***

                СОДЕРЖАНИЕ
      1.   8 Марта………………………….2                стр.
1. Глазами его. …..……………….2               
2. Голубка…………………………3
3. Чужого не надо………………   4   
4. Демон и дева. ………………….5
5. Андрею Макаревичу…………...6
6. Уведут…………………………...7
7. Русалка………………………….8
8. Замороженное сердце………….9
9. Железная дверь……………..…10
10. Юридическая трагедия..............11
11. Фортуна…..…………………….11
12. Спасибо, дед!..............................12
13. Одичавший трамвай…………..13
14. Охота на медведя………………14
15. В магазин для ветеранов………15
16. Фея……...………………………16
17. Ёжик…………………...………..17
18. Снежинка……………………….18
19. Сокол……………………………19
20. Гусеница………………………...20
21. Пень……………………………..21
22. Пробуждение…………...……....22
23. Визит……………………………23
24. Зрячая любовь…………………..24
25. В луг……………………………..25
26. Биополе………………………….26
27. Добро творящему…...…………..27
28. Цвет……………………………...28
29. Легенда о камне…. ………...…..29
30. Учитель………………………….30
      29.  Бессонница……..……………....31
      30.  Ринг…………………………..…32
      31   Идеологи……………………......33    
      32. Лбы……………………………....34      
      33. Пальтишко……………………....35    
      34. Ах ты, гой еси, поэт…………….36
      35. Стать бы…..…………………......37
      36. Карточный дом………………….38
      37. Удила…………………………….39
      38. Пушкинский рыбак……………..40
      39. Солдатская……………………….41
      40. Полюби меня просто так………..42
      41. Наряд…………………………..…43
      42. Баллада о флажке и знамени……44
      43. Итак, прошла любовь у нас……..45




   
                8 МАРТА


                Бывает раз в году
Проснёшься рано утром,
Ещё не отделив
Действительность от сна,
И в том полубреду
Наивном и премудром
Весёлый грянет взрыв –
Нахлынула весна!
И пусть кругом снега,
И пусть со школьной пары
Календарём считать
Мы дни обречены,
Любовью жив пока,
Я день Восьмое Марта
Намерен почитать
Пришествием весны!
 ЮРИЙ БЕЛОВ. Март 2007 г.   
               
               
        ГЛАЗАМИ ЕГО

Был отец мой недугом иссушен,
Как несорванный ветром листок.
Руку жал мне, заглядывал в душу:
«Расскажи-ка про Дальний Восток.
Не судьба мне, видать, как мечталось,
Побывать в мире гольда Дерсу,
Где б лоза винограда сплеталась
С кедрачом на таёжном мысу».
Я сказал ему, как на рассвете
Розовеет багульника мед,
Как амурская рыба из сети
В дно расплавленным оловом бьет.
Как судьба милосердно-жестоко,
Чтоб кета свой продолжила род,
Напролом  по таёжным протокам
Косяки на погибель ведёт.
Как безумствует здешняя осень
Брызжа злато-пурпурным вином
Сквозь небесно-лазурную просинь,
Перед тем, как забудется сном.
Он не спал, он рассеянно слушал…
По дрожанию век я читал,
Как парили вдвоем наши души
В тех местах, что я сердцем впитал.
Нет отца… и житейские бури
Разметали гнездо, что он вил,
И меня Комсомольск-на-Амуре
Будто взял, да и усыновил.
Я вполне утвержденье приемлю,
что случайного нет ничего –
                Ведь меня приютившую землю
Часто вижу глазами его.

                ЮрийБелов.2002г                               












            


 
                Юрий Белов. 2002г.
 















 





               ЧУЖОГО НЕ НАДО

Да простят меня жители стольной Москвы,
Петербурга и тихой Одессы,
Но родной Комсомольск занимает, увы
В моем сердце главнейшее место.
Я причины могу вам легко указать:
Аргументов - непахана пашня
Вот на площади Ленина здание взять,
Чем оно не кремлевская башня?
Здесь впитали дыхание невской земли –
Переулки, дома и проспекты –
Ленинградские зодчие их возвели
По своим генеральным проектам.
Кто сказал, что, мол, город у нас не морской,
Если строим подводные лодки.
Берега, что открыл адмирал Невельской,
Нам близки, словно дачные сотки.
Рынок наш -  все равно, что одесский Привоз:
Купишь все, если цены устроят.
С Молдаванкою Дземги поспорят всерьез
Даже тем, чем гордиться не стоит.
До Пекина отсюда рукою подать,
А тем паче, до Биробиджана,
Здесь местами расклад Тель-Авиву подстать,
А Кавказ стал родным Мяо-Чану.
Вряд ли можно найти на Земле уголок,
Чтоб не жил здесь его представитель.
В Вавилоне рассеял все нации Бог,
В Комсомольске – собрал их Спаситель!
Потому в наших жилах гремучая смесь,
А на улицах столько красавиц,
Что Иванову, хоть это город невест,
Наше качество просто на зависть!
Так живем. И чужда нам вельможная спесь –
Что сработали, то и награда.
И поблажек не просим, и все у нас есть.
Извиняйте, чужого не надо!
               



