Бродяги хроноленда часть 30

- Семёрка бубей, - обречённо сказал Пржевальский, вытянув из колоды карту.
            - Отлично. Семь шалбанов. Подставляйте лоб.
            - Паша, пожалейте, уже голова трещит.
            - А вы думаете, мне легко. Раз! – Павел щёлкнул академика по лбу. – Я вам предлагал на деньги играть. Предлагал? Два! У меня тоже пальцы уже посинели вас по лбу стучать. Три! И ухо облезло. Четыре!
            - А у меня сливка на носу. Что я жене скажу?
            - Отыгрываться будете? Пять! Шесть! Семь! Вот и всё. Сдавайте.
            На верхней полке заворочалась Мата Харри, пробормотала какую-то невнятицу и от души выстрелила гороховой пулей.
            - Чёртов Актимель, - выругался Пржевальский, зажав ноздри пальцами. - Идемте, покурим. Пусть проветрится. Послал Бог попутчицу.
            - Час назад вы были совсем иного мнения.
            Выйдя в тамбур, закурили, многозначительно помолчали, думая каждый о своём.
            - А я вот подумал, - сказал Павел, - я готов уступить вам даму. Учитывая ваш авторитет, годы и схожесть со Сталиным, пожалуй, забирайте себе девушку. Не буду ставить палки в колёса.
            - Нет уж, спасибо. Оставьте себе. Вы, наверное, любите таких легкодоступных, пьющих барышень.
            - Ладно, вы докуривайте, а я к проводнику за водкой. И продолжим в картишки? Ночью нам уснуть не удастся. Застрелят во сне к чертям собачьим гороховой шрапнелью. Прокоптят.
            Перетащив невменяемую шпионку в купе, мужчины с большим трудом уложили её верхнюю полку, а сами сели играть в карты. На деньги академик играть отказался, поэтому проигравший вытаскивал карту из колоды, которая определяла наказание. Масти выбирали шалбан, сливку, ухо или подзатыльник. А сама карта количество. Семёрка бубей значила семь шалбанов. За час игры они отбили себе пальцы, сопернику голову. У Павла ухо горело красным, а у Пржевальского красовалась сливка на полноса. А Мата Харри мирно сопела, время от времени пуская голубей.
Павел принёс очередную бутылку. Разлили, выпили за дам, как настоящие гусары.
            - Надоело мне в карты играть. – Пржевальский разлил ещё по одной. – Павел, а зачем вы в Нью-Сити едете? Если не секрет. Говорят, что не за горами катаклизм, что начинает сыпаться штукатурка мировоздания. Вы ничего не слышали?
            - Слышали. Седой Старик на горе мне сказал о каких-то бродягах. Вот, еду новости смотреть в интернете.
           - Странно, как устроен мир – одна ошибка, и всё, зацепилось и пошло наперекосяк. Вот так и люди, живут-живут и умирают.
            - Академик, идите спасть. Вы уже бред несёте. Какие люди умирают?
            - Не обращайте внимания. Я, пожалуй, лягу. А вот понимать слова Старика дословно я бы не стал. Любит он головоломки, шарады и ребусы. Приятных снов.
            Великий путешественник и академик естествознания хлебнул ещё водки на сон грядущий и сразу вырубился.
Павел рассматривал в окно ночную пустоту. Звёзды и луна гнались за поездом, кое-где мелькали светом в окне будки стрелочников. Тыкдым-тыкдым – стучали колёса, похрапывал Пржевальский, время от времени давала знать о себе пьяная танцовщица. Спать не хотелось, Павел плеснул себе в стакан водки и решил покурить прямо в купе. Что там человек-лошадь говорил о ребусах? Павел сорвал с окна штору, написал на ней помадой из сумочки шпионки слово БРОДЯГИ и вырезал семь лоскутов, так, чтобы на каждом квадратике была одна буква. Получился такой импровизированный набор для игры в анаграммы.
Итак, что же подразумевал призрак, говоря о бродягах.
