолжала ежедневные поиски.
И услышал Господь наши немощные молитвы, и сразу после Рождества Христова, 8 января, Лера внесла в дом немного похудевшего, здорово напуганного Малыша – добрая женщина из соседнего двора не поленилась позвонить нам, что держит в руках пойманного кота. Малыш стал бояться людей, но был голодным, а у женщины, кроме свежего огурца, ничего. Она разжевала часть его  и положила на ладонь – кот не выдержал и подошёл. Слава Тебе, Господи, слава Тебе! Только какой-то «доброхот» выбил ему клык, поранил подбородок – раньше Малыш не боялся людей.

Вот и стало всё мне понятно
В этом мире под грустной луной:
Люди добрые пахнут мятой,
А недобрые - беленой.
Кто-то соль посыпает на рану,
Кто-то пряник меняет на кнут...
Люди добрые руку протянут,
Люди злые её оттолкнут.
Люди добрые! Люди злые!
Как я долго искал ответ.
Тот, который собаки дворные
Знают сотни и тысячи лет.
Владимир Коротаев

Теперь надо приучать двоих питомцев жить вместе в мире и дружбе. Что из этого получится, я расскажу позже, боголюбивый читатель. А сколько несчастных скитальцев осталось мёрзнуть на морозе?..
         
          ХОЗЯИН
Хозяин подворотен и углов,
Дремучий кот – вся шерсть на нём ершится, -
Он бьёт котов, домашних бьёт котов,
Не может с ними ни за что ужиться.

Они кричат на весь микрорайон,
Их крик, что боль, невыносим и жуток.
И только он спокоен, только он –
Гроза тепла и сытого уюта.

Когда же жажду мести утолит,
Своих врагов разгонит по квартирам,
Заплачет сам, бродяга и бандит,
В глухой ночи, где холодно и сыро,

Где ничего: ни сполохов, ни звёзд…
И, усомнившись в торжестве свободы,
Он побредёт, поджав тяжёлый хвост,
На свалку чьи-то доедать отходы.
Илья Дроздов

… И всё же батюшка, как всегда, оказался прав: найденный «Малыш» был очень похож на нашего, но намного старше и с другим характером – прав оказался батюшка. Но не выбрасывать животное обратно на улицу: будем привыкать друг к другу и потихоньку полюбим. А нашего Малыша, видно, какой-то одинокий человек подобрал…

«ВСЮ ВОЙНУ ТЁТЯ КЛАВА СОЛДАТ БЕРЕГЛА»
Я упомянул о здравствующей и поныне «крёстной» Клавдии Васильевне Литвиненко, подруге мамы, знавшей меня с рождения. Почему мама называла её крестной, осталось для меня загадкой, потому что, конечно, сына политработника, да ещё в Австрии, крестить у моих родителях в мыслях не было. Судьба Клавдии Васильевны обычна и одновременно удивительна для своего сжатого, как пружина, века. Сначала я побывал у неё в однокомнатной квартирке в Пушкине, а чуть позже отправил к «крёстной» своего корреспондента Ирину Рубцову и добавил в рассказ стихи. Так общими усилиями родился этот материал.
Восьмого сентября 1941 года упала первая бомба на Невском проспекте. Вокруг Ленинграда замкнулось кольцо блокады.  Старший лейтенант медицинской службы запаса Клавдия Васильевна, ветеран 125-й Красносельской Краснознаменной ордена Кутузова II степени дивизии, с которой она, пройдя боевыми дорогами Германии и Чехословакии, закончила войну в Вене.
- Мое служение фронтовой сестрой началось еще в так долго замалчиваемую финскую войну 1939-40 годов, или, как называли ее мы, – «зимнюю войну». «Русские и финны. Зимняя война. Помнят только льдины, как здесь шла она. Осторожно, мины все еще в лесах. Русские и финны спят на небесах». Финны возмечтали о «Великой Финляндии», пытались присоединить к своим землям часть Карелии. В 1939 году нарушения наших границ не просто участились - это были уже настоящие боевые столкновения. (Справедливости ради должен уточнить, что мы были заинтересованы отодвинуть советско-финскую границу от Ленинграда – она проходила тогда по реке Сестре в 40 км от города – и получить в аренду полуостров Ханко для прикрытия морского входа в Финский залив. – А.Р.). Длилась война недолго - всего полгода, точнее, 104 дня и 4 часа, с 30 ноября 1939 года по 13 марта 1940, но людей погибло немало: время было суровое - морозы сильнейшие, до минус 42. Умирали не только от ран, но из-за переохлаждения или начавшейся на обмороженных участках тела гангрены… Из-за отсутствия боевого опыта наших войск, сильнейших морозов и стойкости противника общая убыль войск за дни войны составила 400 тыс. чел. из армии в 1 млн! Финны потеряли 100 тыс. солдат из 500 тысяч. Большие потери наша армия понесла из-за снайперов-кукушек.

           УВАЖЕНИЕ
Я в архивах войны среди ржавых бумаг
Раскопала приказ, лаконичный, как мина:
Обучайся у наших искусству атак,
На войне одинокой обучайся у финна.

Сорок третий. В боях обносившись до дыр,
Занимала Карельский морская пехота.
За собою прочёсывать лес командир
Зимним полднем повёл офицерскую роту.

У любого – намётанный снайперский глаз,
Различит, если нужно, даже белку на ели.
Но попадали пять наступающих враз
У какого-то гада на быстром прицеле.

Даже самым безстрашным не хватит души,
Оборвав наступленье, залечь в обороне,
Убедившись, что роту твою потрошит
Одинокая ярость, засевшая в кроне.

Офицеры, собравшись в железный кулак,
Поминая прабабок за милую душу,
Провели этак с добрый десяток атак,
Чтоб свалить эту птицу из породы кукушек.

Был уверен любой, что без промаха бил,
И корёжились ворохи веток опавших,
Но который засел там, всё садил и садил,
Всё дробил и дробил черепа наступавших.

А когда на багряный утоптанный снег
Сволокли его за ноги с огнедышащей кроны,
Потянулся к ножу решето-человек,
До единого все расстрелявший патроны.

Но как раз отвалилась рука от ножа,
И застыли зрачки, навсегда угрожая.
И тогда командир отвернулся, дрожа,
И зажмурил глаза, и сказал: - Уважаю…

Что ж, война есть война, да и память о ней
Не всегда укрощается пактами дружбы,
Но с войны, как с горы, нам да будет видней
С кем и как выяснять отношения нужно.
Наталья Грудинина, СПб

Уже много лет спустя, когда отгремели бои Великой Отечественной, мы - участники Русско-финской войны - часто встречались в Каменке и в Зеленогорске. Приезжали и финны… посмотреть на могилы павших родных. Плакали, глядя, что могилы ухожены, - мы ведь возлагали цветы не только нашим солдатам, но и финнам. Побежденный враг не вызывал злости… Ветеран в морщинах-ранах, сединами убелён, вспоминал, как утром рано, окопавшись средь бурьяна, встретил взвод огнём кинжальным финский женский батальон. Бил свинец деревья, травы, кучевые облака… На войне грубеют нравы, и не дрогнула рука. А потом смотреть ходили: лет по двадцать, двадцать пять, выбит глаз – прицельно били, окровавленная прядь… И в прорехе пулевой виден лифчик голубой, голубой, как это небо над пробитой головой… Отшумело столько лет! Ветеран и стар, и сед… Но рассказывает, тянет из войны кровавый след… Владимир Козлов. Теперь надо прямо сказать, что ту, маленькую советско-финскую войну, мы победоносно проиграли.

