Движение 77 Порнограф

О бойся Бармаглота, сын,
Он так свиреп и дик,
А в глyще рымит исполин
Злопастный Брандашмыг.

Льюис Кэрролл

++++++++++++++++++++++++

- Ну что, поймали порнографиста? - спросил Батя.

Иногда общение с Вором казалось Студенту агонией, медленной, мучительной смертью от укуса обвившейся вокруг гигантского дерева ядовитой змеи, каковую, приблизившись к которому, он по ошибке принял за прохладную летнюю тень. По латыни «кви-про-кво», недоразумение, принятие одной вещи за другую, Воры тонкая материя. Батя был слишком тонкий.

Но остановиться и не общаться? До этого не доходило! Вилла в горах Трансильвании, свои газеты, Студенту казалось, всё это рядом. Деньги держали? Наверное. Он, впрочем, был бы с Батей и без Движения и не проклинал бы себя за это. За эту немецкую машину, которую Вор ему подарил, бороду клинышком, которую порекомендовал носить, и шотландский виски, который стал пить по примеру Бати.

Всё было хорошо, только разговаривать с авторитетами было трудно несмотря на то, что большинству из них он был своим. Чем больше он пил, тем хуже мог с ними говорить, чем хуже мог, тем больше общался! Когда только начали общение, сначала все время говорил, Батя слушал, а потом внезапно перестал. Когда перестал, отношения пошли на лад, в преступном мире надо уметь слушать и слышать. Тогда всё будет нормально.

- Я тебя услышал, - сказал Батя.

У большинства авторов, которые пишут про бандитов нет мужества потянуться в зале, поработать на штанге или с грушей, встать, открыть глаза и заняться исследованием воровского мира лично, хотя бы не профессионально, именно это называют отречением, без него в криминале никуда, обычную жизнь надо забыть! Поэтому их голуби любви к миру бандитов и Воров продолжают разбиваться о ветровое стекло преступной логики:

- Иди ищи своих!

Как и милиция не может контролировать Людей, лихих водителей на автостраде нашей жизни. Менты нашей жизни не знают, хотя думают, что знают. Пораженный чумой не ощущает недомогания в уме, большинство книг про обожжённых зоной читать не интересно. Особенно если пишут женщины, бывают и такие.

- Вы-то что знаете про нашу жизнь? - спросил журналистов на суде Итальянец, один из главных фигурантов перестрелки на Родчельской.

- Ага, - удовлетворённо ответил Скиф. - На Студента! Мы его раздели до плавок и пустили в лес. Он впереди бежит и глазами зырк!

Батя засмеялся. Он примерно себе представил, что там было! Наверное, особенно зверствовал Манерный. Андрей как-то показывал ему на фото с его семьёй. Где они теперь? Кипр, Майами? Он не говорил никогда. После развода выпил бутылку водки и, как русский человек, лёг спать. Это жизнь. Трудно женщине с детьми жить с рецидивистом даже если он приносит в дом деньги, Манерный всё приносил. Он был хороший отец, его философия была все лучшее детям.

- Студент начал прохаживаться между соснами на опушке, - голос Скифа был радостный и звонкий. - С нами был Молодой.

- Да ну, - сказал Батя, - пить бросил?

- Делал вид! - По взъерошенной шевелюре Андрея было видно его отношение к проблеме гомосексуализма. Он сделал в воздухе несколько жестов, предположительно означавших, что они сделали с тем фотографом.

Появился в Измайловском парке, пытался раздевать и фотографировать детей, таких в Движении называли порнографами. С кем-то успешно, многие от него убегали. От постоянных тренировок Студент был как Брюс Ли, худым и крепким, попробуйте махнуть ногой тысячу раз в день. Сзади он был похож на подростка, даже на ребёнка, роста Студент был небольшого. Его пустили как приманку. Измайловским было всё равно, а арбатские болели за город без порнографов.

- Он меня укусил, - сказал Студент. - Мужик этот! Когда я с ним это...- Студент посмотрел в потолок, пытаясь подыскать точное слово, - боролся. - Вспоминать ему про этого пидора было неприятно.

- Да он ему чуть голову не оторвал, - сказал Скиф, - Студент! Начал душить.

- Студент там, короче, начал позы разные делать, - сказал Манерный, - у озера на опушке, типа, нагнусь-разогнуть, светить задом, и попал в поле зрения. Мужик этот вылез из кустов в шортах, на шее полотенце, привязать его к дереву. Точно порнограф!

- В руке фотоаппарат, - Скиф слизнул полу запёкшуюся капельку крови с костяшки руки, только что в зале делал тамешивари, разбивание предметов. Мастер это тот, кто или ломает кирпичи, или стукается, сразу начинает спарринг. Остальные - фраера.