Первое, что получилось, это туманно-болотное «БРОД ЯГИ». Сразу представилась лесная глушь, вековые чёрные ели, избушка на курьих ножках. Каким образом этот сказочный персонаж мог пустить трещину по всему миру… Ладно, дальше. Повертев буквы, он остановился на бодрягах и добрягах. Бодрость и доброта – девиз полуподпольной секты Неспящих филантропов. Но они, кроме как перевести старуху через дорогу или накормить синичку, на большее не способны. Куда им до альтруизма в мировом масштабе.
Следующим получилось – ЯД И ГРОБ. Похоже на древний орден или слова из клятвы. Мало ли. Нужно взять на заметку.
Дальше пошло – БДИ ГОРЯ. Не ново, хотя и актуально. Стимулирует к действиям, горе действительно не за горами и бдительность никогда не помешает. ГОД РЯБИ заставил задуматься. Слишком тонко и неуловимо, на грани ощущений, предчувствий, но разум отказывался проводить анализ этой фразы. Не за что уцепиться. Но, сбрасывать со счетов нельзя. Может, наступит прозрение и всё станет на свои места.
БОГИ ЯРД звучало языческо-лавкрафтовски. Словно где-то дремлет древняя сила, ждущая своего пробуждения, и в её силах одной только мыслью уничтожить всё существующее во вселенной. Павла настолько испугал такой подтекст анаграммы, что он быстренько смешал буквы.
Китайский ОБРЯД ГИ совсем не зацепил. Не то. Так же как и грузинское ГИЯ БОДР.
А вот ГИД БОРЯ насторожил. Павел даже записал на куске занавески имя Боря.
Он ещё долго пил водку, курил и тасовал лоскутки с буквами. Но ничего внятного сложить больше не смог. На комбинации букв РБДГИОЯ положив голову на столик, Павел уснул пот стук колёс, храп Пржевальского и амбре пирожков с горохом.
Ему снились гибриды, коряги и курага и драги. Бодяга, Дибров, пьющий брагу, гидра с грудями. Буквы парили в небе, выстраивая чудесные, наполненные эзотерикой и глубоким смыслом слова, которые сразу забывались, и вспомнить их никак не получалось, и чувство потери душило. Казалось, что именно то слово и несло разгадку, но теперь всё потеряно навеки. От досады хотелось выть, а рядом на дрогах ехали по дороге варяги в крагах. Этот кошмар прервала рука, трясущая его за плечо.
Павел открыл глаза и увидел Мату при полном параде, словно и не валялась она поперёк тамбура с прилипшим к щеке окурком. Выглядела она безупречно от причёски до чулок. Лёгкий макияж, одежда почему-то совсем не помята, вместо перегара запах свежести и тонкий аромат духов.
- Доброе утро, - сказала танцовщица. – Через полчаса Нью-Сити. Сейчас будет санитарная зона, писять будете между вагонами, если не успеете сейчас.
- Ага, спасибо. – Пробормотал Павел. – Как-то мне нехорошо. Пива бы.
- Там у вас водка осталась, - Мата показала на бутылку с остатками алкоголя на дне.
- Бээээ… уберите быстрее, а то меня вывернет.
- Я допью, ладно? – Не дожидаясь разрешения, девушка приложилась к горлышку и, допив, занюхала рукавом.
- А что, пирожки кончились?
- Будьте джентльменом, - пристыдила его Мата.
Павлу стало неловко и он, схватив зубную щётку и полотенце, побежал в туалет.
Вернувшись, он собрал свой нехитрый скарб, присел на сидение, сложив руки на коленях. Мол, посидим на дорожку.
Пржевальский громко захрапел, заплямкал губами во сне и снова утих. Павел и Мата тихо засмеялись и двинулись к выходу, так как за окном уже мелькали небоскрёбы Нью-Сити.

- Вот эта. – Рииль показала пальцем на сверкающий на солнце хромированный грузовик Lone Star, оскалившийся радиаторной решёткой и уставившийся выпученными фарами на девушек.
