О любви толпы к гениям. Часть 9-1

"Беседы с Весельчаком". Часть 9-1


Мария Кюри – как её «уважали» в родной для неё Франции?
Что вы говорите! – возмутилась Земля, -- Она для нас – одна из самых чтимых женщин – учёных! Она для всех – образец научной честности, таланта и самопожертвования! Институт целый во Франции есть Пьера и Марии Кюри!
Уж кого-кого, а Мария Кюри почитается всеми нами, почти как святая!
Неужто? – со смехом сказал Галакт, -- А я думаю несколько иначе об этом вашем почитании. Вот ФАКТЫ из книги о ней, а не обычные лживые человеческие декларации:
«Франция чтит своих выдающихся людей при их жизни только двумя способами:
Орденом Почётного Легиона и званием академика. В 1910 году Марии предложили крест Почётного Легиона, но, руководствуясь отношением Пьера к этому вопросу, она отказалась.
Почему же, спустя несколько месяцев, она не оказывает такого же сопротивления своим слишком рьяным коллегам, которые советуют ей выставить свою кандидатуру в Академию Наук? Разве она забыла унизительное количество голосов, поданных за Пьера и при его провале и даже при его избрании? Разве она не не знает, какая сеть зависти расставлена вокруг неё?
Да, не знает. А главное, в качестве наивной польки она боится выказать себя слишком притязательной, неблагодарной, если откажется от высокого отличия, предложенного ей другим отечеством, каким она считает Францию.
У неё есть конкурент – выдающийся физик и заведомый католик Эдуард Бранли.
(Добавлю от себя немного информации, -- шутливо замечает Галакт, -- Этот «выдающийся» физик был настолько «выдающимся», что ни одна серьёзная энциклопедия о нём даже не упоминает или упоминает двумя кратенькими строчками! А о Марии Кюри?!)
Разгорается борьба между «кюристами» и «бранлистами», между вольнодумцами и церковниками, между защитниками и противниками такого сенсационного нововведения, как допущения женщины в члены академии. Беспомощная, испуганная Мария присутствует при полемике, которой она не ожидала.
Крупнейшие учёные – Анри Пуанкаре, доктор Ру, Эмиль Пикар, профессора Липпман, Бути и Дарбу – стоят за неё. Но другой лагерь организует могучее сопротивление.
«Женщины не могут быть членами академии!» -- восклицает в «добродетельном» негодовании академик Амага, оказавшийся восемь лет тому назад счастливым соперником Пьера Кюри. Добровольные осведомители, вопреки очевидности, говорят католикам, что Мария – еврейка, если не напоминает вольнодумцам, что она – католичка! Двадцать третьего января 1911 года, в день выборов, президент академии, открывая заседание, приказывает служителям: Впускайте всех, кроме женщин!
Один из академиков, горячий сторонник Марии Кюри, но почти слепой, жалуется, что чуть не проголосовал против неё, так как ему подсунули не тот избирательный листок!
В четыре часа дня -- результаты голосования: Марии не хватило одного голоса для избрания!
В декабре того же, 1911 года, Марии Кюри вручается Нобелевская премия по химии, вторая её медаль. До Марии ни один человек не получал эту премию дважды!»
«Большое открытие, мировая известность, две премии Нобеля вызывают у многих современников удивление личностью Марии, а у многих других – враждебное к ней отношение. (Ещё одна моя добавка, -- засмеялся Галакт, -- Восхищались Марией Кюри совсем немногие, меньше 5 процентов, 95 % – её современников   её ненавидели!)
Злостный шквал клеветы внезапно налетает на Марию, стремясь уничтожить её. Против этой сорокачетырёхлетней женщины, хрупкой, измотанной трудом, предпринимается вероломный поход.
Марию, занятую «мужской» профессией, окружали друзья приятели мужчины, на которых она, будучи личностью незаурядной, естественно имела большое влияние. В особенности на одного из них. Чего же больше?! И вот преданная  своему делу учёная, жившая достойно и замкнуто, обвиняется в разрушении чужих семейных уз, в том, что она совершенно открыто позорит имя, которое носит!
Журналисты имели наглость оскорблять беззащитную женщину в то время , как её травили и терзали анонимными письмами, публично грозили ей насильственными действиями, сама её жизнь подвергалась опасности!
Мария Кюри была на грани самоубийства, сумасшествия, лишилась сил и тяжёлая болезнь сразила её.
Напомним один, не самый убийственный, но гнусный приём её преследователей.
Не только отказать ей в залуженном более чем кем-либо звании, не только отказать ей в приёме в академию. Ей ставили в упрёк её происхождение! Она была то полькой, то немкой, то русской, то еврейкой,  вообще, ИНОСТРАНКОЙ, явившейся в Париж, дабы нечистым способом захватить высокое положение и нанести вред французской науке!
Великие личности повергались яростному нападению со стороны людей, стремившихся отыскать под бронёй гения несоверщенные человеческие существа.»
Тут я замечу, -- сказал Галакт, -- Неточность определения автора. Любые ваши гении – это только человеческие существа со всеми их слабостями и недостатками. Но  СТАДО всегда ищет именно у таких людей только их слабости, дабы порадаовться тому, что вот, и у них, КАК У ВСЕХ НАС, есть пороки. Да, они есть и у ваших гениев! Но какое отношение к творчеству таланта имеют его слабости? Преступно, если он использует свой талант на пользу сеянию зла! Но часто одно не имеет никакой связи с другим, с личными качествами гения.
Вот, я вам. привёл небольшое количество сведений о том, как многие из вас «почитали» Марию Кюри. Если приводить все гнусности, которые были вылиты на неё, не хватит целой книги! –иронически заметил Галакт, -- Уловили связь с судьбой других незаурядных личностей в вашей истории? Принцесса Ламбаль, Нолите Митере, Дайан Фосси? Та же, всемирно известная и обладательница большого таланта, актриса Ингрид Бергман, подверглась целому потоку нападок на неё и издевательств! Это есть ваше истинное отношения к способным и неординарным личностям!   
         
