Часть третья. Композитор Ненависти

                ****
 Ты ничего не понимаешь в поэзии
Подвешенное новое искусственное оплодотворение.
Мама, верни солдата домой,
Для этой войны он совершенно неприспособлен,
Не годен по семейным обстоятельствам,
Пропил свою молодость.

Ты не вошёл в условия существования
Подними руку вверх,
Будь готов быть посланным в ****я
Один точный удар в контур твоего тела
Достигает критической массы
Твоего естества.
Сиськастые девки, пиво
И задушевные разговоры о вчерашнем бухле.
Тебе по хую на твоё вымирающее поколение
Национальный одиозно-глобальный ****ец
Достанется и тебе кусок.
Войди в свою реальность посмертно
С не растворившимся комком таблеток в желудке
Внеси свою смерть в список
Таких же «жертв» наркомании,
И не ****и потом, что хотел только попробовать
Вот она – вся твоя ебучая жизнь.
               
                15/11 2003.

                ****
Цветастыми фонарями
Плевалась в ****ьник улица.
Неужели, ради жира
На горбу возить…
Хватит пить!
Нет! Нить,
Которая за фарами очков
Есенинской петлёй
Выдавила из пальцев выстрел
Насмерть высох
Из водки жизненный смысл,
Который пытаются зарыть в года
Иногда
Хочется ****уть по лицу самому себе,
Чтобы в моей судьбе
Был я сам,
А ещё бедлам,
Не мешающий мне жить,
Хочу курить
В штакетине «Беломора»
Взошло затяжкой Солнце,
В край родной
Выдохнул луной.
Наоборот.
Ёбаный в рот!!!
Это когда-нибудь должно было кончится
И мысль в руке
И «марка» под языком
Та, что не пробовал я никогда,
Хотя всегда,
****ят о её прекрасном вкусе
Не верю!
За дверью
Мёртвым президентом
Вспоминалась радость
С пустой бутылкой портвейна,
Перетекающей в панк-рок
Неминуемо перекрещённый перегаром,
Попыткой разлома,
Хотя некоторые дома
Варят «винт» или барыжат героин.
Мне ничего для них не жалко,
Даже пули.
Прострационные сюрреальные ходули
Подпирали бока
В облака.

                15/04 2004.
                ***
 
Не хочу становиться роботом
Каждый день расчётливо
Я похоронен
Небо идиотом
Смотрит. Войной
Это не я – это кто-то другой
Заряжает в рожок
Воронок –
Его теперь часто увидишь
Внутри тёрлась моль
Таракан в башке бежал.
Жал
На тормоз,
Но не успел
Этот предел
Висел потолком надо мной
Вертолётом капал гной
И душистый пузырь простыл.
Сдаюсь –
Неживой.
Это не я – это кто-то другой.
               
                16/01 - 17/01 2004.


                ***
 
Меня тошнит от нейлоновых людей.
Поколение, которое гасит за собой свет
Которое после кино в 21 на СТС
Покорно покидает кухню,
Чтобы лечь и заснуть,
А утром уйти в магазин или ещё куда-нибудь.
Жрать ровно в час,
А не когда хочется жрать,
Или мучится от того,
Что не могут рано встать.
Я ненавижу нейлоновых людей
За то, что всегда они – вежливость,
У них вообще нет новостей
Либо всё нормально, либо плохо.
Сейчас же просто тошнит –
Вчера немного мешал,
Если смотреть в прицел,
То я давно попал.

                28/01 2004.

                *****

Любит, чтоб было всё прибрано,
Любит, чтоб было всё чисто,
Если бы было по средам,
Я превращаюсь в нациста
Сейчас никуда не хожу –
Лежу и просто жирею,
Хочется просто выжрать
Или же хлопнуть дверью.
Пейзаж промышленной области
Уже ненавистно давит,
Такие плохие стихи хочу в микрофон лаять,
Под звук гитарного фуза
И хардкоровых барабанов,
Я ненавижу чувства,
Рождающие баранов.

                18/02 2004.
          