- Красивый, мне нравится. Только ключ нужен. И, наверное, цистерну отцепить придется. Зачем нам цистерна?
- Ты управишься сама? А я пока ключ поищу. – Рииль совсем не разбиралась в технике. А автомобиль в своей жизни видела всего раз десять. Она вернулась в кафе и стала шарить по карманам бездыханных водителей в поиске ключей.
Лита тоже никогда не видела такую громадину, и ей было страшновато, казалось, что она даже руль не сможет повернуть. Силы не хватит.
В забегаловке раздался одинокий выстрел, и через секунду вышла Рииль, неся в одной руке кучу ключей, а второй убирая в кобуру «Мангум».
- Нужный ключ они нашли по логотипу на брелке. Лита забралась в кабину, огромную и уютную. Сзади за сидениями была уцела комната отдыха – диванчик и привинченный к полу столик. Руль приятно лёг в ладони. Над лобовым стеклом лента с бахромой, на которой налеплено штук сто значков с гербами городов. Чуть ниже свисают вымпелы футбольных клубов. На торпеде любимая водителями собачка с качающейся головой. Тягач завёлся легко, мягко тронулся и выехал на трассу.
Рииль обнаружила в бардачке стопку дисков и выбросила их в окно. Оставив только Doro и Тину Тёрнер. Все остальные исполнители были мужчинами, за что и поплатились, разлетевшись по обочине.
- Отлично, - сказала Рииль, закинув ноги на переднюю панель.
- А зачем ты стреляла? – спросила Лита.
- А! Был там один, недобитый. Ключи зажал.
- Ты просто монстр.
- Подруга,  - нахмурилась Рииль, – нельзя давать послабления этим тварям. Они сильны, хитры и злопамятны. И, если ты только на миг покажешь им свою слабость, они сразу тебя сожрут. Но, чем сильнее и злее твой противник, тем более преданным становится он после того, как ты его сломаешь. Трус и слабак никогда не будет верным и надёжным. Так меня учила мать. Если бы женщины не были жестокими, им бы пришлось стать рабынями. Так что, я не собираюсь никого жалеть. Тем более, этих похотливых уродов. Похотливой должна быть я. А они должны выполнять все мои прихоти. Мы правильно едем? Где карта? – Рииль снова полезла в бардачок, выудила оттуда пачку презервативов, демонстративно выбросила в окно.
Лита думала о своём и беседа сошла на нет. Ехали молча, слушая хриплый голос Тины, только иногда Рииль заглядывала в карту и показывала, куда поворачивать. Трасса была пустой. Иногда проскакивали одинокие легковушки, с высоты кабины тягача казавшиеся жалкими карликами. Вокруг раскинулась жёлто-оранжевая степь с чахлым кустарником и дрожащим от марева контуром далёких гор вдалеке.
Из этого состояния их вывел странный звук, доносящийся сзади. Рииль посмотрела в зеркало дальнего вида и увидела, что за ними едет белая машина с мигалками на крыше. Вот автомобиль поровнялся с кабиной тягача, из окна показалась рука, что-то живо жестикулируя. И тут голос  с небес проревел:
- Остановитесь!!! Прижмитесь к обочине!!!
Лита нажала на тормоза, и грузовик остановился.
- Выйдите из машины!!! – не унимался голос.
Лила выглянула в окно и увидела идущего к ним мужчину в серой форме, толстого, потного и недовольного.
Он подошёл, постучал в дверь. Лита выглянула и толстяк, увидев девушку за рулём, заулыбался. Всё его недовольство испарилось и сальная ухмылочка расплылась на физиономии.
- Инспектор Петренко! – отсалютовал он. – Нарушаем?
Лита молча улыбалась ему.
- Мадам, выходим из машины, показываем права, маршрутный лист, накладные на товар. Давайте, живенько.
- Мы просто едем, - сказала Лита.