Ваш молодой математический талант Эварист Галуа, не был ли убит (якобы на дуэли) в возрасте 20 лет?
А не вы ли сожгли (Причём как? Два часа  на медленном огне поджаривали!) Мигуэля Сервета, исследователя системы кровообращения? Святоши кальвинисты постарались!
Вы, как обычно, всегда требуете от других быть святее Папы,. сами же погрязли в крови и разврате по уши.
А Галилей? А сотни других талантов, замученных, зарубленных, сожжёных, затравленных до самоубийства – ведь довести человека до самоубийства вы мастера и с точки зрения ваших законов – вполне легально: он сам на себя руки наложил!
А Пушкина дали убить в 37 лет? Точнее, энергично подтолкнули к дуэли -самоубийству!
А Лермонтова в 28 дали убить? Нет, просто убили!
А Чайковского не убили? Назвав это несчастным случаем, умер, де, от холеры.
А ваши гении – изобретатели, умершие от голода в бедности и покончившие самоубийством.
Чарльз Гудиер (Гудир), например – изобретатель вулканизации резины? Стал миллионером, уважаемым (Не за миллионы! А за изобретение!) человеком? Никак нет! Умер в бедности, 200.000 долларов долгов семье оставил! Зато сейчас его идея приносит миллиарды бездарным торгашам.
Француз Филипп Лебон (1767-1804) – открыл способ выделения из дерева светильного газа, уже в 1801 году додумался до идеи сжатия газо-воздушной смеси в двигателе внутреннего сгорания! Убит конкурентами в садах Тюильри, 13 ножевых ран на теле!
Франческо Кастелли (Борромини), скульптор, выдающийся архитектор эпохи Барокко – покончил с собой, перерезав себе горло (по другой версии, бросившись на  кинжал)
Бернар Палисси (1510-1589), учёный, изобретатель, физик, химик, открыл способ изготовления фаянса и жаростойкой эмали. Умер в Бастилии. Может быть, был умерщвлён там.
Швейцарец  Луи Фавр – строитель Сен-Годдардского туннеля под Альпами, затравлен, умер от инфаркта.
А великий физик Лавуазье где кончил свою жизнь? На гильотине «Великой Французской Революции»! Вот это истинное ваше величие! А когда его друзья пытались защитить его, спасти  от казни, указывая на его, Лавуазье, выдающийся ум и заслуги учёного, какой-то влиятельный «РРРРеволюционер» ответил им : «Республика в учёных не нуждается!»
Сказал, между прочим, правду – толпа осатаневших скотов, распоясавшихся рабов, воображавших, что стали господами, действительно, в учёных не нуждается!
Портной Тимонье, изобретатель швейной машины, умер в бедности.
Родственники Жаккарда, (точнее, Жаккара) изобретшего знаменитые станки Жаккарда, продают золотую медаль, пожалованную ему правительством, дабы не умереть с голода.
Хорас Уэллс – первооткрыватель газового наркоза (закисью азота) – покончил с собой в Нью-Йоркской тюрьме в возрасте 33 лет.
Джон Фитч – бросился со скалы в реку Делавар, по которой плыл изобретённый им пароход с вёсельным движителем.
Рудольф Дизель – покончил с собой, прыгнув с борта  теплохода  в океан. Теплоход этот приводился в движение двигателем, изобретённым Дизелем!
Джон Армстронг – гениальный радиоинженер, творец такой важнейшей детали всех радиоустановок, как супергетеродин, создатель «обратной связи» в радиоустройствах – покончил с собой, бросившись из окна «Радионебоскрёба».