                *****

Это охуительная книга,
Хоть и слёзы поперёк горла стояли,
Хоть и ничего не понятно  было,
Когда меня убивали.
И от этого воняет муторно
Мечтаний провокационных стихов
Под своей резолюцией
Оставлен патрон,
Который, скорее всего, не запомнится,
Потому что на *** нужно,
Железной дорогой крутится
Головная боль,
Соль
Земли намазана
На хлеб этого неба
Из бутерброда получится…
Больше не надо об этом…
Книга была охуительная,
Жаль только, что короткая
Я выхожу предводителем,
Или просто уродом.

                18/02 – 14/04 2004.


           Потенциальный объект половых насмешек.

Из 11 баррикад
Выжила только одна
Это трагедия улиц
Или психология дня
Называйте это как хочется –
Мне всё равно
Этот город колышется,
Пожирая своё говно
И нигде не находится места
Купить сигарет,
А из ротовой полости
Рвотной жижей
Рождается новый поэт.
В своей надорванной психике
Тысячи пьяных значков
Танцуют на костях неолита
Или нового века стихов.               

                28/04 2004.


                Аминтриптилин.

Я уже давно должен был
Подарить свою ненависть
Заткнись!
В тот вечер
Было всё спокойно,
Пока этот скандалист
Не начал толкать свою философию.
Он орал ментам
А.С.А.В.!
Я его понимаю, гниду.
Эта телевизионная передача
Про больных наркоманией, а не СПИДом
Заткнись ещё раз!
Глаз увидел улицу.
По ней в 10-й класс ты шла…
Сутулится рядом
Какой-то БОМЖ
Сука! На тебе в харю!
Я ещё раз открыл глаза
Кровавые кулаки
Сообщили, что я в стену ***рил.
Через несколько часов
Я всё же проснусь
И не будет слов –
Я опять от тебя прусь.

                22/07 2004.


                *******

Конкретика слов
Выявляет в себе опасность
Интуитивно – это менты,
Очень много Ментов.
Гласность
Затыкает рты
Окровавленными прокладками  Olldays
И не хочет понять, что стихи
Рождаются с болью,
В крайнем случае, в интоксикации
Чем-нибудь сильно торкающим.
Это не мастурбация
Рифмой на заказ
В глаз
Не попадает солнечный свет,
Потому что ебливая осень
Хлещет противным холодным дождём. Сонет
О том, что кого-то бросил,
О любви или  чеке героина,
Что, в принципе, равнозначно. Поэт
Разрывает зубами надрывно
Себя, чтобы простонать
О конкретике слов,
На которую всем давно по хую,
И город похож на ряды зубов,
Которые на вкус меня пробуют.
   
                3/09 2004. 


                ********
Вечер сунул мне в руки стакан,
Я болезненно ухмыльнулся,
«Значит опять в хлам»
Подумал я и вышел на улицу
Там меня поджидали друзья
И я их громогласно поприветствовал,
А сам подумал, что так больше нельзя,
И повёл себя совершенно несоответственно
Я глубоко затянулся и выкинул сигарету,
Вспомнил кое-что и сам себе приказал заткнуться,
Но квинтэссенция темы оказалась не в этом
Я вспомнил некую М...
Как ты  облизывала губы,
А я - пьяный мудак, в  пример
Приводил как трахал другую. Я чувствую себя трупом!!!
Ты вздыхала и вымученно улыбалась
Я знаю, что сделал не так,
Но ты, как казалось
Всё  понимала.
Я закрыл глаза
И сплюнул в расстроенных чувствах,
Когда срываются тормоза,
Держать себя в руках само по себе искусство
И я ускорил шаг,
То есть  почти побежал
Мысли свистели в ушах
И ветер их с остервенением крал
Я понял, что не убежать
Город продолжает расти
Я успокоился, отдышался и начал стрелять
Глазами по крышам находящейся в районе Поклонной горы               
                мечети
Моргнув, я развернулся  и увидел всё сызнова
И пошёл обратно домой,
Различая людей по половым признакам.
Они тоже оборачивались,
Видя во тьме тень
Из руки каплями просачивалась
Ночь, сменяя пустой бутылкой  день.

                10/09  2004.


                ******
Внизу танцевали роботы
Сверхагрессивные.
Музыка плавала кровью
В блюдце моей отчизны
Праздники выпали тухлые
И я выплюнул их на асфальт
И город казался переполненным  куклами,
Сквозь их тряпки светилась сталь.