                ГОЛУБКА
               
                До чего мгновенье хрупко…
Что мне на небе простилось?
  Не оттуда ли Голубка
  На ладонь мою спустилась?
  То ли стынет время-речка,
  То ли быстро-быстро мчится –
  Это нежное сердечко
  Мне в ладонь тепло стучится.
  Как сберечь от злого взгляда,
  Или ветра дуновенья 
  Эту хрупкую награду –
  Бесконечное мгновенье.
               
                Юрий Белов, 2000 г.





































         ДЕВА И ДЕМОН

Был май. Как в зеркало Луна
На Деву спящую глядела,
Как будто рамкою окна
Картину завершив умело.
И так, обласкана Луной,
Украсившей нагое тело,
Казалась Дева неземной,
Как, видимо, того хотела
Сама волшебница Луна.
А утомлённый чёрным делом,
Невдалеке того окна,
Куда-то брёл усталый Демон.
И даже он – нечистый дух
Картиной той залюбовался.
- Богиня! – прошептал он вслух
И прочь идти намеревался…
Но лёгок был весенний сон,
И Дева разомкнула вежды,
Невольный испустила стон,
Пытаясь отыскать одежды,
Не разобрав, где сон, где явь,
Внезапно Дева осмелела:
«Постой, нечистый, не лукавь.
Я расспросить тебя хотела.
Что ж ты не погубил меня?
Попы своей внушают пастве
Под страхом адского огня
Бежать от вашего коварства.
Не так уж видно нерушим
Устав ваш дьявольский, так, где он?»
« Мы тоже иногда… грешим», -
Печально улыбнулся демон.

          Юрий Белов.1999г















АНДРЕЮ МАКАРЕВИЧУ
(впечатления от телепрограммы «Смак»)

Я вижу как грустно
Ты «рубишь капусту»
Ты счастлив, что ты одинок?
И даже дорога
(Не до Таганрога!)
Уже и не радует ног.
А что нам осталось?
Продержимся малость –
На газ мы привыкли давить
Мы что-то хотели?
И вот они цели.
Кого ты хотел удивить?
Мы всё с тобой знали,
Но всё же едва ли
Узнали, что сделали мы
Обидно, не мы ли
Все стёкла промыли,
Но вот зеркала непрямы.
      
        Юрий Белов, 1998г. 




























            
                УВЕДУТ

До того недоело подскакивать
От хлопков этой двери в подъезде,
Что на психа начну скоро смахивать,
Каковым я не стал уже если.
Вот по лестнице снова процокали
Не твои каблучки долгожданные.
Ох, с огнём ты играешь жестокая,
Ох, терпеть это больше не стану я!
Уведут ведь меня, уведут -
Слава богу, себе цену знаю я!
Только свисну, что вот, мол, я, тут
И накинутся целою стаею!
Как Полкан свою дверь стерегу,
Жду звонка, как охотник оленя я.
Робинзон на своём берегу
Так не ждал корабля появления.
Я, наверно, и вправду – того,
Если есть у меня опасения,
Что, заждавшись звонка твоего,
Не замечу и землетрясения!
Тигром в клетке не стану метаться я –
Прямо завтра пущусь во все тяжкие.
Пропадай ты моя репутация –
Грусть тоску разорву, как тельняшку я…
Да, вот только вчера этак думал я,
А сегодня сижу, как привязанный,
Вот такую в уме ерунду меля,
Никому ничего не обязанный.
          
                Юрий Белов, 1997 г.




















            РУСАЛКА

Почему-то совсем не жалко,
Что теперь мне спасенья нет.
Поманила, шутя, русалка
И, шутя, я рванулся вслед.
И сомкнулся зелёныё омут
Над бедовой моей головой,
А ведь знал, что вот так и тонут.
Мне б очнуться, да сам не свой
Не сумел я себя заставить
Возвратиться в реальный мир
Всё казалось, твои уста, ведь
Обещали волшебный пир.
Но мечтается мне поверить,    
Хоть давно уже не дитя,
В час, когда покидал я берег,
Ты звала меня…не шутя.
       
        Юрий Белов, 1997 г.
































        ЗАМОРОЖЕННОЕ СЕРДЦЕ

Нельзя сказать, что ты украла моё сердце -
Я сам его принёс тебе.
Ты сказала «спасибо» и спрятала его в морозильную камеру.
Там оно до сих пор и лежит.
А я всё жду, когда ты его оттуда достанешь…
Потом, как-то раз, мне тоже принесли сердце.
И я, как и ты, ничего не обещал.
 Но подумал «авось пригодится» и тоже положил в холодильник.
Потом принесли ещё одно и ещё…
Интересно, сколько в твоём холодильнике накопилось сердец
И в чьём холодильнике спрятано твоё сердце?

           Юрий Белов, 1986 г.





































