В далеком упавшем на Землю микробе любви...

В далеком упавшем на Землю микробе любви
Мы рыскаем счастье, мы рыщем романтики судеб.
Скажите, бывают ли в этом счастливые дни?
Скажите, случится ль когда, что они таки будут?

К такому далекому доселе призраку сказочной тайны
Мы ищем, не менее сказочно, крошку-плацебо.
Скажите, возможно ль, когда-нибудь станется явью,
Что некогда было поставлено жизненной целью?

В закрытой щеколдой когда-то столь пепельной были
Запрятали дамки, марьяжи, тузы с рукава.
Скажите, бывает ли слово такое – «любили»?
И есть у него ли прошедшие ли времена?

Понятно, что оторопели и в спешке куда-то
Забыли то самое главное, что под крылом
Амура, в ладонях у Гестии, в факле Пенаты,
В надежде когда-нибудь вновь возвратиться потом.

На нашей далекой, забытой, как родина, совести
Таятся, покоятся, бьют друг о друга края
Два недогероя двух недопрочитанных повестей,
Один из которых есть ты, а второй – это я.

И нет, не ищи меня, нет, не мори меня пташками певчими,
Озябшее утро (откуда такое дано?).
Тебе не понятно, что с этими тайными спешками
Я и до могилы-то не дойду, еле дойдя то трюмо.

И нет, не ищи меня вновь по углам, старый ветер-прохожий,
Мне все равно в срок не успеть, не промыть столько ран.
А ты все такой же, на прошлый и на позапрошлый похожий.
И я не меняюсь, уставившись чинно в экран.

Но вместе с тобою заражены мы микробом,
Садись, потолкуем же. Дай же мне, дай мне ответ!
Зачем мы живем единственным детским альбомом,
В котором нет игр по правилам вируса, нет?..

И люди в альбоме счастливые, как на мольберте,
И им незнакомо знакомое давеча нам
Межзубное «где ты?» и шепотом «где ты?..», кричащее «где ты?!!»,
Подчас посвященное лишь четырем стенам.