Художники

Февральский вечер. Воздух уже напоен весной и прохлада морозна, но не очень. 24 февраля, почти весна. В мастерской скульптора Михаила Сарычева идёт творческая работа. Вместе с архитектором решают идею эскиза .  Мастерская заставлена подставками с налётом из гипсовой пыли, деревянными намётками каких-то крупных баб. На высоченном, многоярусном стеллаже стоят эскизы тридцатилетней давности, гипсовые слепки голов римских императоров, висит анатомический слепок с оголёнными от кожи мышцами плеча и руки.
Между всем этим стоит ивалидная коляска на которой сидит, худощавый дед со слезящимися глазами.  Он одет во всё тёмносерое, на фоне которого светится торец обнажённой культи. Это Семён Юдин. Единственный и бессменный формовщик скульптур художественного фонда маленького глубинного губернского городка Тамбова.
Все эскизы уже почивших, талантливых и заслуженных скульпторов волощал в натуральную величину Семён. Семён участник последней Отечественной войны. На фронт попал в 1943, зацепило, но не до смерти. Один из немногих рядовых, кто случайно выжил в этом пекле. Семён влюблён в искусство. Когда архитектор Серёга Чибисов нарисовал его портрет, он обомлел от восторга. Портрет на веки занял почётное место в его формовочной мастерской. Семён так и не завёл семьи, все родственники его умерли и он жил совершенно один. Он редко уходил ночевать в свою квартиру, в формовочной достаточно места для ночлега.
А рядом мастерские художников, куда приходят интересные люди, где поют песни под гитару, говорят смелые разговоры и где Семён всегда свой, где его любят, где выросла и отразила всю красоту рисунков и картин художников его душа.
Семён не заметил, как дожил до пенсии. В свои 60 лет он был крепок и силён, и зарабатывал столько, что о возможности оформить и получать копеечную пенсию даже не вспоминалось. Когда рухнула сюрреалистическая пирамида построения всеобщего счастья в отдельно взятом государстве, Семён ужасно огорчился. Он не был коммунистом, но идея нежлобства и презрения к отвлечению от работы подсчётом и слюнявливанием купюр, ему была понятна и близка. Семёну стало жалко страну и людей, он по прежнему зарабатывал нормально и отказался обдирать израненное общество получением своей пенсии. По сути он от неё отказался.
Шли годы, умер его любимый скульптор Костя Малофеев совсем молодым в 53 года. Ещё раньше умер  Лебедев. Стали подрастать молодые но и они не обходились без сильных и ловких рук Семёна.
Последнюю крупную фигуру Семён заформовал, когда ему было 82.
Дальше показал молодым, как это делается и они сами стали осваивать это искусство.
Семён продолжал отливать из гипса небольшие рельефы, головы греческих и римских скульптур. На антресоли своей мастерской уже никогда не забирался и она стояла брошенная и запылённая, больше на неё не забирался никто.
На 85 году жизни на правой ноге Семёна появились какие-то язвы. Думал сами пройдут, да не тут-то было,  в поликлинике сёстры мазали мазями, но язва разрасталась. Семён едва не терял сознание от боли, когда в поликлинике меняли бинты. На счастье Семёна он попал на осмотр молодого хирурга Мыслина, который сказал Семёну,что , мол, если хочешь жить, ногу надо отрезать.
-Почему ногу? Может только пальцы!-
-Нет ногу, так надёжнее, гангрена штука коварная, оставим молекулу и хана тебе дед. Да ты не переживай, и сердцу и печени без ноги работать легче будет, поживёшь ещё на свете!-
Оттяпали ногу Семёну под корешок.
И прошли боли, культяшка затянулась.
В открытую форточку вливался обалденно свежий холодный воздух ранней весны.
Семёныч мечтал о протезах, как он выйдет на них на парад 9 мая и никто не заметит, что нет его левой ноги.  На костылях он ходить уже почти научился. Если бы оттяпали маховую правою ногу, а то левую, сильную, толчковую, да и был бы помоложе, а то ведь 86 уже. Нога в больнице за месяц стала тоньше руки. А теперь вот, благодаря тренировкам, окрепла, округлилась. Новые костыли с таким, правда трудом осваиваются, но с каждым днём становятся всё послушнее.
Семён живёт в мастерской у скульптора Салычева, в маленькой уютной комнате, где выросли трое детей семьи скульптора, где  жена, Салычева, тоже скульптор  Наташа Цыцина подавала фирменный чай многчисленным гостям мастерской.  Гости и сейчас приходят часто. Но Семён никому не мешает. Он часть этих старых экспонатов, скульптур, прекрасных форм созданных художниками, форм которые зовут к доброму, вечному. Устав, Семён засыпает под разговоры о разном, под перезвоны гитары, и ему снится последний бой в предместьях Берлина. И последние выстрелы в воздух и радостные крики мальчишек воинов:
-ПОБЕДА!-
И снится весна и сирень и белая акация, которая белым светом вот- вот вспыхнет на огромной Российской земле.