Воспоминания. Сражение в системе Тачапелл

Музыкальная тема: http://files.mail.ru/OKCWO6

Мне снился сон. В незнакомом месте, где я никогда не был раньше, я сидел, прислонясь к дереву. Небо было необычного, оранжеватого оттенка, трава яркого цвета, похожая на кровь. Передо мной танцевали три девушки, необычайной красоты. Крепкие, с мощными спортивными фигурами, не знакомые с благами цивилизации. Их руки были в мозолях, говоря о жизни на полях. А их одежды состояли из набедренных повязок и нечто вроде коротких безрукавок, в которые прятались налитые груди. Они благосклонно смотрели на меня, я был удивлен во сне. Ни одну их них я не видел раньше…

***

Квадрат 371

Нас подняли по тревоге в ночное время и уже через три минуты мы проходили скупой инструктаж. Ситуация была критической. Наш крейсер Нэвор_Джиор, входивший в состав флота таруканцев, выполнял обычный субпространственный перелет от верфей планеты Рогонда, где мы ремонтировались и пополняли запасы. И вдруг, на пути следования к нынешней точке дислокации нашего флагмана мы были внезапно атакованы тремя неопознанными корветами. Нас попросту зажали в тиски, загородив путь, после чего крейсер вынужденно сбросил скорость, чтобы не протаранить вражеское судно. Буквально сразу мы подверглись атаке многочисленных истребителей-штурмовиков  и наши палубные орудия работали вовсю, что и было слышно во время инструктажа. Попадания также ощущались вибрацией, не внося успокоение в души людей.
Командир нашей роты был тихий седовласый человек, немало повидавший на своем веку и пользовавшийся беспрекословным уважением. Он выглядел особенно серьезным и собранным, передавая нам разведданные двух палубных офицеров.
- Сейчас нам противостоят три вражеских корвета класса «B», окруживших корабль и примерно три десятка штурмовиков. Неизвестно, имеются ли у них в наличие бомбардировщики, но это не следует сбрасывать со счетов, ибо все вы понимаете, что прямое попадание тяжелых ракет будет для нас гибельным. Поэтому задача будет следующей. Первая группа истребителей осуществляет поддержку материнского корабля против штурмовиков, вторая должна следить за корветами, в случае появления бомбардировщиков остановить их любой ценой. Третьей группе отводится наступательная цель, ваша задача нанести ракетный удар по центральному корвету, блокирующему нам путь. После этого мы сможем вновь уйти в субпространство. Задача ясна?
Все закивали. Командир продолжил:
- Хорошо. К сожалению ситуация нештатная, поэтому специального плана у нас нет. Сначала пойдут в бой истребители, самые опытные впереди. Следующей волной новички. Здесь не надо геройствовать, тут главное выжить! – он обвел всех внимательным взглядом, - повторяю, что мы не знаем соотношение сил противника к нашим, поэтому будьте наготове. У нас на борту 70 боевых машин, пять из них в разобранном состоянии, еще 20 подготавливаются к полету. Мы можем быть уверены в полной боевой готовности на данный момент только 45 машин. Но наши механики стараются. На всякий случай мы постараемся ввести в бой все машины!
Мы переглянулись. Нас здесь было 60 пилотов и стало ясно, что полетят не все.
Командир подошел и к этому вопросу:
- Среди вас есть заслуженные ветераны, а также те, кто только недавно окончил летную школу. Это будет учитываться при распределении заданий. Исходя из характера действий нападающих, мы склонны думать, что перед нами далеко не дилетанты. И значит, цели у них могут быть вполне серьезные. На наши плечи ложится ответственность за сохранность материнского корабля…
Сильная встряска дала нам знать о новом попадании. И положила конец брифингу.
Командир напутствовал нас словами:
- Времени на раздумья нет, пора лететь на войну! Карточки будут выданы пофамильно!
Мы все отдали ему честь. После чего бортовые офицеры раздали нам карточки. Одна такая досталась и мне. Заглянув в нее, я понял, какая роль меня ожидает. Кенвер, мой ведущий, подошел ко мне, хлопнув по плечу:
- Ну что Орион, нам предстоит работенка!