Ни юбилеев, ни медалей
У довоенной той войны,
Лежат в карельских снежных далях
России славные сыны,
На линии угрюмых дотов,
В краю озёрных, чистых снов…
Теперь их редко вспомнит кто-то,
Да и не нужно лишних слов.
И суетно твердить не надо,
Что заслонила всех тогда,
Общевселенская громада, -
Другой войны взошла звезда.
Война с судьбою неудачной,
О, как же ей не повезло!
История несётся дальше,
Что было тёмным, то – светло.
Какие дни, какие парни!
Мороз и кровь – огонь живой,
А нынче финскую кампанию
Зовут локальною войной.
Но это было, это было,
Война – и падал человек,
Другой стране б её хватило
Не меньше, чем на целый век.
Оплакивать забвенье рано,
Всегда жива Отчизна-мать,
Но шрамы от тяжёлой раны
Рукой не надо закрывать.
Лев Котюков, р.1947

…Вечером 21 июня 1941 года Клавдия с женихом Виктором возвращались из театра. Долго не могли расстаться, стояли на крыльце общежития, где жила Клава, мечтали, как поженятся, как проведут медовый месяц на Украине, откуда Виктор был родом. А на следующий день началась война… Они поженились, но вскоре Виктор - морской офицер - ушел на флот и погиб – их корабль подорвался на мине. А Клавдия оказалась в осажденном городе.
      
        НА ДНЕ
Лежит моряк на дне песчаном,
Во тьме зелёно-голубой.
Над разъярённым океаном
Отгромыхал короткий бой.
Осколком лёгкие пробиты,
Но в синем мраке глубины
Глаза у мёртвого открыты
И прямо вверх устремлены.
Как будто в мёртвенном покое,
Тоской суровою томим,
Он помнит о коротком бое,
Жалея, что расстался с ним.
Алексей Лебедев

- Все тяжелые работы легли на плечи молодых, еще не успевших похудеть до состояния дистрофии. Помимо обязанностей медсестры, мы косили траву, пилили дрова, добывали уголь, носили воду, поскольку водопровод замерз. Когда кончилось топливо, в том числе мебель и паркетные полы, делали вылазки в Старую Деревню, разбирали деревянные дома. Но, замерзая, мы не посмели спилить ни одно деревце в Летнем саду. Это было свято. Иду в темноте, вдоль воронок, прожекторы щупают небо. Прохожие. Плачет ребёнок и просит у матери хлеба. А мать надорвалась от ноши и вязнет в сугробах и ямах. – Не плачь, потерпи, мой хороший, и что-то бормочет о граммах. Их лиц я во мраке не вижу, подслушала горе вслепую. Но к сердцу придвинулась ближе осада, в которой живу я. Наталья Крандиевская-Толстая †1963.
- Жили мы в казарме, где батареи замерзли и полопались, на них наросли бугорки льда. Спали в шапках-ушанках, рукавицах, пальто, но холод был такой, что сон бежал прочь. Моя кровать стояла у стены, на которой намерзал иней от моего дыхания. Вот я лежу, бывало, потом сниму рукавицу и проведу по стене рукой, так на инее дуга остается, будто снежная радуга. А руку в рукавицу спрячу, и кажется, что теплей становится. С каждым днем слой инея становился все толще… Холодно было и в операционных палатах, даже пузырьки с лекарствами лопались. Но в операционной рукавицы не наденешь, и кожа у сестричек на руках трескалась, появлялись язвочки.

Окован стужей госпиталь военный.
Рассветный, сизый, мертвенный мороз
Нет-нет и звякнет утварью безценной –
Пробиркой льда на пальчиках берёз.
Новелла Матвеева

С девчонками мы сразу условились, что говорить можно обо всем, но о еде - ни-ни! Да только кто-нибудь нет-нет да и вздохнет: «А помните, какие вкусные пирожные были до войны?» Паек получали мизерный - 125 граммов хлеба, неизвестно из чего испеченного, и сухарь. Но, Господи Боже мой, что это был за сухарь! - настоящий, из ржаной муки. Никогда в жизни не ела потом ничего более вкусного. Мы понимали, что получая фронтовой паек, еще неплохо живем, гражданское население имело и того меньше.

Ленинград в декабре, Ленинград в декабре!
О, как ставенки стонут на тёмной заре,
как угрюмо твоё ледяное жильё,
как изглодано голодом тело твоё…
Ольга Берггольц †1975

А я, отвернувшись к стене, вспоминала хлебосольную Сибирь, где прошло мое детство. Жили мы в большом селе, на 600 дворов, под Барнаулом. Сказочный край - на реке какая только живность не паслась - гуси, утки, в грязевых ямах упитанные свиньи нежились. В каждом дворе - коровы, овцы, курочки. Сибиряки народ крепкий, зажиточный. А какой был хлеб из пшеницы синеколоски! Нажмешь ладонью на каравай, он аж до столешницы ужмется, а отпустишь, вновь выпрямляется - пышный, духмяный. Удивителен запах хлеба! Этот запах нам с детства знаком. Пахнет хлеб и степью, и небом, и травой, и парным молоком. Ах, как вкусен хлеб! До чего же и душист он и пышен, как пух. Лишь пресытившийся не может до конца оценить хлебный дух. Владимир Гришин. А шанежки, а пельмени!.. На другом берегу татарское поселение было. Мы с татарчатами играли вместе. А летом собирали кандык - растение, похожее на луковку с зеленым перышком. Намоем в реке и едим.
Все это вспоминалось мне в блокадную зиму, когда из витаминов нам доступна была только хвоя ели и сосны, за которой ходили мы на Кировские острова. Хвою охапками сдавали в аптеку, где из нее делали «эликсир жизни» - зеленовато-мутный настой, бывший в ту страшную зиму единственным доступным нам источником витаминов, спасавший от цинги, которая косила людей наравне с голодом. Раны у цинготных солдатиков не срастались - разваливались. Мы поили настоем раненых и пили сами.

     СЕСТРА
Медицинская сестра,
Милосердная сестрица,
При дороге у костра
Дай, пожалуйста, напиться.

Кто придумал так назвать,
Так позвать, зайдясь от боли,
Не жену, не дочь, не мать,
А сестру в широком поле?
Константин Ваншенкин †2003

Однажды, отдежурив в операционной, мы, несколько сестричек, отправились за хвоей. Смотрим, посреди улицы саночки, на них женщина в обнимку с ребенком. «Чего сидят? - думаю. - Холод лютый, замерзнут». Подошли ближе - а они уж мертвые… Постояли мы, помолчали и дальше пошли. Даже в морг не могли их отвезти, надо было беречь силы, чтобы в госпиталь вернуться да за ранеными ухаживать. Мы сами уж были тогда на грани дистрофии. Да и какой морг? Трупы складывались прямо во дворах…  Госпиталь, который сначала базировался в одном из корпусов Александро-Невской Лавры, должны были эвакуировать. Узнав об этом, я отпросилась у начальства съездить в Петергоф к родным - проститься. Погостить не удалось, немцы уже подходили к Петергофу, участились обстрелы. Тетя Валя и говорит: «Беги, электрички скоро, наверное, перестанут ходить». Я уехала. Спустя много времени из письма тети Вали узнала, что это действительно была последняя электричка. Задержись я немного - и попала бы в оккупацию. Но Господь вывел. Вернувшись в Ленинград, увидела, что госпитальный эшелон разгружают. Начальник госпиталя сказал: «Все. Никуда не едем. Блокада…»
Впрочем, у меня был шанс избежать блокады. Дело в том, что часть нашего госпиталя позднее, в январе 1941 года, переправили через Ладогу. Метель была страшная… мы не знали, куда направляемся. Только попав на станцию Казаки, а потом на разъезд Турдэй, поняли, что движемся в направлении Орлово-Курской дуги. Туда стекались эшелоны с солдатами, техникой, медчасти… А немцы не дремали - каждый день со свойственной немцам педантичностью они прилетали в одно и то же время и бомбили, не разбирая, военный это эшелон или санитарный. Мы раскусили их тактику и за час до налета прятались в складках земли - в овраги, ямы, балки. У немцев так и не хватило ума изменить часы бомбежек, и потери у нас были небольшие. Потом меня отправили в Ленинград по срочному делу. Здесь я получила приказ оставаться в городе и заняла пост старшей операционной сестры в медсанбате 125-й дивизии на 5-й Красноармейской улице. «Медсанбат… так знакомо для многих солдат. Был землёю и домом для неё медсанбат. Всю войну тётя Клава войною жила. Всю войну тётя Клава солдат берегла». Владимир Фирсов, р.1937.