     ЖЕЛЕЗНАЯ ДВЕРЬ

Установлена дверь железная –
Всё логично: твой дом – твоя крепость.
Что надёжное, то и полезное,
Остальное – просто нелепость.
И тебя!.. отучили строить
В облаках воздушные замки.
Что иллюзия может стоить,
Если цель, неспеша, но в дамки.
Ну и бог с твоей цитаделью,
А я шёл к тебе безоружный
Лишь с одной потаённой целью –
Отыскать за стеною душу.

         


































ЮРИДИЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ
В одном лице судьёй и адвокатом
Я был тебе. И силясь оправдать,
Хотел быть сам  во всем я виноватым
И в руки палача себя отдать.
 И я был сам готов себе поверить,
 И в этом сам  себя оговорить,
 Но в душном зале распахнулись двери...
 Я не посмел за ложь его корить.
Будь проклят он, свидетель обвиненья!
Моя защита разлетелась в прах.
Виновна ты -  и в  этом нет сомненья.
И я палач и ты в моих руках...
Закончен суд  -  проветрить можно в зале.
Я выиграл дело, проиграв вдвойне.
    Мой приговор древней, чем те скрижали:
Ты вечно будешь помнить обо мне.
1995 г.
.




































          ФОРТУНА

Сколько не ору, терзая струны,
А удачи что-то нет и всё –
Вот бы посмотреть на ту Фортуну,
Что там у неё за колесо.
Почему на свет меня не тащит,
Или просто нечем зацепить?
Может взять, да гвоздик подходящий
В обод колеса того забить?
И не то, чтоб вовсе не сбывалось
То, чего себе желаю, но
Всё приходит, только позже малость –
Поглядишь, уже и не нужно.
Если так пойдёт, вот будет номер,
Я врачам записку напишу:
Поздно, доктор, я пожалуй, помер –
Видите, уже и не дышу.
Кто-то говорил, что всё проходит.
Значит и тоска моя пройдёт.
Я пока в ладу с гитарой, вроде –
Уж она меня не подведёт.
Я надеждой пропитаю струны –
То-то будет прочный материал,
Да и что роптать мне на Фортуну,
Если сам я ей не доверял.
            
             Юрий Белов, 1995 г. 
 























         СПАСИБО, ДЕД!

Сыграй-ка, дед, мне на баяне,
Червонец в шапку положу,
Пока шуршат в моём кармане,
А в шапке – пусто, я гляжу.
Плевать на шум толпы базарной,
Давай, припомни времена,
Когда ты был бедовым парнем,
По ком вздыхала не одна.
Ведь было, дед? Сознайся – было.
Да, лишь одну, что всех милей
Доныне сердце не забыло.
Сыграй о ней, тоску излей.
Неужто так у всех бывало –
Дороже то, что упустил,
А та мечта, что явью стала
Даёт не то, что ты просил?
Спасибо, дед, пропей червонец,
А я продолжу путь в кабак…
Быть может, как-то незнакомец   
И мне подаст, хотя б пятак.

                Юрий Белов, 1993 г.




























          ОДИЧАВШИЙ ТРАМВАЙ

Ежедневно, в трамвае, по рельсам,
По маршруту «работа – свой дом»
Я вершу ритуальное действо,
Размышляя попутно о том,
Что и сам я на рельсах с рожденья,
С расписанием свыкся давно,
И тому нахожу подтвержденье,
Разглядев горизонт сквозь окно.
За окном в хаотичном движеньи
 Всё причудливо переплелось,
И моё на стекле отраженье
Словно призрак несётся насквозь.
И гнетёт ощущения странность,
Что, покинув вагон где-нибудь,
На невидимых рельсах останусь,
Не решился с которых свернуть.
И не то, чтоб собой не рискую,
Остановки сцепляя в года,
Пассажиров своих волоку я
Неизвестно зачем и куда.
То-то взвоют стоп-краны срывая,
Если я, распознав свой резон,
Одичавшим, весёлым трамваем
Громыхну догонять горизонт.

                Юрий Белов, 1991 г.
























                ОХОТА НА МЕДВЕДЯ

Охотничкам зябко ждать,
Жалит ладонь железо.
Скорей бы возможность дать
Жаканам мороз разрезать.
В надежде на свой успех
Каждый решает сдуру,
Как мясо делить на всех
И кто заберёт всю шкуру.
Услужливо лают псы,
Смертью стволы глядят,
Кто-то шепнул в усы –
Что же он медлит гад,
Что ж он так крепко спит,
Видно ленив медведь?
Нет, недолжно, чтоб сыт,
Время какое ведь?
Шли б вы домой, стрелки,
Не надо его будить!
Калибры у вас мелки,
А русский медведь сердит –
Хоть и ещё не встал,
Только уже не спит,
Просто матёрым стал –
Учён, потому, как бит.
Помнит: разок пришли,
Чтобы его поднять,
Крепко свинцом ожгли –
Пришлось их тогда подмять.
Эх, погулял тогда
По лесу шатуном –
Всем и себе беда.
Лучше забыться сном.
Так что пусть лучше спит,
Буйный свой помня нрав,
Он не ленив, не сыт –
Нынче он просто прав.

        Юрий Белов, 1986 г.