- Все здесь просто ездят. То, что вы женщина, не даёт вам права ехать с такой скоростью. Шевелитесь, у меня смена заканчивается, а я ещё на бутылку не заработал. Сразу деньги захватите, чтоб не возвращаться. – ГАИшник снял фуражку, вытер пот со лба. – Жара-то какая, у вас колы не будет?
- Будет, - выглянула из-за спины Литы Рииль, - сейчас.
Из окна показался ствол ружья и грохнул выстрел. Лицо толстяка сразу превратилось в фарш. Он ещё держался пару секунд на ногах, потом рухнул на спину, уставившись отсутствующими глазами на одинокое чахлое облачко.
- Дробь, крупная, – удивилась Рииль, - на оленя, не меньше. Поехали?
Мимо проскочил синий кабриолет, за рулём которого сидел мажор в гавайке и солнцезащитных очках. Увидев убитого ГАИшника, он резко затормозил, дал задний ход и остановился напротив окна грузовика.
- Круто, тёлки! – закричал он, выставив большой палец.- Супер, давно мечтал ГАИшика замочить. Всю жизнь мечтал! Даже можно не ГАИшника, кого-нибудь. Начальника ЖЭКа, военкома, налоговика, не важно…  А вы сделали это!!! – кричал он, подпрыгивая от восторга на сидении и хлопая ладонями по баранке. – Тёлки! Жму руку! Уважуха и респект! Куда едете? Нам не по пути?
- Не по пути! – сказала Рииль.
Выстрел практически выбросил парня из машины. Грудь его словно взорвалась, выплюнув кровавый фейерверк. Дверца открылась, и он вывалился на обочину, выставив на показ белоснежные кроссовки на дрожащих в агонии ногах.
- Лита, мне здесь определённо нравится! – воскликнула Рииль. – А то развели тут патриархат. Тёлками нас называют. Права требуют. Им даже не снится, какие у меня есть права!


Никола совсем не пьянел. Он доставал из всяких шкафчиков бутыли с мутной жидкостью, разливал по стаканам и говорил тосты. Фриц вырубился после второй порции, Максим и Борис стойко держались, несмотря на усталость. Белк тоже не спал, но явно скучал от беседы, время от времени вставляя фразочки о разуме.
- У меня специальный рецепт напитка. От него не пьянеют, - Никола бросил взгляд на Фрица, спавшего, положив голову на стол, -  за редкими исключениями, естественно. Можно выпить ведро, и всегда останешься в одной самой правильной кондиции, когда хочется поговорить, слегка тянет на приключения и женщины выглядят восхитительно даже без макияжа. Секрет не скажу, так как ещё не запатентовал.
- Не экономно, - посетовал Борис, - это же сколько бутылок можно выпить за день! Разориться можно.
- А, бросьте. Видели, сколько пшеницы кругом. Не жалко. А гости ко мне редко заходят, и то, всё больше по делам – украсть у меня очередное изобретение.
- А вы изобретатель?
- Рационализатор. Может, слышали обо мне – Никола Тесла.
Борис выронил из рук вилку с наколотой котлетой, а Максим поперхнулся.
- То есть? Тот самый?
- Не пойму, о чём вы. Тот или не тот, я не знаю.
- Трансформатор – ваших рук дело? Мачтовая антенна? – оживился Боря.
- А, это? Так это мелочи. Так, дела давно забытых лет.
- Так вы же… - начал было Борис, но Максим пнул его под столом.
- Что я? Вы обо мне слышали? Как интересно.
- Но как... – не унимался Боря. – Вы вообще-то мой кумир. Всегда равнялся на вас. Тоже люблю покумекать, тоже изобретаю. Так, по мелочи всё, конечно. А нам говорили, что вы… умерли.
- Ха, - засмеялся Никола, - и кто же перед вами, как думаете? Хотя… и давно я умер?
- Давно, лет пятьдесят назад.
Никола налил ещё, поднял стакан:
- Помянем. Не цокаемся.
Он выпил и заходил взад-вперёд по комнате.