Великий художник Рембрант умер в страшной бедности.
Антонио Вивальди, знаменитый итальянский композитор, умер в Вене и был похоронен в общей могиле для НИЩИХ! Так же и Вольфганг Амадеус Моцарт!
Врач, Игнац Зиммельвайс, умер, затравленный,  в сумасшедшем доме за что?
За то, что понял простейшую вещь – врачи перед операцией, приёмом родов и любым уходом за больными, должны тщательно мыть руки!
Прокуратор Иудеи, Понтий Пилат, человек жестокий и взяточник первостатейный, был весьма чистоплотен. И решив, как поступить с Иисусом Христом, пошёл и «умыл руки». Тем и прославился в веках! А  Зиммельвайс, не убивший, а спасший миллионы человеческих жизней и продолжающий спасать их из могилы, неизвестен даже тем тысячам врачей, которые тщательно моют руки перед каждой операцией!
Вот это чисто ваша, истинная человеческая благодарность праведнику!
У вас, вообще, отношение к учёным и изобретателям двойственное. С одной стороны вы охотно присваиваете себе изобретения, вам приносящие выгоду.
С другой, никаких добрых чувств к изобретателям не испытываете. Впрочем, я не совсем точен – нечто подобное доброте вы чувствуете: желание, как бы обдурить этого «чокнутого» и самим снять сливки с его выдумки. А общепринятое, обычное «человеческое» отношение к учёному, изобретателю, вообще, таланту – это глумливое похохатывание над ним и представление о нём, как о неком психе, дураке и фанатике, часто не столь полезном, сколь просто опасном. Об этом, массово расхожем взгляде,  свидетельствуют, среди прочего, и ваши фильмы. В них, посвящённых Моцарту ли, Бетховену, Эйнштейну, любому другому таланту, отчётливо проталкивается идея героя  недоумка –психопата, сексуального маньяка или бешеного. Воинствующий антиинтеллектуализм – вот наиболее распространённое среди вас убеждение.
И, как всегда, ложь и фальшь! Вы вроде бы поощряете изобретателей на всякие выдумки, и одновременно обжуливаете и презираете их  за отсутствие «практической» смекалки!
Гениальный электроинженер Никола Тесла, разработчик концепции переменного тока и машин, работающих от него,  – умер в бедности, «по дороге», кстати, нагло и бесцеремонно обманутый вашим «знаменитым изобретателем» Томасом Эдисоном! Он-то, Эдисон, как раз был не столько изобретателем, сколь ловким и жуликоватым бизнесменом, потому и ухитрился разбогатеть! Всё, что «изобретал»  или крал у других, патентовал под своим именем. Так и «наработал-накрал» больше тысячи патентов!  Он, Эдисон, поручил как-то молодому инженеру Николе Тесла разработать генератор переменного тока, пообещав заплатить ему за это 50 тысяч долларов – по тем временам большая сумма. Сам Эдисон был противником переменного тока и делал ставку на постоянный. Техническое развитие показало, что прав был Тесла, а не Эдисон. Тесла это задание Эдисона  выполнил наилучшим образом. А «великий изобретатель» Эдисон ему ни копейки не заплатил, заявив: «У вас, Тесла, нет понимания чувства юмора  американцев!...  Я пошутил.»..