С этой дивизией я и была до конца войны. 15 января 1944 года началось наступление наших войск, 27 января блокада была снята. Начался наш путь на Запад. Первыми освобожденными от немцев землями, куда вступила наша дивизия, была территория вокруг нынешнего нового аэропорта. Мы зашли в немецкие землянки: хотелось потрогать все руками, чтобы физически ощутить освобожденную от захватчиков родную землю. Потом вошли в Красное Село. Тогда-то 125-й стрелковой дивизии и было присвоено звание Красносельской. Около Нарвы мы задержались, немцы засели в болотах, и выкурить их оттуда было не просто. Санчасть была устроена на сваях, раненых доставляли по бревенчатому настилу. Но как только мы взяли Нарву, наше продвижение пошло убыстренным темпом. Путь лежал на Берлин, когда получили приказ идти в Чехословакию, где в Судетах немцы отчаянно сопротивлялись - не могли смириться, что русские побеждают. В Чехословакии нас застала весть о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Но нас еще долго не расформировывали.

Здесь я второй раз вышла замуж и уехала в Баден, пригород Вены, столицы Австрии, по месту службы мужа Ивана.
- У вас за плечами - две войны, кровь, стоны раненых, смерть… А сами вы не были ранены?
- Ни одной царапины… Бог миловал. Но не выходит из головы один случай. Как-то во время бомбежки бежали мы с глазным доктором в госпиталь. Путь неблизкий - от проспекта Добролюбова на Ждановку, 13. Передвигаться во время обстрелов было запрещено, но нас ждали раненые. Прибежали. Врач влетела во двор, а меня задержала девушка-постовая, что-то спросила. В это время снаряд буквально прошил все четыре этажа госпиталя и разорвался во дворе. Когда облако пыли рассеялось, мы увидели, что докторшу убило наповал… А меня Господь сохранил. Сейчас как проезжаю мимо здания бывшего госпиталя - кланяюсь.

Пылают огни на Ростральных колоннах,
И тени встают средь немых колоннад.
И кровь на простреленных красных знамёнах
Горит негасимо, родной Ленинград!

И больше не будет блокадного хлеба,
И ран – ни осколочных, ни ножевых.
Все окна, все камни ликуют: Победа!

И тысячи мёртвых глядят на живых.
Николай Рачков, СПб

- Клавдия Васильевна, рассказывая о тех страшных годах, вы часто благодарите Бога за то, что выжили, что Он спас вас. Но ведь вы были коммунистом… и одновременно верили в Бога?
- Не вижу никакого противоречия. Конечно, я верила в Господа, я ведь из верующей семьи, крещена была в детстве. А в селе, где прошло мое детство, была церковь, и я ходила на службы, а с подружками часто бегали смотреть венчания… Русский человек не может быть неверующим. Даже если он не носит крест и не ходит в храм, он все равно в глубине души верит в Бога. А в партию я вступила из патриотических соображений. Для меня понятия «коммунист» и «патриот» означали тогда одно и то же. Партия учила, что коммунист должен беззаветно любить Родину, защищать ее до последней капли крови, до последнего вздоха, всегда быть впереди, показывая пример остальным. И я встала в ряды этих людей.
- Сейчас многие молодые люди говорят: «Да лучше бы мы проиграли войну немцам. Тогда жили бы сейчас богато, как они».
- Глупости говорят. Кто настолько задурил им головы? Неужели не знают, что русская нация была обречена на уничтожение, что Гитлер планировал оставить в живых ровно столько русских, сколько надо было для работы на шахтах, рудниках, заводах, фабриках?.. Эти наивные юнцы даже не понимают, что их дедам, отцам и матерям была уготована участь рабов, которые и рожали бы только рабов. А быть может, они не родились бы вообще, если бы их бабушки и дедушки оказались в числе убитых. А у нас тогда даже мысли не было, что мы можем проиграть, что враг будет топтать русскую землю. Мы свято верили, мы знали, что победим.

ВОПРОС И ОТВЕТ
Вопросы задавали
Те, кто не видел бед:
- За что вы воевали?
- За вас! – был мой ответ.

Пусть вас минуют беды,
Кровавый смертный час.
Но не было б Победы,
То не было б и вас.

Мне сны взрывает дрожью
Минувшая война.
Победа злобной ложью
Теперь очернена.
Надежда Полякова †2007

А на вопрос есть ли у нее боевые награды, Клавдия Васильевна, застеснявшись, ответила кратко: «Ну, конечно, есть. Орден Красной Звезды, орден Великой Отечественной войны и медали…» Потом улыбнулась и добавила: «А последняя награда пришла года три назад. Меня вдруг вызвали в военкомат в Пушкин и объявили, что мне (в 86 лет!) присвоено звание старшего лейтенанта медицинской службы запаса. Так что я все еще в строю».

Ушло поколение «надо»,
Пришло поколение «дай»…
О бедный измученный край,
За что тебе эта награда?
Все также полоска не сжата,
И грустная дума томит:
За что вы погибли, солдаты,
И что нам еще предстоит?
Михаил Аникин, СПб

Недавно я звонил Клавдии Васильевне, чтобы договориться о передаче последней книги «былинок». Она переехала в город жить к младшему сыну Вите – одной стало невмоготу, на хворобы не жалуется, но всё вспоминает своего старшенького. С Володей случилась трагедия: он умирал от врождённого порока сердца. Но судьба была милостива к нему – он попал в группу больных для пересадки сердца в Москве. И операция прошла успешно – не было отторжения, Володя восстановил здоровье, успешно трудился в фирме, растил дочку, но через 11 лет нелепо погиб в автомобильной катастрофе. Когда я рассказал духовнику эту историю, он только и произнёс: «От воли Божией не уйдёшь». Но матери забыть сына невозможно: «Было время – подушка каменела в слезах. А теперь – ни слезинки в потухших глазах». Владимир Фирсов. Впрочем, глаза Клавдии Васильевны по-прежнему излучают тепло и любовь к жизни. Она по-прежнему на посту и неустанно молится за всех – живых и усопших, и я почему-то думаю, что её молитву слышит Господь.

«ГДЕ Б ТЫ НЕ ЖИЛ, ОТДЕЛЬНО ЖИТЬ НЕ МОЖЕШЬ»
В газете я поделился с читателями моими страданиями по поводу ночного шума от соседа снизу. Один из читателей прислал в редакцию большое письмо, часть из которого я хотел бы процитировать: «…Сначала у соседей сверху объявились внуки, да такие, что житья нам не стало. Куда жаловаться? Пытались с соседями поговорить, но те сразу внесли ясность: «Болит голова от шума? – Лечитесь» Мы стали вызывать милицию, но наряд посылать в отделении отказывались: виданное ли дело – на детей жаловаться?»

