Через тернии к звёздам

          «Через  тернии  к  звёздам»

Посвящается   конструктору  ракет  С. П.  Королёву.

Запись   нашли  в  церковной  книге,
День,  месяц  были  там  и  год,
То,  про  Сергея,  в  прошлом  веке,
Даты,  когда  родился  тот.

О  Королёве  речь  сегодня,
Он  самым  главным  стал  в  стране,
Кто  корабли  отправил  к  звёздам,
Свой  разговор  веду  о  нём.

Он  родился  в  двадцатом  веке,
Тысяча  девятьсот  седьмой.
И  станет  главным  человеком,
Кто  к  звёздам,  нас,  приблизить  смог.

Отец  в  гимназии  работал,
Город  Житомир,  отчий  дом.
В  семье жил  мальчик  беззаботно,
В  семье  ж  разлад  пошёл  потом.

В  четыре  года  потрясенье,
Когда  с  отцом  мать,  разошлась.
Отца  любил  Серёжа  сильно.
Другого  ж,  мать  себе  нашла.

Но,  заменил  отца,  тот,  отчим.
(Если  возможно  в  жизни,  то.)
Сошлись  с  Сергеем,  между  прочим,
Внимателен,  заботлив,  тот.

С  отцом  встречаться  не  давала,
Тогда  заботливая  мать.
Обидно,  даже,  горько  стало,
Сергей  же  чувства  мог  скрывать.

Потом  уехали  в  Одессу,
Там  годы  юные  прошли,
Закончил  там  без  интереса,
Сергей  профшколу,  так  и  жил.

Он  каменщик  и  черепищник,
В двадцать  четвёртом,  стал,  году.
По  всем  предметам  был  отличник,
Но  это  для  него  не  то.

Он  с  детства   техникой  увлёкся,
Была  призванием  его.
Тут  авиацией  «зажёгся»,
Насквозь  захватит,  та,  того.

В  «Политехническом»  решился,
Учиться,  в  Киеве,  тогда.
Но,  вскоре  понял,  что  ошибся,
Не  учат  самолётам  там.

И  Королёв  в  Москву  уехал,
В  МГТУ  там  поступил.
То,  новая  в  той  жизни  веха,
Упорным  он  в  стремленьях был.

Увлёкся  модным  тогда  спортом,
Спорт - планерный  его  увлёк.
Мечтал  летать,  полон  азарта,
«Летать  всех  выше!»  он  изрёк.

И  он  диплом  свой  посвящает,
Постройке  планера  «СК»
Его  с  успехом  защищает,
Взят  на  работу  в  ЦКБ.

Лётчик – конструктор  Григорович,
Руководил  тогда  КБ,
Был  требовательным  и  строгим,
И  разгильдяйства  не  любил.

На  слёте  планеристов – слава!
Сергей  свой  «Коктебель»  поднял.
Рекорд  по  длительности  ставит,
Четыре,  он,  часа  летал!

Вот  «Красная  звезда»  в  полёте,
И  «петлю  мёртвую»   тогда,
На  планере,  покажет,  этом
Сам  Королёв,  всем  фору  дав.

Год   девятьсот  двадцать  девятый,
Двадцать  два  года,  лишь  ему. 
В  Калугу  Королёв  поедет,
Там,  Циолковского,  познает  ум.

Они  о  многом  говорили,
Был  очарован  Королёв.
В  мыслях  средь  звёзд  они  бродили,
Им  слышался  ракетный  рёв.

«Верой  своей  потряс  мыслитель,
В  возможность  в  космос  полететь,
Я  уходил  с  одной  лишь  мыслью,
Строить  ракеты  и  летать»

Одним  стремленьем  жил  на  свете,
То,  стало  смыслом  жизни  всей,
Пробиться  к  звёздам  на  ракете,
И  этим  заражал  тот  всех.

В  то  время  с  Цандером  сошёлся.
Тот  был  фанатиком  тех  дел.
С  мечтой  о  Марсе,  тот,  носился,
В  мечтах  туда  уже  летал.

Был  создан  двигатель  ракетный,
На  жидком  топливе  тогда,
Установить  на  планер  метит,
Сам  Королёв,  чтобы  летать.