   






 



                В МАГАЗИН ДЛЯ ВЕТЕРАНОВ

Эх, вы ноги, что ж вы со ступенями
Стали до обиды деликатными?
Вниз идём, а вы – дрожать коленями,
И когда вы только стали ватными?
А ведь, как брусчатке Красной площади
  На победном задали параде вы!
  Эту вашу хромовую мощь, поди
  Вся Россия слышала по радио…
  Что ж, теперь несите, как шагается
  В ветеранский магазин на «Гоголя»
  Льготным провиантом отовариться –
  Для семьи, а мне-то надо много ли?
  Сын с женой, да внучка востроглазая –
   Эка шкода, эка непоседушка!
   Вот, сгущенку откупорю сразу ей… 
   Господи! Ведь я землицу потчевал
   Потом с кровью с тем лишь намерением,
   Чтобы людям счастие всеобщее,
   А не мне – по удостоверению!
               
                Юрий Белов, 1986 г.





























                ФЕЯ

Выйдет волшебница робко на сцену,       
Пальцы притронутся к дремлющим струнам,
Вся озарится сияньем вселенной,
Грустным от вечности, но вечно юным.
Волосы цвета нездешнего солнца
Будут, мерцая стекать ей на плечи,
Голос, найдя потайное оконце,
Пленной души моей участь облегчит.
И, как прокуренная комнатёнка,
Брызнув стеклом, наполняется ветром,
Так и душа станет светлой и звонкой,
И оборвав якоря всех запретов,
Вдаль поплывёт на серебряных волнах
Звуков, рождённых послушной гитарой,
В дивное кружево переплетённых,
Чувственных рук лебединою парой…
Звуки метнутся под сводами зала,
Смолкнут. Не вдруг я очнуться посмею.
Как бы судьба меня ни наказала,
Сетовать грех, увидавшему Фею.
             
                Юрий Белов, 1986 г.



























               
                ЁЖИК

Ты чего, чудак, зафыркал?
Что иголки-то нахмурил?
Ишь, как бусинкаками зыркнул…
Не сердись, колючий дурень…
Хорошо тебе живётся –
Вон, какой ты весь колючий –
Кто дотронется – нарвётся,
Нет спины укрытой лучше.
А в мою нагую спину
Вечно кто-нибудь да метит.
Разве что лопатки сдвину –
Чем на боль ещё ответить?
А беспомощную кожу,
Даже солнце ранит светом…
Ты мне дай колючек, ёжик,
Или просто посоветуй…
Да не ври, по крайней мере,
Что я сам всему виною,
Что, кому сильнее верил,
К тем всегда стоял спиною.

             Юрий Белов, 1986 г. 




























           СНЕЖИНКА         

Снежинка хрупкая парила
В морозной кроткой тишине.
О чём-то это говорило…
Я ж возомнил, что дарит мне
Во власть своё творенье небо,
И жаркую тянул ладонь.
Вот так всегда – скорей и мне бы.
О, алчность! Ты ли не огонь,
Сжигающий всё то, что любим.
И полевой сорвав цветок,
Мы с детским упоеньем губим,
Стремленью подводя итог.
Смакуем покаянья муку,
И лицедействуем скорбя,
А, всё не впрок идёт наука –
Любить, при этом не губя.

            Юрий Белов, 1986 г.































    
               СОКОЛ

Скажут, гол, как сокол, а мне бы
Так хотелось сказать «как сокол»,
Напоённый лучистым небом,
Налитой его вольным соком.
Неспроста, неспроста в народе
Чудо присказка есть такая.
Знать, на то, что, кто гол – свободен
Мудрый пращур мне намекает.
Опершись в небосвод крылами
Сокол с ветром самим поспорит.
Голый он, да за то над нами –
Выше страха и выше горя.
Вот он обнял лазурь над степью
Гордый тем, что небес достоин.
Я ж за сердце прикован цепью
Драгоценною, золотою.
И рванулся б, да цепь вопьётся,
Сердце ж после не залатаю
Цепь ведь цепью и остаётся,
Даже пусть она золотая.

           Юрий Белов, 1986 г.





























      ГУСЕНИЦА

Интересно, известно ли гусенице
Что ей бабочкой стать суждено?
Махаоном ли, скромной капустницей,
Но ведь бабочкою всё равно!
И кляня студенистое тело
И мучительный в нем аппетит,
Ощущает ли близость предела
За которым свободно взлетит?
Может, спит она, коконом скована
До победных раскатов весны
Генетически перестрахована
И крылатые снятся ей сны?
Ну, а что же венец мироздания?
К единицам Фортуна добрей,
Остальных же удел – ожидание
И ползком до последних дверей…

        Юрий Белов, 1986 г.
































                ПЕНЬ
 
Впился отжившими корнями
Чего рядить? Всё ясно с пнями:
В суглинок горемыка-пень.
Ату его кому не лень.
Торчит собакою на сене –
Сам не живёт, другим не даст.
А ведь знавал пору цветенья
И сколько тварей божьих спас…
Ну что, ребята, раз-два взяли?
Корчуй его, что проку в нём?
А мне подумалось – едва ли
Его вина, что стал он пнём.