Мои соседи – выше этажом, -
Весёлые от водочки с грибками,
Всю ночь долбили пол свой каблуками,
Забыв, что мне он служит потолком.
А утром, извиняясь и шутя,
Оправдывались тем, что и над ними,
Как вечер, отмечает именины
Соседей «многодетная» семья.
Как часто не желая быть в ответе,
Мы так юлим, кивая на других.
Глядят на это молча наши дети,
А мы всё ждём хорошего от них.
И мне порой от взвинченности дел,
Придя домой, так хочется затопать,
Оправдываясь тем, что я не робот,
Что кто-то надо мной не так галдел.
Но я молчу. Я сдерживаю нервы
С болезненным сознанием того,
Что кто-то в этом гаме служит первым
И кто-то продолжением его.
Невежество не знает снисхожденья,
Когда мы снисходительны к себе.
Быть может, подо мной, как разрешенья
Ждёт кто-то топотни на потолке.
Всегда кому-то ты живой пример,
Живой запрет, живое разрешенье,
Не будь чужих пороков продолженьем –
И станут исчезать они, поверь.
Я это в жизни постигал хребтом.
Где б ты не жил, отдельно жить не можешь,
Всегда кому-то служишь потолком
То, по чему ты топаешь и ходишь.
Сергей Семянников

«Однажды я лежал дома с температурой, а наверху шум невероятный; не выдержал и наговорил соседям грубостей с угрозами, что я пожар устрою. Тут как раз и наряд милиции подоспел, вызванный моей женой. Они-то меня чуть и не забрали. Правда, обошлось.
Другие соседи с неодобрением отнеслись ко мне: вроде бы интеллигентный и верующий человек, а так неприлично себя ведёт. Но соседи сверху поняли, что под ними живёт хотя и православный, но не святой человек, которого тоже можно довести до большого греха.
Решилась в тот вечер проблема с одними соседями, но вскоре появилась другая: плохо слышащая соседка сбоку купила новый телевизор. Слышимость в наших домах, сами знаете, хорошая, поэтому нам собственный телеящик теперь не понадобился: всё было прекрасно слышно через стенку. Пришлось идти на переговоры к старушке. Для краткости не стану описывать, как мы с ней боролись, какие слова говорили, но она стала приглушать звук ТВ». И дальше на нескольких страницах в том же духе. А его объяснение я всё же приведу: «Должен вам сказать, Александр Григорьевич, что совесть моя чиста, ни на кого из своих соседей я не в обиде и зла на них не держу. Они помогли мне понять, что скорбь - это моя неспособность поступать в подобных обстоятельствах безгрешно. Каюсь, но не могу безропотно отдать себя, жену и дочь на истязание соседям, поэтому поступаю, как умею сообразно обстоятельствам: терплю сколько возможно, пока терпения хватает. Я честен перед собою и Богом в том, что, хотя и не стяжал христианского смирения стараниями соседей - бытовых террористов, спасаюсь от смирения ложного, лицемерного, фарисейского, которого во мне и так через край. Моя вера говорит мне, что ложное смирение есть совершенная духовная погибель…» И далее – в своё оправдание - в том же духе с выдержками из книг и святоотеческих наставлений.
Я не спешу нападать на этого человека: сам прохожу через раздражение соседским шумом. И на прежнем месте, и здесь, в Новой Деревне, мне «не повезло» с соседом. Но духовник предупреждал: «Саша, ты раздражаешься на шум, а бес этим непременно воспользуется и станет шуметь на новом месте – до тех пор, пока не смиришься». А Паисий Святогорец †1994 дал всем нам мудрый совет: «Тебя раздражает, что сосед гремит железом во дворе, а ты поблагодари Господа, что это не война, что человек сделает что-либо полезное для других людей. Так ты найдешь успокоение свой душе».
Я не спешу нападать на автора письма потому, что тоже действовал поначалу руганью и угрозами, также вызывал милицию. И также ничего не добился. И только тогда, когда я по настоянию духовника, о.Иоанна Миронова, прекратил звонить, стал молиться за соседа снизу, о его здравии подавать записки, здороваться с ним при встрече – ночной шум почти прекратился. С возрастом вообще стремление к тишине становится потребностью; наверное, поэтому так сильно начало тянуть меня на природу, в тихую «келью» на даче, в шумливую тишину леса…

Пронизан солнцем лес насквозь.
Лучи стоят столбами пыли.
Отсюда, уверяют, лось
Выходит на дорог развилье.

В лесу молчанье, тишина,
Как будто жизнь в глухой лощине
Не солнцем заворожена,
А по совсем другой причине.

Действительно, невдалеке
Средь зарослей стоит лосиха.
Пред ней деревья в столбняке.
Вот отчего в лесу так тихо…

Иван-да-Марья, зверобой,
Ромашка, иван-чай, татарник,
Опутанные ворожбой,
Глазеют, обступив кустарник.

Во всём лесу один ручей
В овраге, полном благозвучья,
Твердит то тише, то звончей
Про этот небывалый случай.

Звеня на всю лесную падь
И оглашая лесосеку,
Он хочет что-то рассказать
Почти словами человеку.
Борис Пастернак †1960

Недавно и в меня вошло, почему столько лет я страдаю от шума соседей: когда я жил вольной холостяцкой жизнью в однокомнатной квартире на проспекте Луначарского, чего только не творилось в ней днём и ночью! А ниже добирала последние дни чета старичков-Божьих одуванчиков. Сколько же они натерпелись от моей развесёлой жизни! И шумел-то я не по злости на соседей – они мне ничегошеньки плохого не сделали – я просто не думал тогда об окружающих. Теперь наступила расплата. Не будешь думать о других – и другие не позаботятся о тебе.

[Фото Л.Ивановой] Стоит июль. Стоит жара.
Колодец есть, но нет ведра.
И, значит, воду каждый дом
Здесь достаёт своим ведром.

А это значит – много лет
Здесь мира не было и нет.
Недаром на дверях замки,
Собак железные клыки.

Недаром дети на привет
Глядят испуганно вослед.
Здесь пахнет всё недаром
Поджогом и пожаром!
Недолго до беды…

Не надо нам воды.
Сергей Чухнин †1984

Поэтому живи, наслаждайся короткой жизнью и «люби ближнего твоего, как самого себя» (Мф.19,19). И сами увидите, какие удивительные превращения произойдут в вас самих и вокруг вас.
«ДО ЧЕГО МЫ ДОСТИГЛИ, ТАК И ДОЛЖНЫ МЫСЛИТЬ И ПО ТОМУ ПРАВИЛУ ЖИТЬ» (Флп.3,16)

 «ОБЛЕКАЛА В СЛОВА КРОПОТЛИВО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СУЩЕСТВО»
Я долго не мог подступиться к этой «былинке» - уж больно сложной показалась для меня тема. Но если не ответить на поставленный вопрос, моё писательство может потерять смысл. Сначала приведу отрывок из короткого послания по электронной почте, добавив, что эта женщина недолгое время работала в нашей редакции. Итак: «Знаете, меня очень занимает один вопрос, касающийся вас. Я очень люблю ваши книги, некоторые «былинки» меня трогают буквально до слёз, в некоторых я вижу себя и думаю, что ведь и я так делаю. Одним словом, я никак не могу понять, где вы настоящий – в книгах или в жизни? Это же просто два совершенно разных человека. Но вы же не в жанре романа пишете, где автора никак нельзя отождествлять с героем. Вроде как вы про себя пишете, но это так не похоже на вас в реальности. Я не говорю, что вы плохой, а просто другой».

Разыщите меня, как иголку, пропавшую в сене,
Разыщите меня – колосок на осенней стерне, -
Разыщите меня – и я вам обещаю спасенье:
Будет Богом спасён тот, кто руки протянет ко мне!..