В  Московском  ГИРДе  стал  работать.
Там  Тихонравов  вёл  дела.
Отдали  много  сил  и  пота,
Чтобы  ракета  их  пошла.

Начало.  Год  шёл  тридцать  третий.
Счастливый  год – возраст  Христа,
Ракета  первая  взлетела,
Наша,  советская  тогда!

Пусть  неказистая,  но  наша!
Пока  взлетела  только  лишь.
Но,  мысли  были  уже  дальше,
Вселенной,  нарушали  тишь

Сергею,  коль,  везёт  в  ракетах,
То,  в  личной  жизни  был  тупик.
Дела  всё  виноваты  в  этом,
Не  остановишь  мыслей  бег. 

Со  школьных  лет,  ещё  в  Одессе,
В  сестру  друга,  он,  был  влюблён.
Та,  не  хотела  замуж,  честно,
Прервал  на  время  связь  с  ней  он.

И  в  тридцать  первом,  повстречались,
Уже  в  Москве,  Сергей  был  там.
И  с  Ксаной  там  же  расписались,
Брак,  Королёву  дочку  дал.

И  всё  ж  у  них  не  получилось,
Совместно  жить  и  дочь  растить.
Их  интересы  расходились,
К  разрыву  начали  идти.

С  ним  ехать  Ксана  не  решилась,
Одними  письмами  жил  он. 
В  срок  седьмом  он  вновь  женился,
Нина  Ивановна – жена.

Его  второй  брак  был  счастливым,
Жена – соратница  его.
Переживала.  Не  ревнива.
Он  жил  поддержками  её.

Та  понимала  его  в  жизни,
Помощник  дел  его,  идей.
Так  «рука  об  руку»  те  жили,
И  до  последних  его  дней.

Уж  Королёв  начальник  ГИРДа,
Шёл  уже  тридцать  второй  год.
Строил  крылатые  ракеты,
Планер  ракетный  делал  тот. 

Организован  первый  в  мире,
РНИИ – Ракетный  институт.
И  Тухачевский  в  полной  мере,
Помог  сам   Королёву  тут.

На  оборону  шли  работы,
Начальником,  Клеймёнов  был.
Зам – Королёв,  на  нём  заботы,
Он  над  заказами  корпел.

Работы  шли  по  разным  темам,
Ракетный  двигатель  в  главе.
Ракетный  планер -   «не  у  дела»
Как  не  старался  Королёв.

И  на  него  пошли  доносы:
«Плохой  работник  Королёв.
Трудный  характер,  много  просит,
Мол,  к  руководству  не  готов.

Его  из  замов  убирают,
Лишь  старшим  инженером  стал.
Делать  другое  заставляют,
Но,  главное,  чтоб  план  давал.

Бойцовский  проявив  характер,
Он  не  ушёл  от  своих  дел.
И  вне  работы – были  факты,
Ракетоплан  свой  мастерил.

И  вот  во  время  испытаний,
Ракет  крылатых,  вышел  сбой.
Конструктор  в  голову  был  ранен,
Тянет  беда,  зло  за  собой.

В  висок  ударило  трубою,
Чуть-  чуть  левее  б,  то - конец,
Тут  сотрясение  большое,
На   месяц  выбыл  дел  творец.

Когда  вышел – арестовали,
Сработал,  как  всегда  донос.
Его  во  многом  обвиняли,
По  его  чину  был  и  спрос.

Держался  стойко  и  достойно,
Не  признавал  своей  вины.
Врагом  народа  он  представлен,
В вредительстве  был  обвинён.

На  десять  лет  в  тюрьму  сажали,
«Пять  лет  с  лишением  всех  прав».
Имущество  всё  отобрали,
Безличным  в  жизни  теперь  став.

За  Королёва  хлопотали,
И  лётчик  Громов,  лично  сам.
И  Гризодубова  писала,
Сам,  лично  Сталину  писал.

Не  помогло,  его  сослали,
Из  тюрем  сразу  в  Колыму,
Душой  же  его  не  сломали,
Терпеть  осталось  лишь  ему.

В  Дальневосточный  край  сослали,
В  бухте  Нагаева,  был  пункт.
Прииск  Мальдян,  Колымский  лагерь,
Есть  в  биографии  сей  факт.