         Юрий Белов, 1986 г.



































 
        ПРБУЖДЕНИЕ

Вослед за рожденьем утра,
Ещё не успев проснуться,
Ещё не подняв завесу,
Окрашенных солнцем век,
В предчувствии счастья смутном
Захочется в явь вернуться,
Как было когда-то в детстве
Назад тому целый век.
И душу мою осветит
Бескрайняя благость Чуда.
Откуда сей Дар Господень,
Объявший всего меня?
И голос тогда ответит,
Как будто из ниоткуда:
«Ты стал, наконец, свободен
С этого самого дня!»
Но счастье не будет полным –
Проснётся жестокий разум.
Неужто ему в угоду
Бываю объят тоской?
Его ледяные волны
Скуют мою душу разом:
Тот, кто получил свободу –
Взамен отдаёт покой.
         
          Юрий Белов, 1985 г.























 
                ВИЗИТ

Явилась Костлявая в спальню мою.
При ней и коса -  честь по чести.
Поэзию, страсть, говорит, как люблю,
Конечно, с поэтами вместе.
Я храбро в ответ: «Ничего, ерунда.
Ошиблись. Ну, с кем не бывает…
Вам гений был нужен? Так вам не сюда.
Такие здесь не проживают».
К стене аккуратно поставив косу,
Устало на стул она села
- Ну, что ты уставился, ценишь красу?
Не дрейфь, я пока не по делу.
Всё косишь, да косишь, ну, что за житьё:
То СПИД, то война. Что творится!..
Выкладывай, в общем, желанье своё:
Когда за тобой мне явиться?
Немного носилось в сознаньи идей –
А вдруг, как скажу, так и сгину?
Но выдавил: «Мне, чтобы как у людей -
Хочу умереть раньше сына».
Кивнула и встала. Косу – на плечо
Ушла. Я молчал обалдело:
Зачем ей прощаться? Вернётся ещё.
И видно тогда уж – по делу.

      Юрий Белов.1985г.
























    ЗРЯЧАЯ ЛЮБОВЬ

Завтрашний день я возьму-ка взаймы –
Попросту выпью как следует.
Если вином мы туманим умы,
Как быть с душою, кто ведает?
Там в потаённой её глубине
Что-то никак не затянется.
То, что любовью подарено мне,
Видимо, там и останется.
Месяц, принявший обличье серпа –
Та же луна, да не вся ещё.
Может быть, чья-то любовь и слепа,
А вот моя, видно, зрячая!
Муку мою потопить во хмелю б.
Пробовал – выплывет вечная,
Видимо, всё-таки я однолюб –
Радуйся, мучай, беспечная.
            
            Юрий Белов, 1984 г.
































                В ЛУГ

        Я уйду ночью жаркою в луг
        И в прохладные травы зароюсь.
Тишиною от мыслей укроюсь, 
От владычества их и услуг.
Растекусь каждой клеткой спинной,
Пусть земля незаметно, украдкой
Выпьет всю мою боль без остатка
Бесконечной своей глубиной.
Хлынет космос в распахнутый мозг,
И навстречу ему улечу я,
Пусть усталую душу врачует
Иглоукалывание звёзд.
И когда я во тьме растворюсь
И совсем потеряю пределы
Невесомость обретшего тела –
Может быть, сам собой примирюсь.
         
               Юрий Белов, 1984 г.
































               БИОПОЛЕ

Затылок создан ловко
У женщин – спору нет.
Ведь чувствует плутовка,
Как я гляжу во след
Балет, а не походка,
Кокетливый разрез,
Весь вид из мысли соткан –
Смотри-смотри, балбес.
            Зелёно-бело-жёлто-синее брожение
            Листвы под пеной облаков, зов крутизны
            Небес, поднявшихся до головокружения,
            А может быть, мы в них отражены.
Иду, всё подмечаю,
 А впереди – она,
В ответ мне излучая,
Мол, знаю, что стройна.
И радостно обоим,
Что мы вот так идём –
Объяты биополем,
Звенящим летним днём.

             Юрий Белов, 1984 г.




























   
     ДОБРО ТВОРЯЩЕМУ

Добро творящий, чем ты счастлив?
Презренья твоего тавро
На славе, на богатстве, власти…
Скажи, к любви людей призвавший,
Но на себе сполна познавший
Людскую плату за добро.
Или надеешься, что совесть
            Позволит встретить смертный час
Не мучаясь, не беспокоясь?
Покинет бренное жилище,
Греховной не найдя в нем пищи,
С ним мукою не разочтясь?
Нет, не привыкшая к безделью,
Она отравит этот миг
Жестоких слов горючим зельем:
«ну что ж, пускай ты не злодей,
но всё ль ты сделал для людей!
А вот теперь – усни, старик!»

            Юрий Белов, 1984 г.




