Разыщите меня потому, что я вещее слово,
Потому, что я вечности рвущаяся строка,
И ещё потому, что стезя меня мучит Христова,
Разыщите меня – нищеброда, слепца, старика…

Я не так уж и слеп, чтобы вас не увидеть, когда вы
Забредёте в шалаш, где прикрыта дерюгою боль,
И где спрячу от вас я сияние раны кровавой, -
Я боюсь – я боюсь, что в руках ваших ласковых – соль…
Вениамин Блаженных †1999 (№5,стр45)

Да-а, господин писатель, это тебе не автографы раздавать – тут надо правду наиправдивую писать.
- Какую-такую правду, - возмущаюсь я-второй, - когда только правду-матку и пишу?
- Тогда почему читательница задаёт тебе этот вопрос? – спрашиваю я-первый.
- Да я же девятую книгу из души вынимаю, пытаясь понять самого себя! Не зря в Библии написано: «Всякий человек ложь» (Пс.115,2). Книги-исповеди помогают мне познать себя, но сами по себе не делают человека лучше – они лишь заостряют внимание писателя на его грехах, заставляют думать, как избавиться от них; само знание своих грехов – путь спасительный. Не зря великий знаток людей Лев Толстой сказал: «Человек подобен дроби, числитель есть то, что он есть, а знаменатель то, что он о себе думает. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь», - отвечаю я-второй.

«Всё это было, было, было…»
И всё давным-давно прошло,
и даже память позабыла
тех дней безсмысленное зло.
Так жизнь пройдёт, и не заметишь,
но за последнею чертой
не то ужасно, что ТАМ встретишь,
а то, что принесёшь с собой.
Кирилл Померанцев †1991 (№5,стр.50)

- Цитат-то мы можем с тобой гору набрать, а как всё же честно ответить на вопрос, где тебя больше – в книге или в жизни? – пристаю я-первый.
- Я тебе вот что скажу: передать словами суть человека во всей его многогранности невозможно; человек переменчив до крайности. И потом, неужели читатель думает, что кто-то на земле способен вывернуть нутро так, чтобы написанное стало истиной? Истина – это Бог: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин.14,6); «Освяти их истиною Твоею; слово Твоё есть истина» (Ин.17,17). Французский писатель и философ Жан Жак Руссо (1712 – 1778) написал «Исповедь», в которой подверг себя безпощадному самоанализу и обнаружил как ценность душевной жизни, так и её противоречивость, не укладывающуюся в привычные схемы бытия. Он безпощаден к себе, обнажая дурные стороны своего характера, сохраняя при этом цельность. Оценивая «Исповедь», Ф.М. Достоевский утверждал в «Записках из подполья», что Руссо из тщеславия «налгал на себя». Чернышевский оценил исповедальность произведения как гордость своими пороками: «Да, прав был этот человек, гордо и смело говоря: каков бы я ни был, но я был одним из лучших людей в мире!» (ППС, т.3, 1947, с.775).
- Ты хочешь этим сказать, что пытаешься подражать Руссо?
- Ни в коей мере. Я читал «Исповедь», и она мне не понравилась: исповедальность тоже бывает разная. Приведу отрывок из письма другой читательницы: «Закончила читать вашу книгу. Еще не прочитав и половины, очень захотела вам написать. Вроде бы вы – обыкновенный человек, совершивший, как и многие, ошибки, но что в вас так заинтересовывает людей? Я читала ваши слова, а мне казалось, что они мои. Даже не ожидала, что есть люди с таким же видением жизни, как у тебя. Да, запали в душу ваши «былинки». Над некоторыми я даже плакала… И так удачно и интересно вы подбираете стихи…»

 НАСТОЯЩУЮ КНИГУ ЧИТАЕТ…
Настоящую книгу читает,
отрешённо забыв про дела,
и всей глубью своей ощущает,
что она его раньше прочла.
Жил, работал легко и устало,
сил, спеша, не копил про запас.
А его эта книга читала –
чутко, пристально, не торопясь.
Облекала в слова кропотливо
человеческое существо,
чтобы выкрикнуть в мир молчаливо
сокровенное знанье его…
Игорь Халупский (№5,стр.30)

- Давай оставим философов в стороне. Ответь на вопрос прямо: ты пишешь для того, чтобы люди сказали: «Какой же он смелый человек! Я бы так не смог». Или ты славы хочешь?
- Да нет же, ну хоть ты, моё второе я, поверь, - нет! Грехи выползают наружу по одному; порой мне вовсе не хочется не то что писать о них – вспоминать противно, однако рано или поздно всё ложится на бумагу. И представь себе – становится легче. Ведь мне духовник, о.Иоанн Миронов сказал: «Пиши, пока перо не застынет в руке твоей». Я был потрясён его словами. А что касается деталей… Жена, прочитав очередную «былинку», часто поправляет меня: то было не так, не там, не тогда… «А саму суть я передал правильно, не приврал ничего?» «Да нет, вроде всё сходится…» - отвечает она. Это свойство памяти – забывать плохое, оставлять хорошее, и её коварство – видоизменять события. Всё зависит от духовного устроения человека. А слава… давай поговорим о ней как-нибудь потом.

Самый яростный мой противник,
Самый каверзный собеседник,
Самый тонкий и злой насмешник,
Неотступно следящий за мной,
Тот, кто всё осудит заране,
Сотней тысяч иголочек ранит,
Каждый жест мой и взгляд измерит,
В оправдания не поверит –
Самый страшный мучитель мой,
Как ни странно, во мне самой!
Виктория Багинская (№5,стр.33)

А женщине, которая задала вопрос, отвечаю: решайте сами, где меня больше – в книгах или в жизни, или и там и там, или меня там вообще нет. Ответ зависит опять-таки от личности читателя, его нравственных качеств, духовного возраста. Были случаи, когда меня пытались обнять незнакомые люди, фамильярничали, называли Сашенькой, видимо, считая, что теперь, после прочтения моих книг-исповедей они всё-всё обо мне знают. Но не зря писал поэт Арсений Тарковский, «слово только оболочка…»
- Запутал ты меня, брат, вконец.
- Знаешь, я и сам немного запутался с ответом. Если бы я знал его, незачем было бы на исповеди ходить и книги писать…

Вот книга. А где-то за кадром
Исписана плотно тетрадь.
И всё же его, Александра,
Писателем мало назвать.
Он ручкой размашисто движет
По линиям прожитых лет…
Не верьте ему, он не пишет –
Он душу выводит на Свет.
Татьяна Шорохова, СПб (№5,стр.29)

 «БЫТЬ С ТОБОЮ НАВЕКИ ХОЧУ»
Начало года не предвещало ничего хорошего – 30 декабря в московской больнице от сердечной недостаточности на 74-о году жизни почил о Господе  протоиерей Виктор Грозовский, клирик Князь-Владимирского собора. Такого сонма священников во главе с наместником Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры второго января при чине отпевания – более 25,  и плотно забитого народом храма мне довелось видеть лишь при кончине Владыки Иоанна (Снычёва) в 1995 году; народ любил батюшку неподдельной любовью и не мог не прийти с ним проститься.
Личные воспоминания возвращают меня в далёкий 1991 год, когда я забрёл в Свято-Троицкий собор и заговорил с проходившим священником о несовершенстве мира. Выслушав меня, о. Виктор — а это был он — сказал: «Тебе креститься надо, парень». Через несколько дней в крипте собора батюшка совершил надо мной Таинство Крещения. А позднее крестил моего старшего брата. И освящал мой первый «жигулёнок». И не раз бывал в моём доме – будь то юбилей или просто пообщаться. Сердцем я быстро прилепился к этому красивому, с хорошо поставленным голосом священнику — он всегда был распахнут людям.
Однажды рядом с церковной лавкой я увидел безутешно плачущую женщину: умер муж, но не было денег отслужить по нему панихиду. Я разыскал в соборе о.Виктора, и он, несмотря на занятость, успокоил: «Не волнуйся, Александр Григорьевич, сейчас отслужим панихиду».
О, как понять другого трудно,
А посочувствовать — вдвойне,
Хотя и чувствую подспудно:
Помочь другому надо мне.