- Говорите, умер. А ведь действительно, как это я не додумался, конечно, так и есть, всё сходится. – Бормотал он, вымеряя шагами размеры комнаты. – Точно умер?
- Я не уверен, но во всех книгах, энциклопедиях написано.
- Так я что, не только умер, но ещё и известным стал?
- Похоже на то. Ваш портрет на деньгах сербских.
- Шутите? – Тесла метался, не зная, куда себя деть. – Я понял всё! Мозаика сложилась! Вы не местные? Откуда вы? Почему вы знаете обо мне, а другие понятия не имеют?
- Мы из годназада – Борис собрался с духом и выпалил: - Я изобрёл машину времени. Своими руками, свое головой. И мы прилетели сюда из прошлого. А теперь вернуться не можем – машину угнали.
- Не верю своим ушам! И она действительно работала?
- Как видите.
- Запатентовали?
- Да нет, не успел ещё.
- Зря. Я учёный-неудачник. Изобретаю, а у меня всё воруют. Я изобрёл электричество.
- Разве?
- И вы мне не верите. Электричество – моих рук дело. Лампочку тоже я придумал, и Ильича лампочку и Чижевского, радио, дистанционный пульт к телевизору, да и сам телевизор тоже. Изобрёл унитаз, макароны по-флотски, мыльные пузыри, памперсы, степлер,  перочинный нож, шариковую ручку, рамку для фотографий, да и сам фотоаппарат тоже. Я даже «Анну Каренину» написал, а этот граф, будь он проклят, говорит: «Давай я у тебя блох половлю в рукописи, подредактирую». Ну, я и дал почитать. Через неделю уже в школьной программе была. Автор – Лев Толстой. Вот так всё у меня и похитили. Одни спёрли идею подстаканника, другие – рецепт коктейля. Третьи партитуру «Аиды». Слава, деньги, идеи - всё разворовали, растащили всякие гости. Приходят, типа самогон купить на свадьбу дочери, а потом рояли пропадают. Крестики-нолики, таблица Менделеева, кубик Рубика, кубизм, зубочистки, клизма, двигатель внутреннего сгорания, пирамидон и виагра – всё, всё придумал я. У меня производительность – десять изобретений в день. Вот пока я с вами разговаривал, я придумал карандаш, пишущий лазерными лучами. Поверьте, завтра же его кто-то запатентует. Это карма. Знаете, откуда здесь инопланетяне?
- Вы их тоже изобрели?
- Нет, я изобрёл гиперскоростной межгалактический портал. И представьте, они уже его используют и поганят мои пшеничные поля. Не пойму, как эти зелёные негодяи умыкнули мою идею.
Никола подозрительно посмотрел на гостей.
- Тоже небось, чертёжик какой утянули?
- Что вы, что вы… - замахали руками друзья. – Мы же не приходили, вы сам позвали.
- И то верно. Расслабьтесь, мне не жалко, пусть пользуются люди. А вот машина времени – это жесть! Я придумал телепорты, - Тесла показал на телефонную будку в углу. – В пространстве работает, а вот во времени – никак. Расскажете секрет? Я слышал, что в Нью-Сити  выставлялась на выставке. Но, вроде бы, не завелась она.
- Ну, вы тут общайтесь, а я спать хочу, - сказал Максим и пристроился на тахте возле окна. Белк прыгнул ему на колени, свернувшись калачиком.
- Всё говорят, говорят, - ворчало животное, - зачем? Только воздух гоняют. Ведь, пока ты говоришь, ты не думаешь. Вы же всё время болтаете, вы так никогда не станете разумными.
- Достал, - рявкнул Максим, - закрой варежку и думай себе молча, а то скину на пол.
- Конечно, гуманными могут быть только разумные существа, а не такие одноклеточные, как вы. Молчу, молчу. Спокойной ночи.   
- А у вас нет нормальной водки, а то от этой уже булькает всё внутри, а хмеля маловато. Я Хусейн, человек-бассейн, - похлопал себя по животу Боря.