Я кивнул, взглянув в его глаза. Кенвер был зрелым и статным мужчиной около сорока лет, вызывавшим во мне восхищение. Он был немногословен и говорил только по существу, за него рассказывали его боевые заслуги: свыше пяти тысяч боевых вылетов за плечами и 433 сбитых вражеских машин за всю военную карьеру. Кенвер был ветераном нескольких кампаний, не раз представлен к награде. Он видел во мне перспективного пилота и немало потрудился над совершенствованием моей тактики ведения боя, доводя ее до ума при помощи своего боевого опыта. За тот год, что я служил под его началом, я совершил около 50 боевых вылетов и умудрился сбить 5 вражеских машин в тяжелых боях, ни разу не потеряв свой корабль. В мои двадцать лет результат был очень неплохим, да и война не давала нам возможности сидеть без дела. Но, несмотря на это, я все равно считался новичком. И таких как я было здесь много. Венгур, мой одногодка, не получивший карточку, подошел расстроенный ко мне:
- Пятнадцать боевых вылетов за плечами, пусть ни одного сбитого звездолета, но все равно, почему мне не дали возможность лететь?
Я поддержал его, как мог, найдя только единственные слова утешения:
- Мы летим на войну, с которой вернутся далеко не все. Степень риска выше твоей квалификации… - заметив, что мои слова не возымели должного действия, я подумал в душе, насколько он еще наивен. Неужели он похоронил мало друзей, чтобы так рваться в бой сейчас? Как бы то ни было, я напомнил ему про 20 звездолетов в ангаре, которые еще могут быть задействованы.
Времени на разговоры не было. Мы направились в ангар. В коридорах было тесно, вся команда корабля была мобилизована и работали все смены. Люди бегали туда-сюда, то и дело корабль сотрясали толчки от попаданий.
Шестнадцать боевых машин ждали первых участников боевых действий. Без промедления восемь команд приготовились к старту. Это были истребители. В каждой команде был ведущий и ведомый, работали в космосе парами. И уже через двенадцать минут после пробуждения, первые истребители вырвались навстречу космосу и звездам, навстречу войне…
- Вторая волна, приготовиться! – гаркнул полетный офицер.
Мне выпало управлять штурмовиком PH-VSN-3. Это был хороший корабль, я отлично управлялся с ним, проведя немало тренировочных полетов за его штурвалом. Одно можно было абсолютно точно сказать об этом корабле: в умелых руках он мог сохранить жизнь пилоту. Я устроился поудобнее, подготавливая себя психологически к бою, как меня уличили. Корабль был абсолютно готов, руки на автомате включили все тумблеры, застегнули ремни. Я проверил всю полетную амуницию, закрепил на голове шлем и задраил фонарь кабины. В голову все лезли посторонние мысли, я старался приготовить себя к битве, но волнение не уходило.
В динамике послышался голос Кенвера:
- Девять-один вызывает девять-два. Как слышно?
- Девять-один от девять-два. Слышно хорошо.
- Орион, держись поближе ко мне и слушайся всех команд. И все будет отлично.
Я и не думал спорить с ним, понимая насколько серьезна ситуация. Его боевой опыт был основой того, что мы вернемся живыми.
Мой корабль, как и все остальные, скользнул в пусковую шахту. Открылся внешний люк, и я увидел звезды и картину битвы. Через мгновение двигатель вытолкнул нас наружу и еще 16 кораблей оказались на поле боя. В уши тут же ударило большое количество голосов: крики, приказы, ругань. Битва кипела вовсю. Я тут же перешел на радиоволну лишь своей авиагруппы и сел на хвост своему ведущему, который уже шел в атаку, изрыгая целую очередь лазерных лучей во вражеский истребитель. Я также добавил парочку от себя, когда враг оказался в перекрестье прицела, но он скользнул наверх, а я услышал характерный хлопок по своим щитам: по мне прошли попадания, стало ясно, что я также подвергся атаке. Сердце бешено застучало…
- Орион! Отвлекающий маневр!