Это — строчки из стихотворения о.Виктора «Ещё раз о любви». Батюшка жил, как писал в стихах, и писал, как жил.
Мы подружились очень быстро. Я заваливал батюшку каменьями вопросов, исповедовался у него, звонил и не раз сам ходил к нему домой. И никогда не встречал отказа, и всегда меня встречали чуть усталые, но приветливые глаза батюшки. Он охотно соглашался дать интервью для газеты, рассказать о своей огромной семье, выступал на скромных торжествах газеты и её редактора. Осталось в памяти, как о.Виктор после встречи с митрополитом Антонием Сурожским в Лондоне пригласил домой, чтобы и я мог услышать – пусть на видеокассете – великого православного проповедника.
И в октябре 2007 года, когда я отмечал своё 60-летие, батюшка вдохновенно читал стихи из своей последней книжки «Ещё раз про любовь», а матушка Зинаида рассказывала сочинённые ею сказки, пела песни — и во многом благодаря чете Грозовских вечер получился нескучным. На подаренной книжке батюшка оставил надпись-пожелание: «Александру Григорьевичу, взыскательному и строгому редактору, - с благодарностью за краткое сотрудничество и благопожеланиями доброго здововья, успешного труда, а главное, спасения души. Автор».
В декабре мы разговаривали с о.Виктором по телефону, но он ни словом не обмолвился о болезни. Правда, шутливо упрекал меня в том, что не печатаю его стихов. Я обещал, и, надеюсь, оттуда батюшка узнает, что пусть с запозданием, но слово своё я сдержал. Честно говоря, стихи о.Виктора казались мне несовершенными, напоминали проповеди, и, хотя заложенные в них мысли были весьма душеполезны, размер и рифму я почитал больше. Теперь я понимаю, что был неправ.
И не могу не сказать хотя бы несколько слов о матушке Зинаиде Николаевне. Мы привыкли, что вдовы на похоронах супруга рыдают, одеты в чёрное и всем своим видом показывают свою скорбь. М.Зинаида на отпевании показала нам пример, как должно вести себя при – временном – расставании с любиым мужем. Одетая в белое, она сидела в изголовье и даже улыбалась людям, выражавшей ей сочувствие. Я не удержался и поцеловал матушку в щёку.
Счастлив тем, что 16 лет знал этого замечательного священника, сердечного, болеющего за людей человека, заботливого семьянина, талантливого воспитателя молодёжи. Надеюсь и верю, что Милосердный Господь поселил о.Виктора в Небесную Обитель по его достоинствам. Мы будем молиться о вас, дорогой батюшка, а вы — да сподобит вас Господь! — молитесь об оставшихся на грешной земле чадах.
Похоронен о.Виктор Грозовский на Смоленском кладбище.

                ВОЗДЫХАНИЕ
О Господи, избавь меня от слов пустых,
От суеты и дел сиюминутных,
Дай мыслей незатейливых, простых
И от мечтаний огради безпутных.
Пошли терпение, от гнева огради,
От зависти и злобы, осужденья…
Да расточатся злобные врази,
Подай, Господь, надежду на спасенье.
Ты, знаю, Милостив, по милости спаси!
Нет у меня заслуг, Ты это знаешь,
Дай капельку Божественной Любви, —
Я всё найду, а Ты не потеряешь.
С Пророком вместе Твоё Имя воспою
И буду петь в темнице и на воле.
Я в Твои руки душу предаю,
Как раненый боец на бранном поле.
О.Виктор Грозовский

Отец Виктор пришёл в храм, будучи уже взрослым, пройдя через искушение актёрством. Что толкнуло к тому? Молитва ли, которую твердила каждое утро в годы войны его неверующая мать, повторяя, как заклинание, слова, обращённые к Божией Матери, слышанные от бабки? Внутренний ли страх перед разрушающей бездуховностью того мира блеска и суеты, в котором пришлось жить долгие годы? В дни молодости о.Виктор был актёром, потом работал режиссёром на телевидении. Что стало бы с ним, не начни он читать православные книги, не заведи привычку носить с собой старенький молитвенничек, не появись у него неодолимого желания понять, что такое Добро и Зло? Но желание явилось, и Бог указал путь. Батюшка писал о том времени:

Ни Гамлетом, ни Дон-Кихотом
Мне никогда уж не бывать,
Не обливаться в схватке по’том,
Идя на вражескую рать…
                Не быть мне рупором эпохи,
                Проводником её идей…
                Теперь я собираю крохи
                Той веры, что хранит людей.

В сорок лет встретил Виктор Грозовский свою будущую жену — студентку Зинаиду. Долго по-старомодному ухаживал, потом они обвенчались в маленькой захолустной церквушке. О том никто не узнал, но год спустя родилась дочь. И супруги окрестили её, назвали Любовью. Но тут уж Грозовского (он работал тогда режиссёром) вызвали «на ковёр» и приказали увольняться по собственному желанию. Он не видел за собой никакой вины, спорил, защищался, требовал соблюдения закона… Безполезно.
— Я ушёл в никуда, — вспоминал о.Виктор, — у нас с Зиной не было тогда ни денег, ни квартиры, ни связей. Только с любовью остались. Любовь-то и приводит к Богу. Блестящий актёр пошёл работать вахтёром в Духовную семинарию и год простоял как смиренный сторож, не чувствуя никакой утраты: мир, в котором он жил прежде, навсегда утратил для него ценность. Потом тогдашний ректор Духовных школ архиепископ Кирилл рукоположил его во диаконы, а шесть лет спустя о.Виктор принял сан иерея.
Теперь у семьи Грозовских большая, по нашим понятиям, квартира, которая, тем не менее, должна быть тесна — детей-то уже девять! Но здесь не тесно. Небогато, это верно, но оттого ещё виднее то, чего так не хватает сейчас в наших домах, — мир. Нет ни суеты, ни ссор по пустякам, ни обид, глупых и пустых.  Дети — от старших Любови и Василисы до младших Ники и Ангелины — веселы и полны радости, той радости открытого сердца, которая и должна быть в детях и которую только вера в Бога и может дать. Четыре дочери, пять сыновей. Вот богатство-то! И матушка Зинаида, улыбающаяся доброй улыбкой.
Матушка вспоминает: — Когда была одна дочь, я не знала, что делать, не хватало времени, сил. А теперь горя не знаю. Помогаем друг другу, заботимся; чего не хватает, всегда Бог пошлёт, лишнего-то не просим…
— Я просил Бога послать мне хорошую жену, — рассказывал, улыбаясь в густую, с проседью, величавую бороду о.Виктор, — и Он послал мне самую лучшую женщину, какую я мог себе вообразить. И детей послал, и труд послал, который даёт радость. Счастливым быть не трудно. Надо только по-настоящему Бога просить. Он ведь лучше нас знает, что нам нужно на самом деле. «Православный Санкт-Петербург». 1996 г. №5(47).

Без Тебя ничего не могу:
Пред Тобой в покаянье смириться
И Любовью Твоей насладиться…
Без Тебя ничего не могу.

Оскорбленья терпеть не могу,
Не творится молитва во гневе,
Бездуховные мысли о чреве,
И страстьми потакаю врагу.

Озабоченный только собой,
За друзей не умею молиться.
Если честно, мне нечем хвалиться,
Оттого недоволен судьбой.

А теперь лучше я помолчу,
Мало ль в жизни кто чем недоволен?
Вероятно, я сам тоже болен,
По греховным счетам я плачу.

Быть с Тобою навеки хочу,
Растопи в сердце айсберг гордыни,
Ты Любовь нам явил в Своём Сыне!
Боже, милостив буди, - шепчу.
Протоиерей Виктор Грозовский †30.12.2007.