                ЦВЕТ

Серый шинельный цвет
Разом на всё похожий,
Он не холодный, нет,
Но и не тёплыё тоже.
В памяти так ничтожен
Оставленный им след.
Что же, опять ярлык,
Камнем, с которым топят?
Так ли уж он безлик?
В буйном калейдоскопе
Красок, лишённых копий
Даже и он велик.
Только не дай нам Бог
Снова войти в ту эру,
Где почти каждый глох,
Слеп, становился серым,
И каменела вера
Под пьедестал – итог.
И если всё вокруг
Краской одной покрыто,
Память пожрёт недуг –
Цвет был какой? Забыто!
Серостью всё убито –
Зренье привыкло вдруг.
Кисть опусти-ка там!
Пусть даже сердцу милой
                Краской по всем цветам –
                Это всегда уныло.
                Думаешь, в этом сила?
                Нет, я свой цвет не дам!
                Даже пускай ярлык
                Камнем, с которым топят,
                Лишь сохранить свой лик
                В буйном калейдоскопе
                Красок, лишённых копий,
                Хоть на единый миг.
               
                Юрий Белов, 1984 г.               












                ЛЕГЕНДА ОКАМНЕ

Я прогневал богов,
Возроптав, что скрывают они абсолютную истину.
Гнев безумных стихов
Безрассудно и дерзко к седым небесам возносил,
Я кричал: человек –
Узник плоти своей беззащитной, ничтожной, зависимой,
И отпущенный век
Не вмещает возможностей всех человеческих сил.
И мой разум извлёк
Из живой оболочки, тогда мне казавшейся бременем,
В наказание бог –
Всемогущий Юпитер за дерзость шальную мою,
Чтобы камнем он лёг –
Беспристрастным, холодным судьёй на обочине времени.
Кто подумать бы мог,
Что я в камне бесплодном бездонную душу таю.
И теперь я могу
Прикоснуться рассудком к нетленной единственной Истине.
Что впитал за века,
Воплотилось в моих размышлений немые плоды.
И себе я не лгу –
Нет у камня корысти быть перед собою неискренним.
Как она нелегка
Эта тяжкая доля – тюрьмы моей стены тверды.
Если б только я мог
Раздарить, рассказать, раскричать, эти знания выплеснуть,
Что теснятся во мне,
Распирая собою тугую гранитную твердь!
Да казнит меня Бог
За грехи и гордыню мою гениально воистину,
Так ужель не вполне
Я испил свою чашу, коль жду как прощение – смерть.

                Юрий Белов, 1984 г.
















                УЧИТЕЛЬ

- О, мой мудрый Учитель, всецело себя ты отдал
Постижению тайн естества. И за Истины светом
Ты весь мир обошел, много разных чудес повидал,
И любой хитроумный вопрос ты венчаешь ответом.
Мне сомнение в душу холодной змеёю вползло,
И измучен мой разум бесплодной неравной борьбою.
Дай ответ, не гневясь, на вопрос – победимо ли Зло?
Если нет, где оправданность вечно кипящему бою?
- Видят боги, границ твоей дерзости попросту нет! -
Гневно бросил другой ученик, - Просвещенному миру
Наш Учитель известен ещё, как великий поэт,
Посвятивший борьбе против Зла вдохновенную лиру…
Но, взглянув на Учителя, оба спешат замолчать.
Весь свой внутренний взор, бесконечности тайнам доверив,
Он захвачен вопросом, ему предстоит отвечать,
Всё, что знал и что прожил, от края до края отмерив.
И впились ещё глубже морщины в крутое чело,
И ответил Учитель, и голос звучал убеждённо:
«Не поэт, говорящий, что Злу не бывать побеждённым.
Не мудрец, говорящий, что будет повержено Зло».   
               
                Юрий Белов. 1984г.




























                БЕССОННИЦА    

Опять с бессонницей в борьбе
Мешают собственные кости.
Придётся, видно, снова в гости
Явиться к самому себе,
Где, как убогий, сирый сброд,
Мной недописанные строки
Долгов напоминают сроки…
Ну что ж берите в оборот
Мои мозги на эту ночку
И к чёрту сон! Я даже рад,
Что вы бубните невпопад
И не даёте ставить точку.
Я голоса вам откую –
Двух одинаковых не сыщешь,
Раздам до капли вашу пищу –
Всю душу грешную мою…
Пока ещё не рассветало.
Дымок на форточке повис
Лиловой струйкою усталой.
Исписан и исчёркан лист.

                Юрий Белов, 1984 г.



 





   




















                РИНГ
             
                В опустевшем метнулся мозгу
                Голос рефери выстрелом «…три…»
                Как поднять себя? Нет, не могу –
                Не Мюнхгаузен, а жаль, чёрт дери!
                И «…четыре…», судья, дорогой,
                Ну, помедленней, что ж ты понёс!..
                И лежу – ни рукой, ни ногой,
                И затылок мой к полу прирос.
                Врёшь, судья, я сейчас поднимусь!
                Ее позволю тебе досчитать!
                И серьёзно тем парнем займусь,
                Что сумел меня крепко достать!..
                И вскочил…
                подо мною постель…
                Просто сон. Только что-то не так –
                Будто в недозакрытую дверь
                Подсознанье щекочет сквозняк.
                Кто же так меня грамотно бил,
                Не отправив едва к праотцам?
                Все черты будто ливень размыл…
                Боже мой! Да ведь это я сам!
               
