Вереск

Не бойся, я помню, жестокий мой друг,
Всё детство, всю юность, все грозы,
Что раньше гремели. Всю горечь разлук
И в сердце остывшие слёзы.
Я помню в глазах твоих злобу и боль,
Прости мне, хоть я виновата.
Теперь ты не узник, ты, будто король,
Хохочешь над спятившим братом.
Тебе злая доля сулила бы смерть,
Покуда отец неразумный
Не вздумал бы вдруг циганёнка иметь
Как сына, о друг мой безумный!
Но ты, не познавший любви и добра,
Как мог ты со мной подружиться?
Вокруг всё такое ж, всё, будто вчера,
Но, может быть, только лишь снится...
Утихла печаль по былым временам,
Но сердце иной раз напомнит:
Холодные слёзы текли по вискам,
И прятались тени вдоль комнат,
Бездушные тени, как призраки дней,
Давно уже канувших в Лету,
Которых лишь люди печалью своей
Взывают к немилому свету...
Я брежу. А брежу ли? Сны наяву
Мне снятся давно без отрыва.
И словно бы тень без души я живу,
Всё силясь взлететь из обрыва.
Ты помнишь ли книги, в которых чернил
Моих даже больше печатных?
Хотя...ты их вряд ли тогда сохранил,
Там всё так сумбурно, невнятно...
Те книги забыты, затёрты до дыр
Заметки меж строк евангЕлий.
Но жаль, не забыть, мой жестокий кумир,
Всё то, что тогда мы имели.


Тонкий луч на твоей щеке...
Лишь скользнёт и опять умчится.
Ты - течение в горной реке,
Ты - полёт одинокой птицы.
Пряди светлых твоих волос,
Как колосья ржаные в поле.
Ради них мне забыть пришлось,
Что такое свобода, воля.
Как озёра твои глаза,
Безупречно чисты и ясны,
Словно в майскую ночь гроза...
Но напрасно, мой друг, напрасно.
В твоих жилах другая кровь,
И тебе не тягаться силой
С моим нравом. Твоя любовь -
Лишь привычка ко мне, мой милый.
Я красива. Была тогда.
Ты прекрасен, как в поле вереск.
Но докажут тебе года,
Что не всё так легко, как хотелось.

Тени по комнатам мечутся - ждут,
Ждут, но чего, я не знаю.
Я занята лишь подсчётом минут,
Что мне остались до края.
Видно, истёк мой заслуженный срок.
Мысли несутся стремглав между строк...

Увивайте, травы, голову мою,
Никого не вижу и не узнаю,
Пусть прошепчет вереск тихие слова,
Упадёт навечно чья-то голова...

Навеяно романом Эмилии Бронте "Грозовой перевал".