«СМЕРТЬ – ЭТО НЕ ЕСТЬ ИСШЕСТВИЕ, А ТОЛЬКО ПЕРЕХОД ИЛИ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ В ВЕЧНОСТЬ ПО ОКОНЧАНИИ ВРЕМЕННОГО ПУТИ». Свщмч. Киприан Карфагенский

«НАШ ЯЗЫК ИСХОДИТ ОТ СЛАВЯН»
«Николай Бурляев: жизнь духа должна быть приоритетной»;   преобладающей;

    * «В Донецке блокируют(?!) русский язык»;
    * «…время ожидания чуда давно кануло в Лета» - ИА «Русская линия»;
    * «комфортно (удобно) подойти к столу» - ТВ «Спорт»;
    *
      «дебютный выход в космос» - первый канал ТВ;
    *  «В выходные зима изменит свой имидж» - Гисметео.Ру;
    * «Мы, «Комсомолка», достаточно уникальное издание;
    * «… самый большой, лидирующий интерес к этой теме» - В.Н.Сунгоркин, гл.редактор «Комсомольской правды»;

    * «Пал эталон (пример) ума и чести,

    На трон полезли упыри».
Николай Переяслов

    *
      На XVI Рождественских чтениях замглавы ОВЦС призывает   общество повышать уровень языковой культуры: «Следует постараться на уровне интеллектуального диспута… отстоять идею о том, что всё-таки культура языка нужна, отстоять саму идею верности высоким стандартам языка… Требования к языку должны вновь стать жёсткими и реально предъявляемыми», - подчеркнул о.Всеволод Чаплин. ИА «Русская линия». Да-а, тут сам … учитель русского языка голову сломит…

 

    * «Наша собака Масяня – мегазамечательный пёс» - газета “Metro”, СПб. Это уже что-то галактическое…

    *
      «Никакого аншлага больных с вывихами и переломами не было» - «Metro», СПб. Аншлаг (нем) – объявление о том, что все билеты на представление проданы.

 

    * «Е.Никифоров, председатель Общества «Радонеж», не согласен с проведением «в день памяти холокоста уроки толерантности» (веротерпимости. – А.Р.)

    *
      «Во время старта шаттла «Атлантис…» - Интернет-портал «Лента.Ру». Английское слово “shuttle” переводится на русский как «челнок». Кроме того, в русском языке оно пишется и произносится с одним «т».Похожая ошибка тиражируется прессой в названии столицы Эстонии; надо – «Таллин», а если совсем по-русски – «Талин». И уж совсем дико читать имя госсекретаря США – Кондолизза Райс.

 

    * Не вдавил тальяночные кнопки,

     Так, чтобы заплакали меха.
     Пробовал, но был мой опыт робкий
     Симбиозом смеха и греха.
Евгений Изметьев, журнал «Москва»; «симбиоз – сожительство двух организмов разных видов, приносящее им взаимную пользу».

    * Природой продиктованный вердикт - (приговор);

Он же;

    * «В Улан-Уде введён режим чрезвычайной ситуации» - ТВ-1;

а почему не «положения»?

    * «Холода внесли коррективы» - НТВ; изменения;

«Юмор способствует креативности» - газета “Metro”

    *
      … «по инициативе миссии св. Георгия Победоносца организуется круиз-паломничество». Cruise (англ) – морское путешествие. Неужели нельзя сказать: «морское паломничество»?

 

«В последнее десятилетие наша страна занимает одно из первых мест по уровню разводимости» Седмица.ру  Новообразованный канцеляризм.

«Вернулся в родные пенаты (лат). Спорт.ТВ. Надо: «Вернулся к родным пенатам – в родной дом, домашний очаг.

«В повседневной жизни есть желающие воспользоваться гиперэнергией молодости» - из православной газеты; непонятное словообразование: что значит – «сверхэнергия»? Митрополит Смоленский Кирилл (Гундяев);

«Россия в глобальном мире» - «Русская линия». Получается: «Россия в мировом мире?»

«Наказание было адекватным» - из современной книги;  т.е.
соответствующим;

«Россия находится в поисках своей идентичности». Депутат Госдумы В.Гальченко. Ну неужели нельзя произнести русское слово «тождественности»?

Неуместное или неоправданное употребление иностранных слов.  Например: «Срок выполнения задания может быть пролонгирован (продлен)». Нет смысла использовать иностранное слово, если есть русский термин, обозначающий данное понятие. Употребление иностранной лексики должно быть обусловлено требованием необходимости, уместности и точности словоупотребления. «Культура русской речи».
Словно муха по ножу, деревенский я, не питерский, я по Невскому брожу и разглядываю вывески. Надоели мне «хиты», «менеджменты», «маркетинги» - простоты бы, простоты незапятнанной эстетики. Мне в деревню бы убечь, где совсем иная лирика, где звучит родная речь: «палихмахер», «полуклиника». Иван Стремяков, СПб,(стр.26,5)

А теперь, боголюбивый читатель, знающий родной язык, предлагаю вам проверить себя и подобрать русские соответствия:
«креативный» - (для редакции – «творческий»; лучше бы не ставить: пусть читатель сам заглянет в словарь).
«реальный»   - («действительный»);
«шопинг»     - («делать покупки»);
«инаугурация» - («торжественная церемония вступления президента страны в должность»);
«шоу»        -  («представление»);
«модернизация» - («обновление»;
«информация» - («сведения, сообщение»); «информационное сообщение»?!;
«инфляция»   - («подорожание»);
«ипотечный кредит» - («жилищный заём»);
«реабилитация» - («восстановление»);
«инспекция» - («надзор, проверка»);
«инструкция по эксплуатации» - («правила пользования»);
«декларация о доходах» - («отчёт о доходах»);
«утрировать» - («преувеличивать»);
«рекреационная зона» - («место для отдыха»);
«Правила русской орфографии» - («Правила русского правописания»)
и прочая иностранщина: либерализация, монетизация, девальвация, инновация, диверсификация, интеграция, тенденция, мэр, муниципалитет, департамент, венчурный фонд, мониторинг, префектура… несть им числа.

«И мы впервые скажем, что употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское, - значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус. Так, например, ничего не может быть нелепее и диче, как употребление слова «утрировать» вместо «преувеличивать». В.Г. Белинский †1848

      В ГОД СПАСЕНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА
С книг слетает позолота, исчезают имена… Да и книги неохота брать в такие времена. Чтобы горечь – через руки – их безжалостно рвала, как в войну – на самокрутки… Так ведь то война была! А теперь – иная бойня: самокрутка – целый мир… Спите, классики, спокойно: Пушкин, Гёте и Шекспир. Спите, милые, не трону вас небрежною рукой… Занимаю оборону, хоть и воин – никакой. Пусть иной считает кто-то, будто чтенью грош цена. Обетает позолота, остаются имена, чтоб узнала их планета лет, так скажем, через, сто… Умирать легко за это, потому что есть за что… Александр Кедран, Екатеринбур

