Балбес и Жанка

     Шивон, англичанка, купила РАПТОР - ловушку для мух. Женька чистила Нарцисса, когда Шивон подошла к деннику и стала ей что-то говорить. Английского конюх не понимала, а из русских слов  поняла только одно "мука" или "мука". Видимо, она о чем-то просила. Может быть, она хотела покормить своего Багульника, а в мешках с отрубями иногда попадалась мука. Шивон позвала Женьку на кухню. "Мука, мука, много мука",- над раковиной висела спиралью липкая лента, усыпанная мухами. Конюх кивнула: "Да, да, конечно, много мук." "Здесь много, здесь ноу, не много. Хорошо". Шивон кивала, и улыбалась, и смотрела на мертвых мук. "Да, да, очень хорошо."- Шивон опять залопотала по-английски и пошла к Пеги, рыжему мерину - Багульнику - буденовской породы.( Трутень, так называет его Дашка-коневод).
Когда пустых денников стало много, Шивон заняла один под корма и разные принадлежности: бинты, мази, щетки, ведро, веники и совки. Устроилась в  конюшне по-английски основательно. «Это хорошо,- думала Женька.- Хотя бы в ближайшее время от нас не уйдет».
Шивон прибегала, а точнее приезжала на велосипеде три раза в день. Суетилась вокруг Багульника, которому было совершенно все равно. Настоящий Ванька-дурак. Стоит себе в деннике рыжая громадина и пялится в окошко. Спит и жрет целыми днями английские гранулы. Везет же дуракам. «Лучше бы Шивон купила нашу Жанку,- думала Женька.- Жанушка! Бедняга. Такая классная кобыла. А Киселев (Кисель) - старый бабник. На кой черт ему эта конюшня!?»
        Конюх посмотрела на часы. Было около 12. Взяла ведра, пошла за овсом. Пора  было запаривать овес. Приехала Юлька, хозяйка Гаргона.
- Привет, Жень.   Как у вас тут?
- Да, вроде нормально.
- Когда Светка-то приедет?
- А кто ее знает?

- Ну и дела!  Жень, Гаргона  почисти и Жанку. Хорошо? А то, бедная, застоялась.
- Юль, а можно я потом  Жанку отшагаю?
 - Можно, можно.
 Женька, счастливая, побежала с ведрами на кухню, высыпала в ванну овес, залила кипятком,  накрыла мешками. И скорее в денник.
"Жанка, Жаннушка! Красавица моя". "Хорошо что сегодня Светки нет. Терпеть ее не могу. Достала всех, дура. И Людку травила. За то, что та  Жанку седлала на ее седло. А я тоже буду седлать, назло".
- Жанка, ну хватить вертеться. Красавица моя. Стой! А ну стой!- спину и бока кобылы Женька вычищает скребницей. Перхоти море. Четыре дня не чистили кобылу!- Раскрючковывает копыта. На передней правой разошлась стрелка. Надо Юльку попросить, чтобы достала медный купорос, деготь не помогает. Причесывает Жанку. Перебирает от опилок хвост.
А в коридоре Дашка собирает Багульника для Шивон. Прицепляет ему какие-то висюльки на уши. Багульник, дурак, обязательно насрет в коридоре, да еще задницу  почешет о решетку.
-Ах, скотина тупая!- пока Шивон не видит, Дашка этому трутню тумаков по заднице. Шивон засеменила по коридору.  Дашка выводит балбеса Багульника. Все-таки неказистый он какой-то. Висюльки на ушах болтаются как у Петрушки.
Дашка бежит за табуреткой, пристраивает ее под стременем. Шивон кое-как  вскарабкивается в седло:"Стэнд! Стэнд!" Балбес Багульник, как юла, кружился  на месте. "А ну стой, кому говорю!"- Дашка дернула за уздечку. Шивон наконец-то устроилась в седле, натянула повод, послала шенкелями. "Ух, наконец-то!"- Дашка пробежала мимо в соседнюю конюшню.
Конюх собрала Жанку, вывела кобылу из денника. Жанка - гнедая ганноверка, мощная конкурная лошадь. В прошлом году ее напрыгивала Галина, мастер спорта по конкуру. Моталась из-за Жанки в другой конец Москвы. Пока не поссорилась с Киселем. В марте Жанка простояла в деннике месяц. А в апреле Юлькин врач  сказал, что у кобылы посажено сердце. Поэтому на шее у Жанки жировики.
