Долгая жизнь

Долгая жизнь – иногда наказанье.
Где-то под Вологдой или Рязанью
Теплится малою свечкой, а те,
Кто ей родня, уж давно в пустоте
Вечности. Что им земной долгожитель,
Всё экономящий: свет, освежитель
Воздуха, только не время – его
Можно жевать, если нет ничего.
Можно его посолить и поперчить –
Глядь, уже живы и Сталин, и Черчилль,
Можно глазурью покрыть, и тогда
Станут съедобны былые года,
Станут пахучи и свежи, как булки
Бывшей пекарни. По-вешнему гулки
Улицы станут, где время неслось,
Словно бегущий от выстрелов лось…

Время – такая же пища, не хуже,
Чем колбаса при начальнике-муже:
Свёрнуто в кольца и к городу Краков
Как-то относится, денежных знаков
Много не требует: вот оно, тут,
Не в магазине, где всё продают
Нынче. А раньше, бывало, на поиск
Шли или ехали, севши на поезд
В город побольше, где шансы верней
Были коснуться и благ, и огней -
Разного цвета неоновых трубок -
Всё опьяняло приезжих как кубок,

И заманила позднее детей
Та паутина столичных сетей,
Как Прометей, посулив свою печень,
Юным орлам – мол, полёт обеспечен,
Так и пропали из виду почти…
Сколько им было бы? Память, сочти…
Семьдесят или немного поболе?
Нет, здесь провал, территория боли -
Время на ней превращается в яд,
Здесь даже Бог недостаточно свят,
Разве указы его справедливы?
Дети уходят, родители живы!...

Время иное возьмём для подпитки
Призрака жизни – в комоде открытки,
Время на них как тушенка иль шпроты –
В банках консервных свои обороты.
Вот две девчушки на стуле застыли
В капорах – раньше такие носили,
Где-то в двадцатых такой был фасон,
Или всё это приснившийся сон?
Вот репродукция чьей-то картины,
Вот фотоснимки военной годины:

Брат не дошёл до Берлина немного,
Был музыкант и учитель от Бога…
Здесь вот открытки из Ялты и Сочи,
Жаль, что уже так беспомощны очи -
Время цветное застыло на глянце
В летнем своём крепдешиновом танце;
Это портреты известных учёных…
Что-то так хочется яблок мочёных –
Желтых, антоновских…Тихо вздохнёт
Старая женщина. Время вспорхнёт
Птахой из сердца, из клетки грудной:
«Помилосердствую. Что ж ей, одной…»