- То есть он самый? - уточнил Батя.

- Он так удивился! - захохотал Манерный. - Говорит, ты же в прошлый раз от меня убежал, дорогой? Понравилось тебе? И к Студенту, обознался! Думал его голым фотографировать.

- А ты чего? - Батя посмотрел на Студента через стол. На столе были цветы.

- А я глазки потупил и молчу как гимназистка, - сказал Студент. - Нежно!

Батя засмеялся! Толковые у него пацаны, набрал их не зря. Сегодня многие боятся организовывать ОПГ, да и трудно это, оружие надо искать, машины. Тогда было проще. Тюрьмы Батя не боялся.

- А потом мы стали угорать, - прыснул в кулак Манерный. - Он говорит, - Манерный показал на Студента, - привяжите меня опять, дяденька фотограф, пожалуйста! Мы ж в тот раз не доиграли? Голосок сделал такой тонкий.

- Дело было вечером делать было нечего, - сказал Бита. - Его не взяли, он сразу убивал. Сила привычки.

Батя закатил глаза в потолок. Похоже, он поймал кайф! Он бы того сам! В этот момент зазвонил селектор.

- Меня нет! - сказал Батя в динамик секретарше. - Пока.

- У нас тут фотосессия! Только что проводили фотографа! - крикнул Леший в ту же трубку. Он любил учудить.

- Ну, тот всё ближе, хочет Студента, подходит, - Скиф надвинул на лоб чёрную кепку, - а Студент ему в пах лоу-кик! Потом в голову мавашу! - Студент скромно улыбнулся. Перевёл уровень, накинул снизу вверх. Прямо по щеке! Тот язык чуть не откусил. Удар не смертельный, но болезненный.

- И что самое интересное, - сказал Бита - попал.

- А чё это я промахнуться должен? - возмутился Студент. В последнее время Бита часто его подъебывал.

- Да не, я так, - сказал Бита.

- Координированный ты наш, - заметил Скиф. - Ну мы все и выходим, -  он продолжил. - И...

- Сердце у него не остановилось? - засмеялся Батя.

- Студент его стал гасить, мы все повылезать, тот увидел, что нас много, рукой за фотоаппарат и бежать!

- А как не взять, - сказал Батя. - Лейка денег стоит! - Он пришёл в себя, вытер лицо носовым платком.

- Короче, мы за ним, как начали его метелить, он кричит, как баран, которого режут, - сказал Студент. - И палец мне прокусил. Я теперь могу от СПИДа умереть!

 - Да, Француз его «Nikon» разбил об дерево, - сказал Бита. - И свои очки, они у него упали. И в кусты, искать сумку. Нашёл тоже! А в сумке журналы для гомосексуалистов разные, соблазнять детей. «- У меня есть фото, хочешь, покажу?»

- Леший вообще там там в раж вошёл, начал всё ломать, ветки, скамейку, качели, - сказал Скиф. Батя кивнул, этот может.

- Порнограф визжать перестал и сказал какое-то слово, - вставил Манерный. - Забыл, какое, но типа нах нас всех нах послал. Определил!

- Говорит, гондоны все вы! - засмеялся Скиф. - Честно.

- Ну я его и перевернул, вниз головой и постучал о траву немножко, - сказал Студент.

- А Скиф окончательно его достучал, конкретно. Тот упал на землю и нога дёргается.

- Но не умер, - весело продолжил Студент. - Маньяки все живучие как коты!

- И их нелегко поймать, - заметил Леший. - Лежит на земле и на нас смотрит. А взгляд такой дерзкий, наверное, детей и вправду мучал, - он посмотрел на большой телевизор Бати, у него был домашний кинозал, один из первых в Москве. В выключенном экране все сидящие были словно в аквариуме, дикие и хищные рыбы, маленькие и побольше, изолированные от общества Движением. Мало помалу мы теряли нормальный человеческий облик. Мы отрезали себя от внешнего мира, живущего нормальной обычной жизнью, от политики и идеологии, от нормальных представлений о добре и зле, от свободы и не-свободы тоже.Обычный мир стал казаться нам кривым зеркалом! В криминальном ведь все наоборот? Эта кривизна как будто смеялась над всем, происходившим в комнате, называя свою цену.

- Манерный, - продолжил Студент, - пошёл к багажнику, открыл его и достал компрессор. Порнографист как увидел, понял, что сейчас с ним сделают, — Студент вдохнул воздух, надул щёки, потом хлопнул себя тяжёлыми ладонями по лицу, произошёл взрыв. -  Аааааарррх!