- Сейчас поищем. Где-то же прятал, ага, вот! – Никола достал из большого пыльного сундука бутыль с сизым напитком. – Первачок.    
- То, что надо! Я вот не пойму, - спросил Борис, хрустя солёным  огурцом. – Вот вы умерли пятьдесят лет назад, а всё равно живой. Загадка временно-пространственного континиума. И вообще, что здесь происходит. Всего год прошёл, а мир на себя не похож. Профессора – динозавры, говорящие белки, фашисты, амазонки, инопланетяне. Что за чертовщина?
- Всё очень просто, друг мой! – Никола встал и направился к шкафу, долго рылся, и вернулся с карандашом и листом бумаги. Вы мне дали недостающее звено, сказав, что я умер. Я всё понял. Наверное, понял. Вот смотрите.
Никола нарисовал что-то похожее на засохшее дерево.
- Что это? - Спросил Борис.
- Это схема, чтобы вам понятно было. Представьте что каждый час. Допустим, час. Я не знаю точного интервала времени, пусть будет час, мир раздваивается, или даже растраивается. Не важно. Он делится, как амёба, на два одинаковых мира, которые живут дальше своей жизнью. Вроде бы эти два мира должны потом быть похожими, как близнецы, но малейшее различие в развитии в последствии выростает в то, что через год между ними маловато общего. В одном – сытые будни, в другом – война, в одном процветание, в другом разруха. Один избалован погодой, а в другом сплошные катаклизмы. И всё из-за того, что кто-то сделал выбор, отличный от своего двойника в параллельном мире. Плюнул не туда, не там перешёл дорогу, сказал кому-то грубое слово, влюбился. Умножаем эти мелочи на количество жителей планеты и на количество объективных факторов, которых бесконечно много. Вот и получается, что параллельный мир через год совсем не узнать. Но это ещё не всё. Количество миров растёт в геометрической прогрессии. Их миллиарды, триллионы, несчётное количество. И все такие разные и в то же время похожие. Где-то так.
- Да, - Борис почесал подбородок. – И где они все помещаются, на одной планете?
- Ай, бросьте, что мы знаем о вселенной? Только то, что сами себе придумали. Мы даже не можем представить бесконечность. Не можем представить четвёртое измерение. То есть, математически доказать можем, а представить, увидеть в уме – никак.
- А я вам что говорил? – донеслось с тахты, на которой мирно спал Максим. – Да любой одуванчик может себе представить бесконечность. А что вы там пьёте? Плесните в блюдечко. Я вам расскажу об измерениях.
Никола поставил на пол тарелку и налил в неё самогон. Белк подбежал, отпил, выпучил глаза и рухнул на бок, подрагивая хвостом.
- Слава Богу, уснула. А то такая разговорчивая, - Борис поднял обмякшую животину и отнёс обратно к Максиму. – Так о чём мы?
- Так вот, - продолжил Никола, - Сегодня в одном измерении совсем не похоже на другие сегодня в другом. И меня, и вас, и этой белки существует миллионы копий. И моя копия из вашей реальности умерла полвека назад, а другая сидит перед вами. И, даже не так, нет, не так. Скорее всего, я законсервированная копия, а этот мир – парк развлечений, зоопарк, лунапарк, диснейленд. Нет! Хроноленд. Представьте, что динозавры эволюционировали и стали разумными…
Собеседники одновременно бросили взгляд на белка, но тот промолчал по причине полного алкогольного отруба.
- Динозавры стали профессорами. На всей планете. Из-за их размеров и силы, у них не было врагов, и у млекопитающих не осталось никаких шансов возглавить хит-парад разумных существ. И вот, такой вариант событий зафиксирован, вырван из контекста и отправлен в вольер хроноленда. Аналогично – Чингиз-хан или Гай Юлий или Мао Цзедун,  фашисты, коммунисты или феминистки-амазонки захватил весь мир. Такие варианты событий тоже были перенесены сюда, только в миниатюре,  в локальном виде. Для них тоже есть своя полочка и своя табличка. Я попал сюда после того, как молния сожгла мою лабораторию, у меня волосы стояли колом и светились, на обуви расплавилась подошва, пуговицы поотлетали. Из меня ещё три дня сыпали искры. И я оказался здесь. А тот, который умер, остался там, прославился, устроил свою жизнь, сделал массу открытий, успел запатентовать, разбогатеть. Эх, везёт же некоторым.