Я уже и без слов командира дернул ручку на себя, уходя с линии огня противника. Датчик энергии щитов противно засветился красным. Еще пара попаданий и меня бы сожгли. Я немедленно восстановил энергию щитов, направив ее с двигателей. Потеряв в скорости, я восстановил безопасность. Это была настоящая свалка, в которой больше усилий уходило на то, чтобы не столкнутся друг с другом, чем на сам бой. Я нырнул под брюхо материнского корабля, скрываясь под защитой мощных бортовых орудий, и задал максимальное ускорение, чтобы уйти в сторону от сражения. Нам противостояли далеко не новички, это были профессионалы, имевшие за плечами немало боев. Об этом говорило уже то, насколько хорошо они лавировали от огня бортовых орудий, нанося в свою очередь комариные укусы по нашей защите. Вновь прибывших на поле боя в покое не оставляли, уделяя равное внимание как материнскому кораблю, так и истребителям поддержки. Не успел я удалиться от материнского корабля на километр, как на хвост села пара истребителей с твердым намерением сжечь меня. Первоначальный план брифинга был забыт, теперь началась элементарная борьба за свою шкуру. В численном соотношении силы были примерно равны, но вот их машины оказались более легкими и маневренными, вдобавок пилотировали их настоящие асы. На моих глазах один из наших кораблей был подбит, и его пилот нервным голосом запросил разрешения вернутся. Двое на хвосте не отставали, я оказался на линии огня и снова дернул ручку на себя…
Потекли долгие минуты тяжелого боя. Впрочем, закаленный организм вскоре взял себя в руки. Я, молча стиснув зубы, выполнял фигуры пилотажа, стараясь поймать в перекрестье какого-нибудь врага. Кроме этого необходимо было наблюдать за тактическим дисплеем битвы, слушать приказы с материнского корабля и держать в поле зрения Кенвера, прикрывая его.
- Орион, зажимаем крайнего.
Замысел был понятен: парой навалиться на отбившегося и добить его. Мы вышли на позицию стрельбы, но враг и не думал так просто сдаваться. Он резко дал вверх и нам пришлось сбросить скорость, чтобы достать его. Тем не менее, результат был налицо: противник направился к ближайшему корвету, оставляя за собой ошметки обшивки из пробитого бока. Но и эта маленькая победа обошлась нам своей ценой. При сбрасывании скорости мы подставились под огонь других и наши щиты вновь изрешетили. Битва была нешуточной: голова за голову. И я понял, что мне давно не приходилось встречать таких профессионалов на поле боя. От этого стало не по себе. Несмотря на то, что мне еще удавалось выходить невредимым из всех боестолкновений, я понял, что мое поражение будет лишь вопросом времени. Враг действовал очень умело…
 Тут добавилась новая проблема. Из ангаров вышла третья волна – бомбардировщики и взяла курс на противостоящий нам корвет. Враги тут же бросились к ним, наша задача была прикрывать их, а наши истребители сели на хвост вражеским. Конфликт вошел в острую стадию, и я уже ни  о чем не думал, только бы как отогнать врагов от своих. В результате вся наша куча стала удаляться от материнского корабля. Враги этого только и ждали. Из ангаров дальнего корвета, шедшего сзади нашего крейсера, показалось звено бомбардировщиков, под прикрытием истребителей. Ситуация боя стразу переломилась. Стало ясно, что главная цель противника - уничтожение нашего крейсера. Впрочем, я уже заранее догадывался, что нападение не было простой демонстрацией силы: засада оказалась хорошо продуманной и организованной. У врагов имелся четкий план.
 Часть наших истребителей тут же легла на обратный курс, враги же, не отставая, начали преследовать их, играючи расстреливая. Кроме этого, бомбардировщики появились и из ангара целевого корвета, еще раз меняя ситуацию боя.
- Орион! Видишь?!
- Да! Гады знают свое дело!
- Брось наших! Главное остановить вражеских!
Это означало бросить своих на произвол судьбы, подставляя их под огонь. Но приоритеты были другими.
Я тут же изменил курс. Но поздно. Наш крейсер был более заметной целью в космическом пространстве, в отличие от юрких корветов, и прицелиться в него было легче. От ведущего вражеского звена уже летели тяжелые протонные ракеты. Одна из них немного свернув, прошла в двадцати метрах справа от меня. Жар ударил в мое лицо, впервые за весь бой я действительно серьезно заволновался, взмокнув всем телом.
