И в дождь, и в снег

               

                Когда с неба валит снег или льёт дождь, твердь небесная словно опускается на землю, а вместе с ней приходят к нам души усопших. Они, правда, не всегда вступают с нами в словесное общение, но бывает, услышишь от них такое, что волосы становятся дыбом. Усопшие видят наш мiр совсем не так, как мы; для них он предстаёт в другом свете, причём, нам сложно, вернее, невозможно себе представить их видение. Похоже,  своим душевным взором они проникают за внешнюю, зримую для нас сторону вещей и явлений, а потому им открыто больше, чем нам; им ясны и мотивы наших действий, и их последствия, им очевидны наши мысли и намерения, устремления и желания. Однако при всём этом они далеко не всегда в состоянии нам помочь, хотя им очень хочется это сделать, что, увы, не в их власти, как и многое другое, что лежит по ту сторону нашего мiра. Хотя, впрочем, в нашем материальном мiре человеческая всесильность – явление кажущееся, ибо мы не видим ничего дальше своего носа и думаем, убеждены поэтому, что всё делаем, всего достигаем своими собственными усилиями, своими руками, а это вовсе не так, и для ушедших на другую сторону это совершенно очевидно; очевидно то, что ни мы, ни они себе не принадлежим, но лишь выступаем орудиями в руках определённых сил, пронизывающих всё мiроздание, добра или зла. И если по ту сторону ясно можно видеть, что зло обречено, что оно не обладает собственной «бытийностью», не сотворено Богом, то нам здесь этого не видно, и оттого мы постоянно попадаем в ловушки, расставленные бесами; а им, нашим усопшим родственникам, оттуда это прекрасно видно, и они пытаются предупредить нас и помочь нам, но мы далеко не всегда склонны к ним прислушиваться, и чаще всего воспринимаем их предостережения, как нечто нереальное и фантастическое, и не отводим им в своей жизни вовсе никакого места. И они, похоже, понимают это и не претендуют на многое. И только по ту сторону света мы начинаем, наконец, понимать больше…