- Да ладно, не расстраивайся, Коля, - Борис перешёл на «ты». – Тебе тут разве плохо?
- Не знаю. Человек такая скотина, которой везде плохо.
- Коля, а что там за машина времени была на выставке?
- Понятия не имею. Фото видел в газете – жестянка в жёлто-черных полосах.
- Это «пчёлка»!!! Моя «пчёлка». Так выходит, что здесь ещё один Я из этой реальности. И машина времени есть, пришедшая сюда из прошлого естественным путём. У меня голова кругом идёт. Надо выпить. Наливай.   


Мэнсон  осмотрел место бойни и улыбнулся Люкасу, накрепко привязанному к стулу. Привязали его  не для того, чтобы он не сбежал, а чтобы не упал. Люкас не разделил с коллегой улыбку, так как был ещё под общим наркозом. Ассистент словно нырнул в лужу крови и не смог вынырнуть.
В целом, интерьер и обстановка были в духе Мэнсона. Он хотел потереть ладони, но одной ладони не хватало. «Теперь я никогда не смогу аплодировать» - подумал Чарли. На концерты ходить бесполезно. Ну и ладно. От вида крови и мяса разыгрался аппетит. Разыскав брошенную сгоряча руку, Мэнсон вышел из подвала, поднявшись по хлипкой деревянной лестнице, и попал в ту же комнату, в которой первый раз очнулся. Посредине в кресле-качалке раскачивался старик, который открывал ему дверь. Выглядел он не очень здоровым. Взгляд уставился на картину, висящую на стене – довольно милый пейзажик с лесом, рекой и мрачноватым домиком на берегу. Рядом висело ещё несколько рисунков; одни были пугающе зловещие, другие по-детски умиляющими. Только маньяк мог сочетать так гармонично тёмные глубины и детские мечты.
- Эй, - позвал Мэнсон, - где тут у вас кухня?
Старик повернулся, улыбнувшись беззубым ртом, из которого стекала струйка слюны на неухоженную бороду цвета индиго.
- А что у тебя с бородой? «Титаник»? Радикально чёрный цвет? Киса, это вы? – засмеялся Мэнсон.
Старик не оценил шутку, только указал пальцем на дверь.
- Кухня, - прошамкал он.
- Так, дедушка, вот тебе свежанинка, - Мэнсон протянул ему свою отпиленную руку, - давай, пожарь. С лучком, перчиком, специи там. Не знаю, что там у вас есть. Справишься? А то я проголодался. Да и ты тоже, наверное?
Старик кивнул, с трудом поднялся с кресла, взял обрубок и поплёлся на кухню.
- Как тебя зовут-то, старичок-лесовичок?
- Жиль. Жиль де Рэ.
- Хм, классик жанра? Что-то ты не в форме. Ну, давай, заделай нам ужин, а я пока вещички поищу.
Пока Мэнсон шарил по шкафам и комодам в поисках одежды, из кухни потянуло ароматом маринада и жаренного лука. Так пах шашлык у Гоги в  ресторане «Генацвале».
Одежда, найденная в шкафу, была вся в застиранных бурых пятнах, старая и немодная. И тут Мэнсон обнаружил большой кованный сундук. Сбив замок, он обнаружил там гору нарядов, разных фасонов и размеров. Костюмы-тройки, кожаные куртки, джинсы, форму прапорщика, тельняшку, женские платья, нижнее бельё. Любой сэконд-хэнд бы обзавидовался такому ассортименту. После недолгой примерки Мэнсон остановился на костюме клоуна. Рыжий парик, нос на резинке, разноцветный комбинезон, смешные ботинки. Страшно представить, что эти маньяки убили клоуна. Ведь эта коллекция шмоток явно была снята с жертв.