А рассказ Гарина-Михайловского, так и названный «Гений», забыли? Бедный старый еврей по фамилии Пастернак,*  самостоятельно придумавший дифференциальное исчисление через двести лет после Ньютона? Ну и что? Правильно, позже Ньютона на 200 лет! Но сам! Ведь сила его таланта неоспорима! Он не знал о существовании Ньютона и этого исчисления!  Если он сам до этого додумался, причём, имея знания в математике практически нулевые, несравнимые с обширной математической эрудицией Ньютона, то он – сверхгений! Что с ним вы сделали? Отправили его обратно, объяснив, что да, он открыл нечто выдающееся, но  «открыл-то Америку». Вот он и умер вскорости от бедности. А ведь, обучи его,  дай малейший шанс его сверхталанту развиться, он бы ещё и не такое мог бы придумать! Но, как и всегда, «Республика, (точнее, Российская Империя) в учёных да талантах не нуждается!»
Вот он, рассказ этот. Читайте!

 Николай Георгиевич Гарин-Михайловский.

ГЕНИЙ

     I
     Все в городе знали старого громадного еврея с длинными, всклокоченными, как львиная грива, волосами, с бородой, которая от старости была  желта, как слоновая кость.
     Он ходил  в  лапсердаке, в стоптанных  туфлях  и  только  тем  разве  и отличался  от остальных  евреев, что  смотрел  своими громадными  на  выкате глазами не вниз, как, говорят, смотрят все евреи, а куда-то вверх.
     Проходили  годы, поколения  сменялись поколениями; неслись  с  грохотом экипажи;  озабоченной вереницей торопились мимо прохожие, мальчишки, смеясь, бежали,-- а старый еврей,  торжественный и безучастный,  все так же двигался по улицам  с устремленным взглядом туда вверх, точно  он видел там  то, чего другие не видели.
     II
     Единственный человек  в городе, которого старый еврей удостаивал своего внимания, был учитель математики одной из гимназий.
     Каждый  раз,  заметив   его,  старый   еврей  останавливался  и  долго, внимательно  смотрел  ему вслед.  Может быть, и учитель  математики  замечал старого еврея, а может быть, и нет, потому ;что это был настоящий математик, -- рассеянный,  маленький, с физиономией  обезьяны,  который  ничего,  кроме своей  математики, не знал, не  видел и знать не  хотел. Засунуть в  карман, вместо платка, губку, которою вытирают доску; явиться на урок без сюртука,-- стало для него настолько обычным делом, а глумление учеников дошло  до таких размеров,  что  учитель,  наконец,  вынужден  был  оставить  преподавание  в гимназии.
     С  тех пор он весь  отдался своей  науке и выходил из дома  только  для того,  чтобы  пообедать  в  кухмистерской.  Жил  он  в   своем  собственном, доставшемся ему от  отца большом доме, сверху до низу набитом квартирантами. Но почти  никто из квартирантов ничего не платил ему, потому что все это был неимущий, бедный люд.
     Дом был грязный, многоэтажный. Но грязнее всего  дома  была квартира из двух  комнат в  подвальном  этаже самого учителя,  вся  заваленная  книгами, исписанной бумагой, с таким толстым слоем пыли на  них, что если  бы поднять ее всю враз, то, пожалуй, можно было бы и задохнуться.
     Но  ни  учителю,  ни  старому  коту,  другому обитателю  этой квартиры, никогда и в голову  не приходила такая мысль:  учитель неподвижно  сидел  за своим столом и  писал выкладки, а кот  без просыпу спал, свернувшись клубком на подоконнике с железными решетками.
     Пробуждался он  только к обеду, когда наступало время встречать учителя из кухмистерской. И он встречал его улицы за две -- старый, облезлый. Долгим опытом кот знал, что из тридцатикопеечного обеда  полпорции отрезывались для него, завертывались в бумагу и выдавались ему,  когда он  возвратится домой. И, предвкушая наслаждение, кот с высоко поднятым  хвостом, изогнутой спиной, весь в клочках слежавшейся шерсти, шагал по улицам впереди своего хозяина.
III