                Юрий Белов,1984 г.
 





 






















                ИДЕОЛОГИ

                Потому не являюсь творцом
                Я на поприще идеологии,
                Что не вытяну – стать мудрецом
                Не рождён, как и смертные многие.
                И признаться, я этому рад,
                Потому, что примеров история
                Не имеет, чтоб не был распят
                Кто-то именем каждой теории.
                Свято чтут кровожадный закон –
                Знать, не могут иначе двуногие.
                И с языческих диких времён
                Кровью потчуют идеологии.
                Топчут правду и чествуют ложь,
                Умиляясь багровой рубахою
                Палача. И гуманная сплошь
Их идея становится плахою.
Если б знал, как используют крест
Идеологи преподобные,
Никогда бы Христос не воскрес,
Помня их интересы утробные.
Опасаюсь, однако, солгать –
В этом деле прогресс без сомнения –
На кострах перестали сжигать
За идейное непоклонение
         
                Юрий Белов, 1984 г.

 





















               ЛБЫ

Когда внизу услужливый дурак,
Приятно сознавать, что ты умнее.
Он не тебе, а только делу враг
И лень решать, что для тебя важнее.
О, сколько их усердных дураков
Спешит, молясь очередному богу,
Набить на лбу побольше синяков
И ими осветить себе дорогу.
Но, слава Богу, лбы другие есть,
Что бьют не в пол, а пробивают стены,                Храня в душе значенье слова «честь»
Они пройдут, пробьются непременно.
      
          Юрий Белов, 1983 г.



































             
           ПАЛЬТИШКО

Эх, денёк! В бока толкает,
Не даёт стоять мороз!
И Алёша пар пускает
Носом словно паровоз.
Солнца свет в любой ледышке
И в лучах играет снег,
Но Алешино пальтишко
Блещет всё же ярче всех!
Материал какой хороший,
Вот бы нам хоть лоскуток.
- Материал? Да нет – Алёша
носовой забыл платок!

          Юрий Белов, 1983 г.      




































АХ ТЫ, ГОЙ ЕСИ, ПОЭТ!

Ах ты, гой еси, поэт
С чином-именем!
Говорил ты, что бел свет
Да не вылинял,
Хоть стирал его в стихах
Крутым щёлоком –
Не за совесть, а за страх
Пел твой колокол.
Ты забыл завет отца –
Свята Пушкина:
Словом жечь людей сердца
Нам отпущено,
Что талант тебе твой дан
Не для корысти,
А поднёс ли ты к устам
Чашу горести,
Что протянута была
Правдой голою?
Отвернул, хоть совесть жгла
Буйну голову.
Ты глядел, как твой собрат
Из той чаши пил –
Одному трудней в сто крат,
Долго ль хватит сил.
И хватило сил ему
Не на долгий срок –
Он ушёл на век во тьму,
Твой приняв глоток
Ты ли счастлив, дай ответ,
Много ль выменял?
Ах ты, гой еси, поэт
С чином-именем!
      
      Юрий Белов, 1983 г.
















               СТАТЬ БЫ…

Стать бы мурлыканьем дремлющей кошки,
Взглядом луны, серебрящей окошко,
Жарким багрянцем, разлитым камином,
Вьюги бессилью злорадством невинным.
Шелестом редким прочтённой страницы,
Мыслью, которая вновь устремится
Стать перебранкой вагонных колёс,
Гамом, вокзал пропитавшим насквозь.
Хрустом объятий, слезой расставаний
И относительностью расстояний,
Новой усталостью, жаждой покоя,
Счастьем, которого нет под рукою.

                Юрий Белов, 1983 г.




































                УДИЛА

Что ж это творится, боже мой?
Прямо, будто бес в меня вселился,
Или яд по кровушке разлился,
Завладев частично головой!
Пребывать в покое не велит
Властный голос древний самый-самый,
Пульс выводит бешеные гаммы,
Ой, добра мне это не сулит!
Выйдешь, а вокруг! Да сколько ж их!
Да, с неповторимыми глазами -
В них и страсть, стыд, и лёд, и пламя -
Взглянет – как ударили под дых!
Ну, чего тебе ещё, дурак?
Ведь, твоя – гораздо лучше многих.
Почему бежать готовы ноги
Вслед за бесом в ночи полумрак?
Но, покуда держат удила…
Может, закусить, да дать намётом,
Чтоб душа, раздетая полетом 
Вольность обречённых обрела…
Но, покуда держат удила

               Юрий Белов, 1982




























          КАРТОЧНЫЙ ДОМ

Из ложных слов построй мне дом –
Цветное карточное зданье,
Чтобы в речах твоих потом
Себе нашла я оправданье.
Из ложных слов построй мне дом.
Мой милый, как ты сладко лжёшь
И в ложь свою так веришь свято,
Что душу не одну сожжёшь,
Не отгоревшую когда-то.
Мой милый, как ты сладко лжешь.
Когда б себя забыть смогла,
Так, чтобы твой пьянящий шёпот
Объял меня, как ночи мгла –
Увы, любить мешает опыт.
Когда б себя забыть смогла.
Уж карты заняли места –
Твой домик рушить не рискну я
Своим ответом, а уста
Твои закрою поцелуем.
Уж карты заняли места.