                26/10 2004.
            


                ******

Наверное, этот день мог бы стать
367-м  в этом  чертовски долгом году,
Потому как тянулся долго
Так не бывает?!
Да пошли вы в ****у!!!
Неверящие подонки.
Смысл фраз захлёбывался
В смысле фраз,
А 367-ой день выёбывался,
Половину луны сожрав.
И убогий  закутанный в снег,
В какой-то палёной футболке
По дороге полз человек,
Сжимая в руках двустволку.
В нём я узнал себя
И, схватившись за волосы, заорал
*****, я же лысый! Это не я!!!
Но усилившийся ветер мне показал,
Что всё-таки я. Именно я.

                14/12 2004.

                *****

На дешёвом плацкартном месте,
Под с ума сводящий стук колёс,
Я лежу и думаю об этом рейсе,
Целуя луну взасос
Большой медведицы ковш
Двигает линию огня,
Впиваясь, как охотничий нож,
В память прошедшего дня,
Лежащую где-то в промежности
Этих шести часов,
А в проводах с вязкой небрежностью
Следы кровожадных московских псов.

                18/01 2005.

                ******

Я не блевал в парадной,
Тем более что чёрного хода нет,
Я сидел на кухне, на скамье подсудимых
Подставляя к виску пистолет.
И капли шипучей коричневой жижи
Скрывали от глаз снег
Обломная тема вибрирующей шариковой ручкой
Тормозила времени бег.
Меня трясло и тошнило,
Бросая пьяное тело в кровать,
Да, наверное, я выглядел мило,
Впадая время от времени в кому. Спать
Очень хотелось. Мучили вертолёты,
И всё вокруг кружилось
Приступами рвоты.
 
                21/01 2005.


                20 минут утра.

Наверное, встал. Оделся. Нищета
Всё приелось так, что привкус на дёснах
Я не дошёл, и, взлетая птицей с моста,
Совершенно не ощущаешь себя
Под каким-то номером в книге мёртвых.
Мысли вслух. Скорее всего, это так
Москва – ураганное предупреждение.
Пережёвывая очередную жвачку дня. С чистого листа
Приходит прозрение.

                14/05 2005.
       





                Стихи.

      От однообразности слов тошнит
Может, разговаривать не в рифму, и ни *** не белым стихом, а просто так, как улица матом выплёвывает наружу себя.
      Радио молчит
     Я ненавижу тебя
     И телефон
Телефон – это проекция голоса в мембране, где могут быть чувства, тон, но ни фига не отображает, как и дурацкая рифма, в которой нет ни черта
     И ночь грустит,
     Держа за хвост кота.

                4/10 2005.

                **********

Если бутылка водки – это первое, что ты можешь увидеть с утра
И красные от недосыпа глаза – мука,
Ненавидеть. Просто ненавидеть
Или любить от скуки,
Тогда скука –
Это любимая игра
И школьные записки на клочках бумаги
Можно перечитать,
Но запотевшей бутылки душу заливаешь
Ровно стакан. На часах было без пяти капель пять
Утра. Тело попало в капкан
Завинченной крышки луженое горло
Мутный труп твоих дневников
Пролитой водкой распёрло
Раскисшая от сырости осень
Хмурилась тушью облаков
Последний глоток, и цифра 8
Щёлкнула на циферблате утра. Стихов,
Которые просто не писались,
Потому что утро тяжёлое, как осеннее небо,
Когда буквы просто сторчались,
Пытаясь зацепиться за смысл слов. Это была победа…



Тоже мне развлечение просто писать стихи.

                28/11 2005.


                *******

И чего за свои 21-е?
Сломанный нос и мечты загнившие,
Кружка в руке и примерные
Минуты, меня в пельменной пропившие.
Взгляд романтика,
Проза улицы.
Стихи, как заблёванная площадь,
И если бы вокзальные проститутки
Были, как Мона Лиза или, хотя бы, как Саша Савельева…
Но похожи они на гнилозубую лошадь
Первым снегом, словно солью, посыпаны
Все проспекты, как сука текущая
Штыковой лопатой наперевес
Всю эту гниль, как кувалдой, сплющить бы
21 – раной незажившей,
Серой шинелью, светом фонарным,
Виселица кусками рваными
Шило на небе одеяло. Чтоб было товарным.        25/10 2005.