     Дверь в квартиру учителя отворилась однажды и в нее вошел старый еврей. Старый  еврей,  не  спеша, вынул  из-за  жилетки грязную, толстую,  всю исписанную по-еврейски тетрадь и передал ее математику.
     Математик взял тетрадь,  повертел ее в руках, задал несколько вопросов, но старый еврей, очень плохо говоривший по-русски, почти ничего не понял, но математик понял,  что в тетради речь  идет  о  какой-то  математике.  Понял, заинтересовался и,  найдя переводчика, занялся изучением рукописи. Результат этого изучения был необычный.
     Через месяц еврей  был приглашен  в  местный  университет  в  отделение математического факультета.
     В зале заседали математики всего университета,  всего города, заседал и старый еврей, такой же безучастный,  со взглядом вверх,  и через переводчика давал свои ответы.
     --  Сомнения  нет,--  сказал  еврею  Председатель,--  вы  действительно сделали  величайшее  из  всех в мире открытий: вы  открыли  дифференциальное исчисление...  Но, к  несчастью  для вас,  Ньютон уже  открыл его двести лет назад.  Тем  не менее  ваш  метод совершенно  самостоятельный, отличный и от Ньютона и от Лейбница.
     Когда ему перевели, старый еврей спросил хриплым голосом:
     -- Его сочинения написаны на еврейском языке?
     -- Нет, только на латинском,-- ответили ему.
IY

     Старый  еврей  пришел через  несколько  дней  к  математику  и  кое-как объяснил ему, что желал бы  учиться  математике и латинскому языку. В  числе квартирантов учителя нашлись и студент-филолог и студент-математик,  которые за  квартиру согласились  учить еврея: один --  латинскому языку,  другой -- основам высшей математики.
     Старый еврей ежедневно с учебниками приходил, брал уроки и уходил учить их на  дом. Там, в самой  грязной части города, по темной,  вонючей лестнице взбирался  он  среди  коростливых детей  на  свой чердак, пожертвованный ему еврейским  обществом,  и  в  сырой,  грибами  поросшей   конуре,  присев   у единственного окна, учил заданное.
     Теперь, в  часы  отдыха, старый еврей, на вящую потеху ребятишек, часто шагал рядом с другим уродом города -- маленьким, с лицом обезьяны, учителем. Молча шли они,  молча расставались и только  на прощание  пожимали руку друг другу.
     Прошли три года. Старый еврей мог уже прочитать в подлиннике Ньтона. Он прочел его  раз, другой, третий. Сомнения не было. Действительно, он, старый еврей открыл дифференцйиальное  исчисление. И,  действительно, оно было  уже открыто двести  лет  тому назад  величайшим гением земли. Он закрыл книгу, и все было кончено. Все было доказано. Это  знал он один. Чуждый волновавшейся вокруг  него  жизни,  ходил  старый еврей  по  улицам  города  с бесконечной пустотой в душе.
     Застывшим  взглядом  он смотрел на небо и  видел там то, чего другие не видели:  величайшего  гения  земли,  который  мог  бы  подарить  мир  новыми величайшими открытиями  и  который пригодится  только  для того, чтобы  быть посмешищем и забавой детей.
     Однажды нашли старого еврея мертвым в его конуре. В застывшей позе,  он как изваяние, лежал, облокотившись на руки. Густые  пряди, цвета пожелтевшей слоновой  кости,  волос рассыпались по  лицу и плечам. Глаза его смотрели  в раскрытую книгу, и, казалось, после смерти еще читали ее.