          Юрий Белов, 1982г.

























       ПУШКИНСКИЙ РЫБАК

Со своей лодчонки хлипкой
К морю бережно склоняясь,
Он сейчас отпустит рыбку
Ни на миг не усомнясь.
Он  пока что не унижен
Старый пушкинский рыбак…
Почему его я вижу
Не иначе, а вот так:
В седине бесплотно-зыбкой,
С грустным взором мудреца,
С леонардовой улыбкой
На пергаменте лица?
Скажут мне - но ведь вернётся 
К морю синему старик...
Я смолчу, но сердце бьётся –
Всё же был прекрасный миг.
Нет избы, корыто худо,
Но богаче кто б мог быть -
Подержать в ладонях чудо
И на волю отпустить?
 
               Юрий Белов, 1982 г.




































            
              СОЛДАТСКАЯ
Ой, да ты головушка моя,
Ой, да подневольная.
Да ты солдатское житьё,
Да офицерское битьё.
Офицерское битьё,
Да муштра, да батожьё.
Ой, да ты дружок, ты мой дружок,
Ой, да изнутри себя я сжёг!
Как вели его сквозь строй,
Под шомполов зловещий вой.
Шомполов зловещий вой,
А один из них… был мой

           Юрий Белов,1982 г.

































          ПОЛЮБИ МЕНЯ ПРОСТО ТАК

Полюби меня просто так,
Ничего не прося взамен.
Может быть, ты рассеешь мрак
Ожидания перемен.
Я поверить и сам хочу,
Что не выжжено всё дотла,
Я надежду в себе ищу  -
Ты хотя бы её спасла.
Полюби, вот таким как есть.
Полюби, но жалеть не смей
За беспомощность, жалость – месть
Не хочу быть подвергнут ей.
Если сможешь ты всё снести,
Я поверю, что ты не враг.
Помоги мне себя спасти –
Полюби меня просто так.

          Юрий Белов, 1982 г.
































          НАРЯД
Она всплывает сразу
Из многого того,
Что в памяти привычкой растворилось,
Простая эта фраза:
«Во время моего   
Дежурства происшествий не случилось».
Но если я рассею
Обыденности прах,
Усталый мозг, заставив потрудиться,
То разглядеть сумею
В приевшихся словах
Всю глубину того, что в них таится.
В них мощь и напряженье
Готовности к броску,
И нотки командирского приказа,
И предостереженье
Возможному врагу,
И вера тех, кого беречь обязан.
А так, всё честь по чести –
К концу идёт наряд,
И тянутся последние минутки.
У нас – без происшествий,
Ну что ж, я очень рад:
Мы без войны прожили эти сутки.
   
          Юрий Белов, 1982 г.


























БАЛЛАДА О ФЛАЖКЕ И ЗНЕМЕНИ

По неписанным законам,
Что беда с нуждой писали
Наши матери и жёны
Нам на фронт посылки слали –
Чьим-то братьям, сыновьям, отцам…
В общем, в армию бойцам.
Всё, что было в той посылке,
Мы по-братски разыграли.
В ней записка. При коптилке
Мы записку прочитали.
Мать писала, мол, мальчонка мой
Шлёт флажок любимый свой.
Как с подарком разобраться?
Рядовой Иван Калужин
Говорит: «Пожалуй, братцы,
Мне флажок всех больше нужен.
Ведь, жена погибла под бомбёжкой
Вместе с ней сынок Серёжка».
 Мы, конечно, промолчали,
Отказать нельзя такому.
Все ушли в свои печали,
Унеслись к родному дому,
Ведь назавтра обещают бой –
Кто воротится живой?
Бой был страшный и жестокий.
Высоту мы штурмовали,
На курган на тот высокий
 Своё знамя поднимали.
Нашей кровью был полит курган,
В, том бою погиб Иван.
На верху того кургана
Вилось знамя полковое,
Рядом с ним нашли Ивана,
Он слабеющей рукою
Знамя поднял, как зарю зажёг,
А к груди прижал флажок
 
          Юрий Белов, 1982 г.









ИТАК, ПРОШЛА ЛЮБОВЬ У НАС

Итак, прошла любовь у нас,
Всё так на правду не похоже.
Зачем я так любила вас,
Зачем я так любила вас?..
И вы, быть может.
Как вы любить могли, шутя,
Я до сих пор не понимаю?
Быть может, много лет спустя,
Скажу я, больше не грустя –
Любовь слепая.
Нам не поют теперь ручьи
Своим весенним, звонким хором,
А там, где пели соловьи,
На этом кладбище любви
 Кружится ворон.

             Юрий Белов, 1977 г