- Орион! Код 29!
Я и сам прекрасно знал. Это означало смертельную угрозу материнскому кораблю. Я тут же резко дернул рычаг управления, утапливая педаль газа, разворачивая свой корабль. Вражеский истребитель заходил мне в тыл, но мне приходилось игнорировать его огонь. Тяжелые ракеты летели быстро, но все же не настолько, чтобы их нельзя было перехватить. Поймав одну в прицел, я выпустил по ней боевую ракету. Юркий снаряд летел вдвое быстрее и потому легко сумел догнать и поразить цель. Остальные две ракеты перехватили истребители. Но атака не останавливалась. Враг продолжал бомбить, с разных сторон, специально рассеивая наши силы, не давая сгруппироваться. В эти мгновения сражение унесло больше всего кораблей, ибо все в чем-либо открывались, либо теряли осторожность, начиная рисковать. Эйлин, мой друг еще с летной школы, слишком увлекся расстрелом вражеского бомбардировщика, когда его настиг вражеский истребитель. Он даже не успел закричать: в одну секунду его расплавило. Юцнер, Реш и Пол, наши бомбардировщики, также были сожжены. Всех их я неплохо знал, мы дружили. Перед стартом я всем им пожал руку на удачу. И друзья погибали на моих глазах…
Как оказалось, два наших уцелевших бомбардировщика все же сумели в свою очередь открыть огонь. Но это уже мало изменило ситуацию, которая вышла из под нашего контроля. С щемящим сердцем все мы наблюдали как пропущенные ракеты врезаются в наш крейсер. Часть он сумел отразить бортовыми орудиями, но другие достигли цели. Сначала были пробиты щиты, затем был взорван корпус. Огромный сноп пламени рвался из бока Ниор_Джиора, поворачивая его вокруг свой оси. Мы все наблюдали за агонией корабля, который обязаны были защищать. Три тысячи человек экипажа обречены были сгореть заживо или погибнуть в безвоздушном пространстве…
Но и вражеский корвет не ушел от расплаты. Получив в свое брюхо три тяжелых ракеты, он попросту взорвался: сдетонировали его реакторные установки.
Трудно было выразить свои чувства. Мы остались одни, на краю галактики, брошенные на произвол судьбы. Мы все чувствовали свою вину, у многих был шок. Мои руки были настолько влажными, что едва удерживали ручку управления. Я не мог не думать о том, что означает случившееся…
Кенвер обратился ко мне, выясняя мое душевное состояние:
- Орион, ты как?
Я выговорил только одно слово:
- Ничего…
 Кто-то прокричал в эфир:
- Ребята! Нашего крейсера уже нет, но вокруг полно шелудивых чертей, которых мы обязаны отправить следом! Перебьем всех до последнего!!!
Это несколько приободрило нас. Действительно, мы находились в системе Тачапелл, равноудалено от всех военных баз. У каждого корабля было ресурсов только на шесть часов полета, поэтому нечего было даже и думать достичь каких-либо верфей!
Чтобы не думать над горем, мы занялись охотой. Вокруг было полно таких же «потерявшихся» врагов, как и мы, ибо их корвет был уничтожен. Других же, похоже, мало волновала судьба своих товарищей, все стремились вернуться на свои корабли и скрыться в космосе, ибо считали свою миссию выполненной. Двое наших уцелевших бомбардировщика, сообщили, что еще имеют тяжелые ракеты на борту. И мы приняли решение бомбить соседний корвет до того как он скроется в субпространстве. Быстро перестроившись, мы сгруппировались и бросились к врагу. Сообразив в чем дело, они отдали своим приказ остановить нас, сами стали готовиться к прыжку. Яростная схватка разгорелась над поверхностью планеты Каналиппы, чей диск почти целиком занимал обзор, находясь в пяти тысячах километров от поля боя.