     1)  В  основание  рассказа  взят  истинный  факт,
сообщенный автору М. Ю.  Гольдштейном. Фамилия еврея -- Пастернак. Автор сам помнит этого человека.  Подлинная рукопись еврея у кого-то  в Одессе. (Прим. Н. Г. Гарина-Михайловского.)
     1901 г.

Я перечислил единицы из сотен тысяч уничтоженных вами же талантов и гениев, о гениях в зародыше и не говорю! И вы пытаетесь опять обжулить, на сей раз – нас, мол негуманно, нелепо, уничтожать гениев, используя их в пищу. Верно! Логика в этом есть! Но вы-то сами никогда этой логике не следовали!   
Земля: Но ведь есть масса талантов, которые пользуются заслуженной славой и уважением у нас!
Галакт: Ложь! Как всегда многослойная. Начнём с «заслуженной». Что вы под этим подразумеваете? Кем и перед кем заслуженной?
Возьмём талантливого писателя. Что, всё человечество собралось на референдум и решило, что писатель этот -- гений и заслуживает посему всяческого почёта, поощрения и уважения? Да из ваших шести с лишним миллиардов, хорошо, если миллион слышали о таком писателе и тысяч десять, которые прочли хоть что-нибудь из его книг!
Тот же Моцарт Его современники дали ему умереть, не дожив и до 36 лет в голоде и бедности такой, что кроме могильщиков, зарывших его тело в общей могиле, на этих похоронах никого не было! Зато теперь в Австрии, особенно в Зальцбурге, на его имени торгаши делают миллионы! Как много из вашего человечества  сегодня знают, любят и могут по достоинству оценить его лучшие произведения? Сто тысяч, миллион? Нет, не наберётся!
А уж об учёных и говорить бессмысленно.
Земля: Но вы же видите и слышите, как часто у нас упоминают имя Эйнштейна?
Галакт: Верно! И не иначе, как с обязательной приставкой «гений». Да неужели вы думаете, что я поверю, что всё или большинство человечества любит и ценит Эйнштейна?
Во-первых – за что стаду ценить человека, ежели это стадо не может понять ни единого слова из того, что создал тот же Эйнштейн?
Если это стадо, во-вторых, и не хочет понять, что он сделал!
Если стадо, в-третьих,  не может понять вообще, что нового, отличного от всего предыдущего, сделал этот Эйнштейн? Ибо не знает и не понимает «старого», того, что было до эйнштейновской Теории Относительности.
(А между прочим, главное в ней не в её непосредственных выводах и предсказаниях. Она, по сути, является не просто ещё одной физической теорией, это Сверхтеория, ибо она указывает иной путь мышления, иной метод подхода к научным проблемам. Именно это и есть её главное достоинство. Она даёт намёки, большинством людей и физиков, в том числе, неуслышанные, на развитие других теорий, в которых ваши пространственно-временные представления – лишь особенность, частный случай некоего более фундаментального представления о мире.) 
Знаете, за что вы все «уважаете» Эйнштейна? За то, что власть имущие не позволяют вам, толпе скотов, распять его! Вот это вы бы сделали с величайшей охотой и энтузиазмом! Для этого ведь понимать Теорию Относительности не обязательно! Распять, забить, сжечь, повесить, отсечь голову, расстрелять, на это ума большого не надо, зато удовольствия – много. Для вас!
Когда нацисты пришли, сугубо демократическим путём, к власти в Германии, то за его голову предлагалась награда в 50.000 марок, а портреты Эйнштейна там появились вот с такой подписью:
Ещё не повешен!
О, это как раз то, что вы все сделали бы с наслаждением превеликим!

