Немного по поводу древнекитайской философии

«Не делай другим того, чего не желаешь себе»
Конфуций




Схема —
стрелки в стороны разные.
Как давно это было сказано:
небо делит всё,
по справедливости,
без предвзятости, без крикливости.
Этим — торт со взбитыми сливками,
тем — посёлок, залитый ливнями,
третьим — лик на иконе солнечной,
а четвёртым — лужи проточные.
Но никак не могу я додуматься —
где же я?
на какой я улице
в этой схеме судьбы-серьёзницы?
Почему в мои сны всё ломятся
то какие-то кони чёрные,
то друзья, кирпичами учёные,
то глаза, безысходно светлые,
то блины вперемешку с ветрами.
Снятся волки и воют стаями,
небом брошенные и усталые.
Снятся дети
с губами пухлыми,
снятся замки,
которые рухнули.
Может, волк я?
Да выть не хочется.
Я в постели бессонной ворочаюсь.
Я в ученье китайское верую.
Может, девочка я погорелая?
Сирота, синеглазка чистая?..
Стаи волчьи в квартире рыскают.
Жрут котлеты, бумаги нюхают.
Ищут пищу — тоске ли?
брюху ли?
Чем виновны вы, волки серые?
расскажите мне, что ж вы сделали?!

Просыпаюсь под звон будильника.
Надеваю одежды длинные.
Проповедую наглой курицей
дохристовый «Лунь-юй» Конфуция.
И, забросанный тухлыми яйцами,
людям кланяюсь с пошлой грацией.
И бреду, спотыкаясь, к кладбищу.
Словно Моцарт притронулся к клавишам,
дождь идёт, умывая бережно
плиты старые, плиты свежие...
Ночи жду, в свою рясу кутаюсь
и в вопросе измученном путаюсь.
Капли серые, мысли мрачные.
Не пришлось мне спросить, неудачнику.
В полночь ожили плиты кладбища:
«Что мы сделали, ты не знаешь ли?..»

В ветер воют волки усталые.
На ветру стынет схема старая.
Схема —
стрелки
в стороны разные.
Небо, было ли ты наказано?