- Ну, что там? – закричал Мэнсон старику. – Жрать скоро?
Ответа не последовало. Из кухни тянуло гарью и в комнату просачивался дым.
- Твою мать! – Чарли ворвался в кухню и обнаружил на сковороде куски мяса, превратившиеся в обуглившиеся головешки. Дым висел густым облаком. Старик спал на табурете, свесив голову на грудь.
- Ах, ты гнида! – Чарли схватил сковороду со сгоревшим ужином, и что силы ударил ею Жиля по голове. Тот умер, не успев проснуться. Износившийся за столько лет череп треснул, как яичная скорлупа. От тела поднялось голубоватое облачко, повисев мнговенье, словно прощаясь с бывшим хозяином, оно вдруг резко полетело к Мэнсону и ворвалось в его ноздри хорошей кокаиновой дозой. Чарли прослезился, закашлялся, из носа потек кровавый ручеёк. Мэнсон размазал его рукавом, втянул поглубже воздух и почувствовал необыкновенную лёгкось и бодрость во всём теле.
Чарли подобрал с пола не сильно сгоревший кусочек, кинул себе в рот, пожевал,но мясо оказалось жёстким и невкусным. Выплюнув его, Мэнсон вернулся в комнату, остановился перед трюмо, долго смотрел на отражение и у него стоном вырвалось:
- Блин, что у меня с головой? Что со мной случилось? Как я до этого дошёл?
Подобные прозрения иногда посещали его, но он всегда благополучно справлялся с ними. Сейчас же появилось желание во всём разобраться. Пусть этим займутся специалисты. Говорят, в Нью-Сити пруд пруди психотерапевтов. Так как ближайшим планом была война с Амазией,  что всегда успеет, Чарли решил слегка развеяться и посетить мегаполис, а то что-то он совсем протух в этой глуши. Прихватив с собой добротный охотничий нож и дробовик, Мэнсон решил, что в этом доме ловить больше нечего
Чарли вышел во двор, спустя пять минут он пытался завести старый проржавевший грузовик, обнаруженный в сарае. Наконец, куча металлолома сдалась, выдохнула облачко ядовитого дыма, недовольно заворчала и покатила по раздолбанной дороге вдоль болота. Сырость и комары скоро закончились, лес тоже стал реже и машина выкатила на асфальт. Чарли интуитивно свернул налево. Управлять одной рукой с непривычки было неудобно, поэтому грузовик слегка петлял, и не проехав и пары километров по автостраде, Мэнсон увидел выглядывающую из кустов полосатую палочку.
Чарли остановился, выудил из нагрудного кармана сигарету, стал ждать, когда к нему подойдёт полицейский.
Ждать долго не пришлось и в окне показалось наглое лицо с тоненькой ниточкой усов, в солнцезащитных очках «Кобра».
- Инспектор Смит. Ваши права.. Выйдите из машины. Это ваш автомобиль?
Чарли выставил в окно культю, перебинтованную старой тряпкой.
- Начальник, я инвалид. Ну что вы пристали. Я местный, еду за силосом.
- Что-то я тебя здесь раньше не встречал.
- Да я… Дайте лучше подкурить, а то одной рукой неудобно.
Коп нашёл в кармане зажигалку, но когда поднял голову, на него уже смотрело дуло дробовика.
Выстрел превратил его лицо в фарш. Тело отбросило, полицейский всё пытался приложить руки к лицу, но лица уже не было, он не мог даже кричать, только хрипел и булькал кровавыми пузырями. Чарли великодушно оборвал мучения вторым выстрелом.
- Права, права. Я имею право делать всё, что захочу! Я свободный человек, понял ты? –крикнул он к трупу. – В свободной стране! Прощай, друг, не попадайся мне больше.