- Орион, зайди сбоку! – наставлял меня Кенвер. Мы прорывались к корвету, прикрывая своих. И уловив момент, наши бомбардировщики выпустили по нему последние ракеты. Противник отчаянно старался перехватить их, мы отчаянно старались помешать ему это сделать. За несколько секунд до взрыва корабль покинула тройка истребителей – последний резерв, что у них оставался. Вражеское судно получило одну ракету прямым попаданием и накренилось, сильно поврежденное, другая ракета воткнулась в пролетающий мимо истребитель, буквально испарив его. Третья была сбита, четвертая достигла цели. Стало ясно, что мы сравняли счет, и у всех немного отлегло от сердца. Но битва для нас была еще далека от завершения.
- Орион! Маневр!
Я на автомате выполнил фигуру, на хвосте у меня сидела тройка вновь прибывших. Эти ребята оказались невероятно сильны. Их коронная тактика была атака группой. На моих глазах я убедился в этом, когда они с легкостью сожгли наш бомбардировщик, отчаянно маневрирующий, а затем играючи погнали второй. Катол, опытный пилот, в отчаянии кричал что-то, затем они зажали его в тиски и я услышал оглушающий вопль, когда лазерный луч, пробив его щиты, взорвал двигатель. Кенвер что-то втолковывал мне, я не сразу его услышал. Он сумел зайти в хвост их ведомому, ударил огнем, однако они не растерялись, пошли в контратаку.
Я увидел, как их ведущий атаковал моего командира ракетой и тут же крикнул:
- Кенвер, к тебе ракета!
Он пытался выполнить фигуру высшего пилотажа, но его прижали лазерным огнем, не давая уйти от боеголовки.
Его последние слова были:
- Орион! Держись…
И потом был взрыв, который я не услышал, но отчетливо видел. Во мне что-то оборвалось, похолодело. Я остался один. Ветеран, который меня столькому научил, который прошел столько сражений, пал от рук каких-то пиратов…
Все тело задрожало, несмотря на психологическую подготовку, я ощутил прилив паники, но жестким усилием воли взял себя в руки. Со мной что-то случилось. Мозг отключился или вошел в какой-то необычный режим, меня дернуло, и я чуть не потерял управление кораблем. Троица уже заходила мне в тыл, рассчитывая сьесть меня на закуску. В обычном состоянии я совершенно не знал, что мне делать в такой ситуации, но сейчас я был сам не свой. Словно во мне жил человек, о существовании которого я даже не подозревал. Рука сама дернула рычаг на себя, я даже не успел подумать об этом движении и даже не успел удивиться, как корабль мотнуло в сторону, выполняя фигуру, которую я никогда не выполнял прежде. Преследователи сели на хвост, не отпуская меня. Ведущий открыл огонь, я снова выполнил маневр, сбрасывая скорость и разворачивая корабль под неестественным углом. Все мое внимание было приковано к врагам, мозг как компьютер просчитывал все возможные варианты их атак и выбирал единственно верную возможность ухода. Они решили поразвлечься и не тратить ракет, уверенные в своем полнейшем превосходстве. Началась своеобразная карусель. Они пытались достать меня лазером на пределе своих тактических и технических возможностей, но никак не понимали, почему в самый последний момент мне удавалось уходить. Если бы их истребители были лучшей маневренности, чем мой штурмовик, то мне недолго бы оставалось быть игрушкой в их лапах. Их азарт разгорался, они чувствовали себя совершенно безнаказанно, я же боролся за свою жизнь, противостоя одновременно трем вражеским кораблям. Руки были холодными как у трупа, я почти не дышал и только смотрел, смотрел, боясь допустить малейшую ошибку, которая станет смертельной. Впрочем, меня словно бы подменили, я вел себя так, как никогда не вел раньше, все решения, что я принимал, были мне не знакомы и у меня возникло чувство, что я настоящий профессионал, на счету которого более десятка тысяч побед и сотни тысяч боевых вылетов. Из уголка подсознания выползали, знания которыми меня не учили в школе. Сам Кенвер, не узнал бы своего ученика, если бы видел меня в эти минуты.