Юлька на плацу разминает кобылу. Посылает ее на корде шагом и рысью. А Женька в конюшне раздает сено и поглядывает на улицу, как там Жанка. Сено раздала и бегом на плац. Багульника тут еще не хватало. Чучело гороховое. Вышагивает самодовольно.
А  Жанка  старается. Умница девочка. Юлька отрысила кобылу три раза по пять минут. Не много. А у лошади вся спина мокрая. Да и Юлька на спину жалуется. Говорит, что поясница болит с непривычки, давно не ездила верхом. Передает повод Женьке. Говорит, отшагай десять минут и заводи. Только ноги ей полей холодной водой. Не забудь. Ноги у Жанки отекают. Бедняга.
Конюх отшагивает кобылу. Старается  держать ее в сборе. Пока не очень-то получается. Жанка фырчит, машет головой. Юлька говорит, у Жанки короткая шея. Ей тяжело ходить в сборе. Женька хлопает кобылу по плечу: «Жаннушка, потерпи». А Жанка не очень-то  слушается. Чувствует, что новичок. Скажи ей рысью, разнесет тебя по плацу. Хитрая, любит проверять. Лешка говорить, что в ней силы немерено. Жанка копытами стучит, гривой машет, надоело ей ходить. Слепни закусали. Конюх спрыгивает с лошади, заправляет стремена. А Жанка тянется к траве. «А ну, стой, кому говорю!»- конюх ослабляет подпруги, замывает копыта и ведет в конюшню. Жанка шею подняла, уши навострила, смотрит по сторонам, черноглазая, фыркает.
- Женья, сори!- Шивон зовет с улицы, жестами просит, чтобы подержала Багульника.
 Сейчас начнется! Конюх закрывает Жанкин денник, бежит к Шивон. А Багульник, ушлый коняга, глаза наглые, совсем разошелся. Стегать таких надо. Шивон бегает вокруг него со шлангом, а тот ногавки не дает снять, к стене прижимает. "Бездельник! А ну прими, зараза такая!"- слава Богу, Дашка пришла, стеганула удилами по морде, даже на Шивон не посмотрела, быстро приструнила. Багульник морду опустил, стоит кляча клячей. Приуныл. Худющий! Кожа да кости. Его же нашим овсом не кормят. А Дашка устала уговаривать Шивон, что коням овес жизненно необходим. На одних подкормках долго не протянешь. Не хочет, не надо. Бог с ней. Странные эти иностранцы.
Женька побежала с ведрами на кухню. Лошадей попоила. Кашу раздала, стоят лошадки в денниках, хрумкают. Подошла к  Нарциссу.  Опять не проел. К овсу даже не притронулся. Нарцисс, ну что с тобой? Температуру померила. Нормальная. 37,6.
- Юль, Нарцисс опять кашу не проел. Посмотри.
Та зашла в денник, раскрыла Нарциссу пасть, пощупала верхнее небо.
-У него насосы. Это ничего, пройдет. Ты ему сена сегодня  дай, а на ужин  только мокрых отрубей.
      Англичанка наконец-то завела Багульника в денник. Сама накормила, сама еще раз перекопала опилки. (Вредная Шивон. Конюхов проверяет.) А потом на велик вскарабкалась и ручкой помахала:  «Женья, гут бай!" " Гут бай, Шивон."
Юлька тоже собирается домой. Гаргону и Жанке накосила свежей травы, стоит и курит, ждет мужа.
- Жень, ты-то как, увольняться не думаешь?
- Не знаю. Лето отработаю, а там посмотрю. Зимой  тяжело. И Светка еще надоела.
- Светка молодец. Конюшня разваливается на глазах, а она в отпуск ушла.
- Да ну ее, эту Светку.
Приехал Юлькин муж.
- Жень, пока... не забывай Гаргона поить теплой водой. А то у него от холодной ноги отекают.
- Не забуду.
Женька идет в  конюшню. Тишина. Никто тебя не дергает. А дел полно. Опять сено раздавать, овес запаривать,  денники подбивать. Работает не спеша. Лошади молчат. Только Гаргон фыркает и крутится. Задира. Багульник пялится в окошко. А Жанка легла, отдыхает на свежих опилках. Ну вот, кажется и все. До ужина два часа. Конюх идет в комнату, ставит чайник. Отдыхает в гостиной, пока никого нет.