- Надуют, как лягушку через тростник и лопнут, - сказал Бита. - Мы так сделали с одним афганцем, уши резал.

- Правильно, - сказал Батя, - не в офис же его везти!

- И будет он беременный вечно от любви нашей, - заметил Француз. - Мон ами!

- Потом придётся рожать, - сказал Студент.

- Он давай кричать, - сказал Скиф громко, Батя сделал ему жест рукой, тише. - Помогите, убивают!!!

- А тут ПГ, - продолжил Студент. Он потёр отбитую о порнографа руку. Она уже распухла, медленно, но верно запястье становилось толщиной с ладонь. - И к нам.

- Лимита, - сказал Леший. - Им страшно! Злые москвичи. Выходят на цыпочках двое, патрульный и водитель спросить, что это у вас за пляжный волейбол? Пятеро одног ногами гоняют. Водитель уже передёрнул.

- А он к ним в ноги, - сказал Скиф. - Товарищи милиционеры, убивают, помогите!

- Тамбовский волк ему товарищ, - сказал Бита. - Хорошо, что меня не взяли.

- Ага, - сказал Леший, - Водила калаш передёрнул. Хороший для смерти день! Манерный тут же с компрессором в чащу, я первому говорю, командир, он моего брата полотенцем к дереву привязывал, щёлкал фото, сначала раздел, брату девять лет. Сержант смотрит, все не укуренные, и машин дорогих нет, значит, не криминал, машет рукой, уходите, у нас серьёзно! Потом с водителем того в машину и по газам, и в рацию что-то передали, оба довольные! Его искали, значит.

- Пацаны, здесь милиция, бросайте тачки, уходим дворами, - в гостиную вошёл Безумный, вечно молодой, вечно пьяный, за деньгами для общака. - Я все слышал! Жалко, что без меня! - Он мечтательно посмотрел в окно. - Я б с ним снял целый фильм, многосерийный, «педофил один», «педофил два».

Лёша мог зайти к Бате в любое время. После той гонки с борцом Авваковым Безумный стал на одно ухо глухой от удара об землю, под волосами прятал электостимулятор, который привёз из Англии, поэтому он и ходил так странно, всегда вперёд правое плечо, чтобы слышать. Жить ему оставалось примерно года два.

Вошла Аля, секретарша Бати, с чайным подносом. Все сидели в гостиной, в середине Батино кресло, с острыми углами Движения за окном жила своим ритмом деловая Москва. Все чинно пили индийский чай.

- Прочитай чего-нибудь, Студент? - сказал Батя.

- На фото я стою один,
  в прикиде, по-пацански стильном,
  менты меня ужасно били,
  как крестоносцы сарацина.

  Но совершенно не гружусь,
  пускай болит ребро и ухо,
  вчера купил на Рижском «муху»,
  её сегодня заряжу!

Батя внимательно слушал, потом сказал:

- Это следующий Пушкин.

- Ага, - Скиф кивнул головой, - не меньше, и мы ему помогли наказать порнографа

Батя отрывался от чашки и серьёзно спросил Безумного:

- Тебе деньги отдали?

- Отдали, - сказал Безумный, - Молодой подъезжал. Как раз после парка Горького. - Безумный сначала забирал деньги с точек там. Батя крышевал ресторан «Времена года» ещё в советские времена, фамилия директора была Тадевосян.

- Всё пропрёт по дороге, -  сказал Манерный, мы любили пошутить над гонщиком.

- Я ему пропру, - сказал Скиф. - Не довезёт, спросим!

- Как с понимающего, - сказал Манерный.

- Он ответит за всё, - бросая читать вирши, вставил Студент. - За всё ответит! - Студент по-дружески погрозил Безумному кулаком. Видно, что в это время он снова мыслями был в парке.

Один раз Безумный вообще со ним не поздоровался, как будто его нет. Ещё руку положил на стул, где его пиджак. Студент ему, что ты руку кладёшь здесь, здесь мой пиджак! А он, а ты свой пиджак на стул не вешай, борзый. Студент чуть с него не спросил за этот пиджак! Он начал нервничать, раздувать ноздри, дышать шумно. Жалко, ушёл от своей страшной судьбы недавно мужик-порнографист.

- Да кому он ответит-то, - тихо говорил в сотовый Манерный. - Он же с нами не работает, пацаны. Не нам ему и отвечать. Что мы ему предъявим? Ничего и нечего, он ореховский. И кому? Сарацинам, что ли за второй крестовый поход? - Временами Андрей был эрудит.

Все знали, деньги Безумный отвезёт, куда надо и точно вовремя. Он был безумный только в одну сторону в направлении мотоциклов. А так п жизни очень даже соображал:

- Бабло побеждает зло!

конец эпизода