+  +  +
Из «Моления Даниила Заточника», XIII век
Въструбим, яко во златокованыя трубы, в разум ума своего и начнемъ бити в сребеные арганы возвитие мудрости своеа.  Въстани слава моя, въстани въ псалтыри и в гуслех. Восстану рано, исповемъ ти ся.  Да разверзу въ притчах гаданиа моя и провещаю въ языцех славу мою.
Не боюся, господине, похулениа твоего на мя; имею бо сердце, аки лице без очию; и бысть ум мой, аки нощной вран, на нырищи забдех; и распася животъ мой,  аки ханаонскый царь буестию; и покрыи мя нищета, аки Чермное море фараона.
Но видех, господине, твое добросердие к собе и притекох къобычней твоей любви. Глаголеть бо в Писании: просящему у тебе дай, толкущему отверзи, да не лишен будеши царствия небесного; писано бо есть: возверзи на Господа печаль свою,  и той тя препитает въ веки.
Азъ бо есмь, княже господине, аки трава блещена, растящее на застении, на ню же ни солнце сиаеть, ни дождь идет; тако и аз всемъ обидим есмь, зане огражен есмь страхом грозы твоеа, яко плодомъ твердым.
Но не възри на мя, господине, аки волк на ягня, но зри на мя, аки мати на младенец. Воззри на птица небесныа, яко тии ни орють, ни сеють, но уповають на милость Божию; тако и мы, господине, желаем милости твоея.
Зане, господи  не, кому Боголюбово, а мне горе лютое; кому Бело озеро, а мне черней смолы.
Княже мой, господине! Избави мя от нищеты сея, яко серну от тенета,  аки птенца от кляпици, яко утя от ногти носимого ястреба, яко овца от уст львов
СТАРОСЛАВЯНСКИЙ ЯЗЫК
Отчего, обжигая горло,
Разбираю часами подряд
Сочетания «оло» и «оро» -
Вран и ворон, молод и млад?
«Чловек некий име два сына…»
Я прислушиваюсь к словам.
Открывается в них Россия,
Легендарная быль славян.
Сеча лютая. Доля тяжкая.
И в открытую, не тайком
Песни горькие да протяжные
Заплетали девки венком.
Поднимались из пепла вотчины,
Пахарь зёрна бросал с руки.
По утрам меж хлебами сочными
Открывали глаза васильки.
Сто-ро-на. Го-ло-са. До-ро-га.
Я усвоил твёрдо азы:
С давних лет открытостью слога
Знаменит славянский язык.
Сергей Крыжановский, р.1939, г.Николаев

.
ПЕРЕВОД
«Вострубим, как в златотканые трубы, во все силы ума своего и заиграем в серебряные органы гордости своею мудростью. Восстань, слава моя, восстань в Псалтыри и гуслях. Встану рано и раскрою в притчах загадки мои и возвещу в народах славу мою.
     Но боюсь, господине, осуждения твоего. Ибо имею сердце – как лицо без глаз, и ум  мой – как ночной ворон, на развалинах бодрствующий. И закончилась жизнь моя, как у ханаанских царей, безчестием;  и покрыла меня нищета, как Красное море фараона.
     Но видел, господине, твое добросердечие ко мне и прибег к всегдашней любви  твоей. Ибо говорится в Писании: просящему у тебя дай, стучащему открой, да не отвергнут будешь Царствия Небесного. Ибо писано: возложи на Бога печаль свою, и Тот тебя напитает вовеки.
Ибо я, господине, как трава сорная, растущая под стеною, на которую ни солнце не сияет, ни дождь не дождит; так и я всеми обижаем, потому что не ограждён страхом грозы твоей, как оплотом твёрдым.
     Не смотри же на меня, господине, как волк на ягнёнка, а смотри на меня, как мать на младенца. Посмотри на птиц небесных – не пашут они, не сеют, но уповают на милость Божию; так и мы, господине, ищем милости твоей.
     Ибо, господине, кому  Переяславль, в мне гореславль; кому Боголюбово, а мне горе лютое; кому Белоозеро, а мне оно смолы чернее…
     Княже  мой, господине! Избавь меня от нищеты этой, как серну из сетей, как птицу из западни, как утёнка от когтей ястреба, как овцу из пасти львиной…» «Былины, русские народные сказки, древнерусские повести», М., Дет.лит., 1989. Вступ. статьи, сост., и комментарии Д.С.Лихачёва.

КОСТРОМСКОЙ ГОВОР
Всю жизнь я верен звуку «О» -
На то и костромич!
Он ­ речи крепкое звено,
Призыв и древний клич.

И, говор предков сохранив,
Я берегу слова:
«По’сад, Поло’ма, Ко’ло’грив, -
Покуда речь жива.

Мне не к лицу пустая спесь,
Я слышать был бы рад,
Как говорили чудь и весь
Лет восемьсот назад.

На свете тот народ велик,
Что слово бережёт,
И чем древней его язык,
Тем дольше он живёт.
Сергей Макаров (№3,159)

Друзья мои! Я вовсе не собираюсь проводить литературоведческое исследование или переписывать давно известное. Но вы только вчитайтесь в небольшой отрывок из «Слова Даниила Заточника» на древнерусском языке – и у вас от волнения и гордости застучит сильнее сердце. Кто написал это? Да нищий княжеский «милостник», который добровольно служил князю Переяславля Ярославу Владимировичу, человек не без литературного дара, раз дошло оно до нас, переписанное многажды позднее – нравилось «Моление» и последующим поколениям. А, может, задаю себе вопрос, писать в таком стиле умели многие?.. «Моление» написано простым человеком, которого понимали современники и по достоинству оценили написанное: «Не скот в скотех коза; ни зверь в зверех ожь; ни рыба в рыбах рак; ни потка (птица) в потках нетопырь; не мужь в мужех, иже ким своя жена владеть». А значит, - образованных людей в 13 веке было множество.

Тёмен язык – и обиден, и зол,
Если он следует дикой природе.
Солнечным светом наполнить глагол
Призваны были Кирилл и Мефодий.

Им помогло Провиденье само –
Вера, смирение, Промысел Божий.
И обрастало навеки письмо
Речью прямой, ни на чью не похожий.

Ради спасенья, ради Христа,
Чтоб замолить осквернённое тело,
Как мотылёк на огонь, на уста
Одушевлённое слово летело.

Каждый теперь в этом пламени мог
Сквозь воспалённые связки гортани
Правильно славить того, Кто есть Бог!
И называлось то племя – славяне.
Вадим Терёхин

Посмотрите, насколько хорошо автор из низов знает Священное Писание, русский быт и природу. Что побудило его обратиться за покровительством к самому князю? Во-первых, Даниил больше никому подчинён не был, а, во-вторых, слово «заточник» в то время обозначало «тюрьму», «заточение». Или он уже побывал там – отсюда и прозвище… Не грозила ли ему неволя за долги? Вполне возможно…

Уроки русского мы дорого оплатим!
Мы предали божественное Слово
И путаем «палаты» и «полати»,
«Покров» и «кров», «обнову» и «основу».

Прорехи множатся – заплата на заплате
На пурпуре величия былого,
Куржавит ржавь узоры на булате,
И в хлеб идут отсевки и полова.

Не зёрна Истины – от Истины отсевки
Нам сыплются в протянутые руки…
Храни вас Бог, прислужники и девки,
Да русского не знающие внуки!

Как дорого, познаем лишь в могиле,
Утратив русский, россы заплатили.
Лидия Луткова, р.1944

Но я оставлю свои досужие размышления. Само «Моление Даниила Заточника» - песня, льющаяся из души народа, песня, которую мы почти забыли. Какой смысл хранить текст, если мы не только не понимаем, о чём речь, но с немыслимым упорством рушим основу всего – великий русский язык! Вот именно это мне хотелось донести до вас, боголюбивый читатель.

Дорожите русским языком
Новгорода, Вологды, Иркутска,
Восхищаясь светлым родником
Нашего, российского, искусства!

Сохраните чистоту его
От засилья западного сленга,
Чтоб сказаний древних волшебство
Не исчезло на Руси безследно!

…Наш язык исходит от славян –
Крепки узы в нём святого братства…
Ни хазары, ни Великий хан –
Не смогли отнять его богатства…

Говорите русским языком!
Берегите это чудо в мире,
Наслаждаясь чистым родником,
К нам дошедшим в незабвенной лире!
Владимир Корнилов†2002