3-6. Я влюблен как безумный! В. Блеклов

                3. Я влюблен как безумный
              Поэтому нам очень важным представляется, в настоящее время, познакомить, вас, хотя бы с самой схемой вовлечения, заговорщиками, Н.Н. Пушкиной в придворную интригу против своего мужа. Ранее пушкинисты, - увлеченные, не раз уж выделяемой нами, выше, концепции П. Щеголева о «взаимовлюбленности Дантеса и жены поэта»! – как говорят, на сто процентов верили, - в этом вопросе! -  только искренности самого Дантеса.
              И познакомить, вас, - и именно по полной переписке Дантеса, с бароном Геккерном, за 1835-36 годы! -  с самой логикой появления, - и реализацией! - в заговоре,  заговорщиками, разумеется:
            - только что выделенных вам, выше, их задач и целей;
            - с самой логикой появления в письмах Дантеса, к Геккерну, именно его «безумной влюбленности» в жену Пушкина.
              Что представляется нам, кстати, даже более важным, чем первое.
              А она, по только что обозначенной, перед вами, переписки, не так уж, в принципе, и сложна. Вот, перед вами, хотя бы наиболее общая схема событий, - в письмах Дантеса, к Геккерну! - ведущих именно к только что выделенной, выше,  «взаимовлюбленности» бравого кавалергарда и жены поэта, которой в реальности, еще раз подчеркнем, не существовало.
              В письме от 1-го сентября 1835 года Дантес «вдруг» напоминает, барону Геккерну, именно о своей тайной «Супруге». Пример из письма: «Бывшая моя Супруга в большом отчаянии…» (Далее смотрите более подробно, об этом, выше.). И, уже в письме от 26-го ноября 1835 года, тоже уже приведенного, нами, выше, сообщает ему, что «в следующем письме сообщу тебе об окончании моего романа». Таким образом, сердце Дантеса уже освободилось и, следовательно, его ждет, - в скором времени! – новый роман.
              Что, по его письмам, через некоторое время и происходит именно в виде «безумной влюбленности». Логика появления её, - «взаимовлюбленности» кавалергарда и жены поэта! -  как видите уже и сами, очень и очень строгая. В реальности  же: Дантес вовсе не покончит с Идалией Полетикой; и с Н.Н. Пушкиной, разумеется, не «взаимовлюблен». Но, по тайному указанию, графа Нессельроде, - уже, то есть в скором времени! – введет, барона  Геккерна, именно в выделяемую, здесь,  «взаимную влюбленность». Вот это мы и видим, собственно, в его дальнейших письмах к барону.
              Впервые он упоминает, в полной переписки, о Н.Н. Пушкиной, а так же об его влюбленности в неё,  в письме к Геккерну от 20-го января 1836 года. Практически, кстати, именно словами о его, - с Н.Н. Пушкиной! – «взаимовлюбленности». Письмо так у Дантеса, практически, и начинается: «А хуже всего, что я влюблен как безумный».
              А только что выделенную, выше, «взаимную влюбленность» он выражает – то есть выделяет, подчеркивает! -  далее, в письме к барону, через следующие строки: «А всего ужаснее в моем положении то, что она тоже меня любит».
 Сразу же приплетая, в этом же письме, и свои слова о «бешеной  ревности  поэта». Например, через следующие строки своего «послания» к  Геккерну: «Видеться  же нам до сих пор было невозможно, ибо ее муж безобразно ревнив».
              Кстати, большой отрывок, именно из этого письма, и был опубликован, в 1946 году, указанным, выше, французским писателем Анри Труйая. Далее же Дантес, у которого, несомненно, были и задатки писателя, «повествует» Геккерну, в своих письмах, именно о развитии своего романа с женой поэта, что тоже – логично.
              В действительности же такого развития – нет и в помине. А есть развитие сплетен о «взаимовлюбленности», - она, кстати, именно в такой «одежде» и появилась в петербургском свете! – не столько, - и сколько! - самим Дантесом, - даже совместно с Идалией Полетикой! – а именно царем и графом Нессельроде.
              Развитие сплетен, графом и царем, через сам николаевский двор и самые влиятельные петербургские салоны типа салона графини Нессельроде. Через что петербургский свет, собственно, и «загудел» - именно по этой «теме».