                ********
 
Надо было вовремя и проще
Взасос поцелую на улице,
Я так стеснялся. Класс нерабочий,
Стал заикаться в тебе – бушующей
Глубоких твоих глаз
Утопала Красная площадь,
Разреши хотя бы раз…
С тобой… с тобой стало бы проще.

                13/11 2005.

                *******
 
Просто играем в разные игры,
И ты растрёпанная встаёшь с кровати.
Под нами на экране медленно плывут титры.
Держите! Жрите! Вот они мы – НАТЕ!!!
Ты очень красиво рисуешь
Я же вторую неделю пью,
Или рублю
На своём дешёвом корейском «Fender’e»
Панк-рок,
А эта ночь – очередной урок.
Музыка, любовь, алкоголь –
Всё это в перекрестии прицела
Солнечным зайчиком играет
Или догорает
Дальним светом фар.

А ты ведь очень хорошо рисуешь,
А я вторую неделю пью
В этой игре ты банкуешь,
А я за кадром пою.
                11/11 2005.

                *****

Для тебя это лужа спермы
Я – это целое переживание,
Если взглянуть в глаза фонарям на соседней улице и не ослепнуть,
Страдания
Или ожидание – если так больше нравится –
Когда сердце – это огромный пульсирующий осколок,
Который всё глубже и глубже впивается,
То адекватный катализатор – анестезия –
Яркие, запоминающиеся чувства
Или их отсутствие (пагубное влияние)
Меняется самосознание
Или, что того хуже ты, но в данном случае я сам
Такой транк, например, «Фенозипам»
Потом сердце просто взрывается,
Блевотной пеной в уголках губ
Ничего не изменится (я догадываюсь)
И мой несуществующий труп –
Только пепел твоих трёх букв: «Нет»
Звучит, как выстрел,
И пахнет, как только разряженный пистолет.

                30/06 2005.

                ********

Кошка падала вниз
Я поднял глаза,
Тучи медленно плыли, цепляясь клоками за карниз,
Словно большая слеза.
Город жизнью кипел
Отрыгивая, ползая, отхаркиваясь кровью
В мутное заплёванное окно влетел
Твой запах волос
И я застрял, вспоминая тебя
Перед глазами мелькнул Александровский сад,
Вторая половина дня
Мы несколько часов подряд
Просто сидели, обсуждая какую-то ***ню,
Я поддерживал разговор, смотря на тебя влюблёнными глазами
Наверное, ты это видела, но…
Я проморгался и пошёл домой
Вздыхать, курить и смотреть по телеку какое-нибудь дерьмовое    
                кино.

                14/11 2005.

                Балкончик с видом на Париж.

Швейцария. Русский десант. Я выполз на аккуратное майское солнышко. Рядом находился противопожарный гидрант. Ничего не мешало, осыпаясь с балкона пеплом. Я дремал…
Тем временем на горизонте пела изогнутая в спираль скрипка, едва касаясь острым, как опасная бритва, смычком крон деревьев на склонах черноморского побережья. Тишина…
Я проснулся лишь тогда, когда татуировальная машинка кончиком иглы заплясала по коже. Кошка бесшумно соскочила с вешалки на вбитые шляпками вниз гвозди. Всегда поражался – как они так делают? Я размотал пожарный рукав и сбросил с балкона якорь. Дом остановился. На подлокотник домашнего электрического стула прыгнул кузнечик. Осторожно стряхнув его на пол, я подошёл к рубильнику и включил напряжение, потом отошёл к окну и, свесив ноги с 18-го этажа, который, как тогда было модно, был размалёван портретами нашего русского фюрера и штандартами восьмого рейха. На фоне всего этого безобразия стояла воткнутая шпилем в землю Эйфелева башня.

                2/08 – 23/09 2005. Анапа – Москва.

    НЕ ПОСЛЕДНЕЕ.