Так продолжалось минут пять, после чего они потеряли терпение и я увидел, как загорелся красный индикатор на дисплее. Это значило, что по мне собираются нанести ракетный удар. Это было уже стопроцентным билетом на тот свет, но на мое счастье подоспели мои уцелевшие товарищи, которые внесли свои коррективы в этот бой. Ведущий с ведомыми тут же выполнили маневр, уходя от огня, я буквально кожей ощутил, как они чертыхаются с неудачи. Нельзя было терять такой шанс, я тут же развернул корабль следом и поймал правого ведомого в прицел. Он оказался сильным игроком, пытался уворачиваться, выполняя маневр, чувствуя, что находится на мушке, но я твердой рукой вел корабль вслед за ним и выпустил по нему вторую ракету в самый последний момент. Его борьба за жизнь продолжалась полторы секунды, после чего ракета расколола его корабль надвое. Теперь противников осталось двое. Я снова буквально кожей ощутил ненависть и ярость их командира при гибели товарища. Он развернулся, уходя вверх, попутно сбив еще один наш истребитель. Теперь время игр для него закончилось. Это был настоящий ас. Для меня было безумием тягаться с ним, но я не отступал. Оставшийся ведомый пошел мне в лобовую атаку. Переключив щиты вперед на полную мощность, я открыл огонь, одновременно лазером и ракетой, уходя влево и вниз. Расчет оказался верен, ракету он сбил своими лучами, но это прикрыло меня от них. Мне досталось только несколько попаданий, к счастью щиты не были пробиты. Врагу же повезло меньше. Его система управления, похоже, была повреждена двумя точными выстрелами, он превратился в легкую добычу для наших истребителей.
В пылу этого столкновения я упустил из внимания красный индикатор ракетного прицеливания: командир вражеского звена, оставшись в одиночестве, времени не терял и пожертвовал своим товарищем, чтобы взять меня в прицел. В тот момент как мои руки дернули рычаги управления, уходя с линии огня, раздался противный предупреждающий сигнал «Атака боеголовки!»
Это была шанкерская ракета. Не знаю, откуда я с такой уверенностью это знал, но времени на размышления не было. Я почувствовал все то, что чувствует человек, над шеей которого занесли меч. В любую секунду ракета могла меня поразить, я даже не знал, с какой стороны она летит. Дернув ручку на себя, я выполнил маневр и тут увидел ее в заднем иллюминаторе. Я уже мысленно попрощался с жизнью, но за секунду до столкновения ноги отжали педаль газа, сбрасывая скорость до нуля, одновременно с тем, поворачивая корабль вдоль продольной оси. Это было чистейшим безумием, но почему-то я поступил именно так. Ракета, летевшая с полным ускорением, не успела подправить курс и пролетела под левым крылом снизу. Однако я не ошибся, это действительно была шанкерская ракета, обладающая подлой особенностью. Потеряв цель, которая была только что рядом, она не стала заходить на второй круг, как все нормальные ракеты, а подорвалась тут же, под брюхом моего корабля. Меня дернуло с такой силой, что я размозжил бы голову о фонарь кабины, если бы не ремни. Все индикаторы одновременно  пискнули, затем панель погрузилась в темноту. Электромагнитный импульс взрыва повредил электронику, пошли искры и дым. Механика так же подвела, и корабль оказался неуправляемым. Картинка космического пространства закружилась перед моими глазами, я потерял ориентирование.
- Говорит девять-два, меня подбили! – проговорил я на автомате в эфир, и не узнал своего голоса. Впрочем, ответом была тишина, и я понял, что радио молчит…
 Сжав зубы, я попробовал вернуть управление, дернув за ручку, но без толку. Корабль превратился в кусок металлолома, летящего в пространстве. Рули не слушались. Двигатель жил своей жизнью, о повреждениях я мог только догадываться. Вот когда мне пригодился ИПК (индивидуальный полетный компьютер) – небольшой кубик черного цвета, который применялся в случае выхода электроники из строя. Достав его из ниши за своей головой, я тут же подсоединил его к панели, вставил в предназначенный для него паз и включил. Некоторое время устройство собирало информацию о цепях, микросхемах, поврежденных участках, проводя диагностику. Все это время  я сидел в напряжении, ожидая дальнейшего нападения. Но никто не прилетал. Враг, очевидно, счел меня абсолютно  выведенным из строя, и не стал тратить времени на добивание, к тому же наши, кто еще был жив, активно мешали ему.