Вспомните, какие толпы собирались на площадях, когда казнили аристократов во времена «великой французской революции». Вспомните, с каким мерзким садизмом изнасиловали и убили принцессу Ламбаль! (я уже рассказывал вам об этом раньше). А потом и с тем же энтузиазмом та же толпа скотов  радовались казням и тех, кто ещё вчера был казнящим, их кумирами, их предводителями! Ребеспьера с Сен-Жюстом тащили к гильотине, и они, смерды, снова были полны  ликования! 
Когда Наполеон Бонапарт  победителем въезжал в Париж, тысячные толпы парижан с радостными криками встречали его. Один из его приближённых наклонился к Императору и льстиво сказал:
Видите, Ваше Величество, как французский народ Вас любит!
На это, Наполеон, хмыкнув, ответил:
Они кричали бы в таком же в восторге, если бы меня  везли на эшафот!

Земля: Упрекая нас в плохом отношении к нашим гениям, вы действуете как в серии анекдотов «Армянского радио»:
«Голос Америки» спросил у «Армянского радио»:
Может ли советский инженер прожить на свою зарплату?
Армянское радио три дня молчало, а потом сказало:
А у вас негров бьют!
Так же и вы, Галакт! Мы плохо относимся, по вашим словам, к нашим гениям, но вы-то уверяте нас, что вы, Галакты, цените интеллект, оригинальное мышление и т.п.! Так как же вы, не разбирая, кто гений, а кто посредственность, едите нас ВСЕХ подряд???
Галакт смеётся: Анекдот хороший, мне нравится. По существу же вашего замечания, могу сказать следующее:
Ваш упрёк частично справедлив, я увлёкся полемикой и обличительной, точнее, разъяснительной, риторикой. С нами это тоже случается. Я - Галакт и ничто человеческое мне не чуждо! – добавляет Галакт со смехом, --
Но опять же, «всё познаётся в сравнении»? Не ваша ли это присказка? А «человек – есть мера всему» -- это кто, мы, Галакты, такое идиотское утверждение придумали?
Вот я и сравниваю, вот и меру всему на первый план выставляю – полюбуйтесь- ка на себя, вы -- «мера всему»!

Так вот, мы щадим талантливых людей! Мы их не используем в качестве пищи. Но это не обязательно люди-саркофаги, вами признаные в качестве талантов. А о потенциальных гениях, в которых когда-нибудь может проснётся, а может не проснётся искра гения, говорить бессмысленно. Так мы придём именно к тому, чего вы добиваетесь: Вообще должны отказаться от потребления людей, ведь каждый может  впоследствии оказаться гением! Ещё одна ваша примитивная хитрость!
Земля: Но талантливых людей становится с количественным увеличением человечества всё больше! Как же вы намереваетесь уменьшить популяцию людей на Земле в десять раз?
Галакт: Вы опять подтасовывете карты! Вы пытаетесь пропостулировать (неявно), что количество талантов статистически пропорционально определённой массе человекоподобных и это соотношение всегда постоянно! Скажем, одна сотая промили.  Но это не так! Их становится всё меньше и относительно и абсолютно! Это - один из признаков Апокалипсиса, вами же самими себе уготовляемого.  Масс-культура, так называемое, поп-искусство, уничтожение стремления вообще думать подсовыванием всяких суррогатов мышления. Ваши школьники уже почти поголовно разучились считать – то есть выполнять в уме и на бумаге простейшие арифметические действия – прямо как в «Чувстве силы» И. Азимова. Скоро разучатся читать и писать. Музыка: Посмотрите сами статистику – 99% продаваемых , так называемых, «музыкальных продуктов, дисков, кассет, билетов на «концерты» приходится на поп-музыку, которая и названия «музыка» у цивилизованных рас недостойна! Визг, безумный параноидальный речетатив-повторение непристойностей или толкающих на агрессию слов и фраз, в общем звуковой мусор, расчитанный на воздействие на ваше брюхо, кишечник и, разумееется, гениталии! Вот и всё. Это ли свидетельствует об истинности ваших утверждений? «Живопсиь» -- в почёте бездарная мазня, порнография под видом художества или просто идиотический бред, но зато пользующийся спросом на аукционах «знатоков»! Литература – похабный язык, порнография, непристойная ругань или сплошная бездарная заурядность. Забавно, что писать разучатся позже, читать раньше – собственно, уже разучились! Века на каждого писателя приходились сотни тысяч и  миллионы читателей. Теперь – пропорция обратная: на сотни тысяч графоманов, наводнивших морем своих никем не читаемых «книг» все магазины, приходится один потенциальный читатель!  Эпистолярный жанр, когда-то являвшийся частью мировой литературы, умер – его убийца – вами же придуманный, но по-сути, лишь ублаготворяющий вашу духовную ленность – телефон и дешёвые тарифы. Кино-телевидение  заполонено фильмами бездумными, эмоционально примитивными и действующими лишь на самые базисные ваши инстинкты и потребности – от глотки до брюха и ниже!
Это что, мы, Галмоны – Галактические Монстры, вам привезли? Нет, сами хитры на вот такие выдумки! И вот такое безобразие в вашем «искусстве» свидетельствует о вашем умственном росте? Откровенная тотальная деградация, массовая и сугубо добровольная!
Опять, всё в вашей жизни сводится к интересам брюха как в узком, так и в расширенном понимании этого слова. Так чем вы недовольны?  Мы, Галмоны, берёмся обеспечить эти ваши потребности, очистим среду вашего обитания, воздух, воду, землю и вы будете получать все ваши скотские удовольствия в чистом виде, без всяких вредных примесей!