                ******

Если  это просто рифма
Или стихов совершенный нонсенс,
Или любовь, склеенная из криков –
Совершенно по хую.
Этим задохнувшимся хрипом
Размазаны ожерелья
Я спал
Просто вывода жизни пунктиры
Это смерть или предсмертный оскал.
Игрушка. Пьяная, как та кукла в центре города
Никогда, никогда, никогда
Я не знал, что даже всё это чувство просто умерло
Во мне в итоге бессодержательного пьянства
Дёшево. Неразумно. Курево
Кончилось. Не надо сдаваться.

                8/01 2006.

                *****
Метель. Состояние ноль.
На высшем уровне кайф.
Глубокая душевная боль
Скрыта в последней записи Live
Снег упорно плюёт в лицо
И в ушах натужно звенит.
Мёртвое метрокольцо
Повторяет смертельный кульбит.
От алкоголя душа к чёрту
Наплевать на всю точку зрения
По определённо фашистскому борту
Прозрение
Да, да… остервенение…
Наслаждение
Свернуться и видеть в себе калачик,
А на деле все предрассудки –
Порванный резиновый мячик
И постнаркотический бум,
За который неодобрение или по щщам
Бьют. А всё равно
Делить жизнь пополам,
Одно – надо пробовать
Глушить, торчать, жить. Нам
Любови до гроба
Не ожидать, только чувствовать
Весь этот scum,
Бродящий по улицам,
Звереющим по ночам.

                27/01 2006.

                *****
 
Когда уже всё
Любви больше не надо
И осень берёт своё,
Размывая губную помаду
Динамик молчит
От гитары устали пальцы
В грудной клетке пробит
Тоннель. Заходи – не стесняйся.
И в календаре
Ни одной не отмечено даты.
В прошедшем на прошлой неделе январе…
Хотя все мои чувства к тебе – непрожёванные полуфабрикаты
То есть не так, чтоб совсем
Или простое равнодушие,
Лучше я «Терпенкода» съем,
Разогнавшись получше.

                8/02 2006

                Рецидивы.
Половина города взято в плен
Этой серой тоски,
Если это и настрой на «перемен»,
То рабочий класс взял всё в тиски
Или лучше в прицел,
Чтоб ни одна сука не удрала
И я тоже успел
Поймать в прицел буржуа.

                9/02 2006.

                ****************

Громогласный восторг!
Никого не брать в плен!
Это новый росток
Чудовищно жестоких перемен.
Трехгранный штык
Для того чтобы рвать мясо,
Если загнали в тупик,
Необходимо рвать пидорасов,
Бросаться им нагло в глотку,
Рвать их шеи клыками.
А потом жадно пить водку
Большими и частыми глотками.
И долго в бреду спать,
Короче, я заебался молчать.

                16/02 2006.



          ЭПИЛОГ, он же постскриптум.


                Посвящается моим друзьям.

       
Вот я иду, вот – Ч…, а рядом Д…. Зима, но мороз совершенно не жжёт щеки и не краснеет нос. Мы просто пересекаем родной район из начала в конец и из конца в начало, и нам просто хорошо так ходить, что-то вспоминать, а что-то придумывать заново. И они все такие достойные, и я такой сам себе мягкий и пушистый. Пиво вроде как замерзает, но и от него ледяного так хорошо и тепло на душе, и не надо никаких проблем с женщинами, работой и музыкой, а просто морозное тёмно-синее небо и крупные голубые звёзды, скованные льдом озёра и подёрнутые инеем деревья. Воздух такой прозрачный и морозный, что в грудь вдыхается его невообразимо много.
И нет никакого стыда, жалости и слёз, только благодать, ощущение полной свободы и лес. Где-то там, в полукилометре отсюда, трасса Е95, набитые овощами дома и ничего святого. Мы просто идём и беседуем, наслаждаясь спокойствием и свежестью предвесеннего леса, из последних сил удерживая в самых закромах себя лютый мороз. Никакого прошлого о том, как я 2 месяца заливал в себя всё, что горит и торчет, всё, что было под рукой и на что хватало денег – работал на заводе -, из-за того, что сам бросил девушку, стыда из-за недавнюю поездку в Тулу и миллиона моих косяков, совершённых половина в невменяемом состоянии – что не сильно оправдывает -, за которые можно сто тысяч миллионов раз закидать меня грязью, говном и камнями вперемешку.
Душа раскрыта, как детская книга, напечатанная специально крупными буквами. Простите меня.
ВСЁ.                17/02 2006.