Но раздумывать об этом не было времени, я отчаянно боролся со своим кораблем, пытаясь выжить. «Странное желание. Не бросить ли все, ибо все равно не выбраться из этой дыры?» Но даже думать об этом не было времени. Компьютер пропищал, выводя информацию на дисплей. Оказалось, что что-то еще можно сделать. Несмотря на то, что множество цепей и приборов были сожжены, двигатель еще функционировал, силовая установка тоже и значит, была надежда. Задействовав дублирующие магистрали, кое-что было возвращено к жизни. Но далеко не все.
В кабине снова загорелся свет, вырывая меня из мрака, некоторые панели ожили. Я смог получить информацию относительно корабля. Корпус цел, хотя сильно деформирован. Из-за этого рули управления восстановлению не подлежат. Но используя вспомогательные маневровые сопла, мне удалось прекратить кружение вокруг своей оси. Кислорода оставалось на два с лишним часа, - была некоторая утечка, но не это было главной проблемой. Было зарегистрировано сильное гравитационное поле, которое изменило курс моего корабля. Попросту говоря, я падал на планету Каналиппа, которая все больше увеличивалась в размерах передо мной. Вместо удушливой смерти в космосе, меня ожидала перспектива сгореть в атмосфере. Была правда еще альтернатива, - принять спецтаблетку или задействовать функцию самоуничтожения, но я даже думать об этом не хотел…
В полнейшей тишине кабины пришли вдруг мысли. Я вспомнил лицо Сида, своего лучшего друга, можно сказать отца, когда он провожал меня в летную школу: «Из тебя выйдет отличный пилот, мой мальчик!» Мне тогда было пятнадцать лет. С такой же теплотой меня провожали сестры Сида, тетя Ния и тетя Мира, замечательные и душевные существа… Как мне сейчас не хватало их рядом. Тоска наполнила сердце, я снова стал самим собой и бравый солдат, сражавшийся за свою жизнь двадцать минут назад и хладнокровно уничтожавший противников, куда-то исчез, оставив молодого человека с печальными глазами…
«Прости Сид, нам не свидеться больше…»
Я вспомнил своих боевых товарищей. Шестьдесят хороших парней, отдавших полностью свой долг, с мужеством сражавшихся и умирающих. А сколько лиц было до этого. Сколько командиров, сколько одногруппников я потерял. Пришли слова Венгура: «…почему мне не дали возможность лететь?» Для него война была игрой. Бедняга так и не понял своего заблуждения, сгорев на материнском корабле…
Теперь пришел мой черед. Внезапно я почувствовал себя очень старым, намного старше своих двадцати, даже значительно старше Кенвера. За несколько часов этого дня я прожил всю жизнь. И осознал, насколько сильно я устал от войны. Зачем я вообще стал пилотом?
 В конце концов, все мы были обречены, ибо кровопролитная война, шедшая уже не одно десятилетие, не оставляла практически никаких шансов дослужиться до почетной отставки. И я всегда хотел это изменить, исправить. Вот почему я очутился здесь. Перед лицом войны и смерти, жизнь казалась манящей и сладостной перспективой, о которой начинаешь думать перед концом. А умирать мне придется долго.
Тем временем компьютер рассчитал траекторию входа в атмосферу и нашел ее подающей надежды. Анализ самой атмосферы также привел благоприятные результаты. Да толку от этого? В базе данных не было ничего о самой планете. То, что я успел разглядеть, не внушало особого оптимизма. На планете практически отсутствовала вода, было много пустынь, а кое-где даже действующие вулканы.  Конечно, там была, возможно, и жизнь, но сейчас впереди была лишь неизвестность. Я только что пересек терминатор и спуск предстоял прямо во тьму. «Это в том случае, если удастся посадить корабль!» - напомнил я себе. В противном случае я сгорю.
Увеличивающаяся сила тяжести вдавила мой желудок вниз, напоминая, что не время расслабляться. Планетка была гораздо больше моей родины, и передвигаться мне там будет с трудом.
В последний раз я взглянул в космическое пространство, которое было моим домом последние два года, я испытал сожаление и тоску. А впереди была неизвестность…