              Вот вам, собственно, и почти всё о рождении, в николаевском заговоре, именно выделяемой, здесь, «взаимовлюбленности» Дантеса и Н.Н. Пушкиной, о которой, - до сих пор! - любят поговорить - почти все наши пушкинисты.  Дантес, еще раз выделим, даже совместно с усилиями Идалии Полетики, не способен был, - с таким эффектом, разумеется! – породить, её, в петербургском свете. Мы, о ней, еще поговорим, наверное, и дальше.
              Здесь же попутно будем выделять перед вами, в последующих письмах Дантеса к барону Геккерну, не только её, но и… еще более интересное, для вас: дальнейшее развитие - самого николаевского заговора против Пушкина.

                Вход  Дантеса  в  дом  Пушкина
              В письме от 2-го февраля 1836 года он уже сообщает Геккерну, к примеру, о том, что он уже вошел в её дом, то есть вошел в дом - именно Пушкина: «У меня более чем когда-либо, причин для радости, ибо я достиг того, что могу бывать в её доме».
              «Таким образом, - комментирует Серена Витале  письмо Дантеса, - мы можем теперь более точно, чем ранее, - январь 1836 года! – датировать время, когда Дантес был принят в доме Пушкиных».
              Комментирует, правда, только в пользу Дантеса и, разумеется, не в пользу Н.Н. Пушкиной: она, - как и П. Щеголев в свое время! - винит, в возникновении дуэли, только Н.Н. Пушкину.  Наш же комментарий – совершенно другой. 
              Во-первых, Дантес вошел в дом Пушкиных, скорее всего, вновь по пиководамовскому…27-му января! Между 20-го января и 2-ым февраля 1836 года (Личная датировка, Дантесом, своих писем к Геккерну, только что выделенных, вам, выше.) ведь как раз и стоит, - уже не раз разбираемое  нами, выше, число! - николаевское 27-ое января.
              Во-вторых, вошел, разумеется, не на правах влюбленного, в Н.Н. Пушкину, бравого кавалергарда, а именно на правах претендента в женихи: то ли к Екатерине Гончаровой, то ли к её сестре, к Александрине.
             Кстати, в выделяемой, здесь, переписке он ни  разу не выделит: ни старшую сестру, ни среднюю сестру, из сестер Наташи Гончаровой. Из сестер, на самой старшей, из которых, ему придется, в довольно-таки скором времени, даже жениться. Упор  у  него,  в письмах к барону, будет сделан только на выделяемую, здесь, «взаимную влюбленность», до которой было, в реальности, еще - ой как далеко!
 
                Пиководамовский  поручик
              В-третьих, в этом же письме он сообщает, барону Геккерну, что он получил, наконец, чин «поручика», что тоже является, - у царя Николая первого! – пиководамовским. Причем, сразу же по двум положениям. По 28-му января, тоже являющимся, как вы уже знаете, пиководамовским. И по самому чину «поручик», связанным у царя, через «Пиковую даму», с тайным выпадом поэта, в ней, в сторону Александра I.
Выпадом через  сатирическое производство поэтом, поручика Томского, именно в ротмистры! Вспомните заключительное предложение пушкинской повести: «Томский произведен в ротмистры и женится на княжне Полине».
              Вот как Дантес дает, в выделенном, выше, письме к Геккерну, своё производство - именно в поручики, а Серена Витале, опубликовавшая названную, выше, переписку, комментирует выделяемое,  здесь, производство Дантеса, - ровно за год до его дуэли с поэтом! – именно в поручики: «Я приберег добрую новость. Я только что произведен в поручики».
              Серена Витале делает, по этому поводу,  следующий комментарий, вовсе не подозревая, при  этом, что уже «льет воду» - именно на нашу мельницу: «Дантес был произведен в поручики  Кавалергардского полка 28 января 1836 года. Во французской армии этот чин равен лейтенанту».
