Сколько лет я носила в себе эту боль...

                Этот стих о друге, который покинул нас очень рано.Его смерть была
                нелепой роковой случайностью.  Этот стих о его матери, в глаза
                которой мне пришлось взглянуть.Этот стих о боли, преследующей нас 
                и догоняющей.

Я деталей не помню. Размылись они,  средь  сплошного  густого  тумана.
Только шорох опавшей осенней листвы, беспокоил мой слух очень рьяно.

Об утраченном прошлом грустить невдомёк  было, мне…  Я не знала утраты.
Только жизнь, оказалось, когда отдаёт, взамен требует  большей расплаты.

Я зашла в светлый зал,  этот зал помнил смех  наших дружных картёжных баталий.
Он  был милый и добрый, он  был лучше всех.  И  мы все этот факт признавали.

Я спиной прислонилась к холодной стене.  Чтобы стать, как она хладнокровной,
Под ногами скрипел очень древний  паркет над неровною балкой опорной.

Те же книги знакомые в книжном  шкафу.  Тот же стол в центре комнаты старый.
Он  спокойно лежал в жутком  красном гробу:  молодой, и какой- то усталый.

И споткнувшись о взгляд чьих-то плачущих глаз,  вдруг  сраженное сердце упало.
 Вы когда- то смотрели в глаза матерей, чьих детей слишком  рано не стало?

Она гладила раны живые на лбу,  механическим, странным движеньем.
Ей  как будто хотелось всей силой души, снять с родного лица  напряженье.

Сколько лет я носила в себе эту боль, в пограничном участке сознанья,
Об утраченном прошлом не может грустить, тот, кому не дано это знанье.

Я деталей не помню.  Размылись они.  Всё пространство наполнилось болью.
И осенних цветов ледяной аромат  будто стал моей плотью и кровью.