А вообще, для чего планете Земля нужен человек?
Это ещё ваш ирландский поэт, писатель и драматург Эдвард, Восемнадцатый Барон, Дансени (Edward John Moreton Drax Plunkett, 18th Baron Dunsany, 1878 -1957) спрашивал. Он пьесу такую написал, (здесь явно чувствуется влияние темпоральной волны, пробудившей что-то в его Надсознании), где в некоем месте во Вселенной идёт судебный процесс над Человеком. Условия процесса мягкие: Если хотя бы два свидетеля выступят в защиту Человека, то человечество не будет уничтожено. И вот являются свидетели, конечно, земные животные, и у каждого есть, в чём упрекнуть человечество. И лошади, и коровы, и волки, и зайцы, и птицы, практически ВСЕ живые существа на Земле (и дикие животные и домашние) отзываются о Человеке крайне плохо! (Вполне справедливо, замечу!) Только, собака находит несколько слов в защиту человека. 
Страшный приговор – гибель всего человечества  близится!
И тут Дансени, сам заядлый охотник, усилием своей человеческой фантазии, вопреки фактам и своей же логике, «спасает человечество»! В последний момент появляется ещё один свидетель,  который отзываются о человеке «хорошо». Мол, Человек всё же нужен на Земле!
Кто он?
Комар! Им обоим, собаке и ему, по извращённой логике Дансени – Человек нужен. Собаке – как «друг»! От таких «друзей» бежать бы собаке во всю прыть, не оглядываясь!
Комару – тоже Человек нужен. Чтобы сосать его кровь!
О комарах говорить не будем, есть немало других существ, чья кровь самкам комаров вполне пригодна для развития их яиц . Есть также немало и других существ, кроме комара, которые весьма охотно паразитируют на людях.

Дансени написал гротеск. С «счастливым» для людей концом. Но вопрос: Для чего нужен человек? – Да, вопрос -- стоящий уже тем, что он вообще задан.
Ни для чего! – Вот честный ответ на этот вопрос, ответ, который дадут любые существа на Земле, включая, конечно же, и собак и комаров и всех прочих!
Вы, люди, никому на Земле не нужны!!!  И во Вселенной тоже!!!
Но, на ваше счастье, нужны НАМ!
Как слабительное, верно. Но и слабительные тоже требуются многим, неправда ли?