              Нам до французов, право, пока и дела нет. А вот, что она выделила: и 28-ое января, и «поручика», - что до неё сделал, к примеру, и  П. Щеголев в своей знаменитой книге! – это – очень и очень даже похвально. Так как и она отразила,  здесь,  факты, освещающие - именно николаевский заговор против Пушкина. А не какую-то, там, «взаимную влюбленность», Дантеса, с женой поэта. Взаимную влюбленность, которой, в реальности, и  не  было никогда. Это мы  попытаемся показать, вам, чуть ниже.

                Другие  моменты
              Кстати, говоря, о «взаимной влюбленности» Дантеса и жены поэта, следует выделить, в ней, и следующие моменты и положения. Положения, тоже уже, в какой–то степени, характеризующие именно наличие николаевского заговора против Пушкина. И самое важное из обозначенных положений, это то, что Дантес, уже сам испускающий сплетни именно о своей взаимной влюбленности с женой поэта, в письмах к барону выставляет себя, перед Геккерном, чуть ли не сверхпорядочным  человеком. Да еще и - с высокоразвитым чувством чести. 
              Интересно это положение именно тем, что оно будет иметь прямое продолжение - именно на конечной стадии николаевского заговора против Пушкина. Не только барон Геккерн, но и сам Дантес будут,  в ноябре и в январе, - в дуэльных инцидентах 1836-37 годов! - прямо-таки показывать, всем, что они – чрезвычайно благородные и порядочные люди не только по отношению к жене поэта, но и, разумеется, к самому поэту.
              Выставляя через свое благородное происхождение, - и, разумеется, через свою честь! - на первое место - именно своё благородство. Хотя это – далеко, - и совсем! - не так. Через свое, чрезвычайно развитое, благородство они, кстати, и чернили, в только что названных  дуэльных инцидентах, именно поэта. Выливая, где это было возможно, несусветную грязь не только на всех трех сестер Гончаровых, но и, разумеется, на самого поэта. Это – первое.
              Не менее важно, здесь, и второе. В реальности же в большей степени, чем Дантес и Идалия Полетика, вместе взятые, - еще раз выделим это! – компрометировал Н.Н. Пушкину, в выделяемое, здесь,  время,  именно Николай I. Компрометировал: как через свой двор, так и, как вы уже тоже знаете, через свои салоны. Свои салоны, через которые он, собственно, и управлял слухами, толками, сплетнями, а то и - самим мнением петербургского света.
              Это прекрасно видно, кстати,  и из письма Дантеса к барону Геккерну от 6-го марта 1836 года. Где он, - выпирая, наружу, именно свое благородство и честь! – выделяет, в качестве глашатая сплетен, именно наследника престола, в будущем своем  - Александра II. Более точно, наверное, в качестве человека, сообщившего о сплетнях двора и света, на счет Дантеса, именно бравому кавалергарду.
              Вот, хотя бы, небольшая выдержка из этого письма, подтверждающая, нам, и первое и второе: «В тот же вечер я еду на бал при дворе и Великий Князь-наследник шутит со мной о ней, отчего я тотчас заключил, что и в свете, должно быть, прохаживались на мой счет».
              Реально же «прохаживались», - на счет Н.Н. Пушкиной! – не только сам Дантес с Идалией Полетикой, но и царь с Нессельроде. Оттого, собственно, свет вдруг и «загудел», - мощно! - именно по этой теме. Кстати, Николай I тайно провел необычайно злобную, - и активную! – компанию, по травле Н.Н. Пушкиной, и в 1835 году (Смотрите, об этом, выше и в наших предыдущих книгах.), что Пушкин моментально и отразил в одном из своих писем. Приводить мы, его, пока не будем (Может быть, выделим, его, в дальнейшем.).
              Здесь же уже с обязательностью выделим, что, - помимо только что выделенной травли  жены поэта, петербургским светом, идущей, собственно, от самого царя! - Николай I провел, и тоже в указанные, выше, пиководамовские числа, то есть через 27-ое и 28-ое января 1836 года, и компанию против самого поэта (Уже особо выделим именно это обстоятельство.), проверив его, тем самым, на готовность его, - если, здесь, можно так выразиться! -  к дуэлям. Проверил: и через продажного профессора Санковского, и через некого Богомолова; и - через «некоторых дам» (Или через специальную подставу, в заговор, графа В.А. Соллогуба.).