И  стал  он  заключённым – зеком,
Так  обращаться  стали  с  ним.
Стал  номерным,  не  человеком,
Тыща  четыреста  сорок  вторым.

Избит  был  лагерным  отрепьем,
Сломают  челюсти  ему,
Цингу  подхватит,  зло  там  встретит,
И  много  будет  всяких  мук.

За  справедливость  он  боролся,
Хамства  с  неправдой  не  любил,
За  многих  часто  заступался.
А  в  зоне  был  за  это  бит.

Он  под  особой  был  защитой,
Неведомых  «небесных  сил»
То  видим  мы  по  его  жизни,
Часто  спасение  несёт.

Случай  из  жизни  Коктебельской,
Трагический  момент  был  там.
На  планере  летал,  тот  треснул,
При  запуске  всё  вышло,  то.

При  приземлении,  увидев,
Он  удивился.  Как  же  так?
Разбиться  мог, везло  на  диво,
Значит  для  жизни  был  дан  знак.

Он  тифом  заболел  однажды,
В  тяжёлой  форме  он  пройдёт.
И  пролечили  плохо  также,
То,  к  инвалидности  ведёт.

Но  даже  после  потрясенья,
Вновь  удалось  вернуться  в  строй.
Для  многих  было  в  удивленье,
Душевный  тут  помог  настрой.

И  вот  опять  судьба  сыграла,
По  сути  же  его  спасла.
Своей  защитой  приласкала,
Для  жизни  снова  шанс  дала.

Два  года  Колымы  уж  было,
Но,  вот  известие  ему:
«Срочно  на  пересмотр  дела,
Нужно  отправиться  в  Москву».

В  Москву  он  очень  рвался,
Успеть  хотел  на  пароход.
В  пути   «на  счастье»  задержался,
И  опоздал,  уплыл  уж  тот.

А  пароход  тот  «Индигарка»
Попал  на  рифы  в  большой  шторм,
И  с  верхней  палубы  лишь  только,
Люди  спаслись  тогда  с  трудом.

Когда  он  шёл  на  пристань  эту,
Барак  покинув,  лесом  шёл.
Мучил  тут  голод,  мороз  лютый,
По  сути,  застывал  уже.

Пути  прошёл,  он,  половину,
Замёрз, ослаб,  упал  под  куст
И,  вдруг,  внезапно  он  увидел,
Буханку  хлеба  на  снегу???

Когда  он  взял  буханку  хлеба,
Вдруг,  тёплой  показалась  та,
Благодарил  кого-то  в  небе,
Считай,  что  жизнь  спасла  тогда.

Он полз. А звёзды освещали,
Его земной тернистый путь.
И будто этим предвещали:
Что он достигнет этих звёзд.
Он  уцелел  в  «колымской»  жизни,
Там  сгинет  множество  людей.
Он  спасся, чтоб потом продолжить,
Осуществление  идей.

В  сороковом  «освободили»
Попал  в  «шарашку»  сразу  он.
Бюро  конструкторов  так  звали,
Тюрьма,  по  сути  дела,  то.

Работал  там  на  оборону,
Уж  пахло  в  воздухе  войной.
Свои  ж  дела  лишь  в  мыслях  трогал,
Думал:  «осуществить  уж  не  дано».

Лишь  в  сорок  пятом,  с  Королёва,
Сняли  судимости  все  тут.
«Досрочно»  вышел.  Он  на  воле.
Орден  даже  потом  дадут.

Понятна   государству  важность,
Ракетной  техники   в  стране.
У  Королёва  стала  должность:
Главный  конструктор,  наконец.

В  сорок  восьмом  году   создали,
Ракету.  Пуск  произведён,
Уж,  баллистической  и  дальней,
Доставки  бомб,  вопрос  решён.

Но,  Королёв,  всё  ж  между  делом,
Мечтал  о  космосе  тогда.
Проекты  многие  он  сделал,
Чтобы  исполнилась  мечта.

И,  наконец,  оно  свершилось,
И  в  пятьдесят  седьмом  году,
«Бип,  бип»   тогда  весь  мир  услышал,
С  орбиты,  Спутник  голос  дал.

Вокруг  Земли  летал  наш  Спутник,
Посланец  первый  в  мир  иной.
За  ним  потом  другие  будут,
Путь  бороздить  уж  не  земной.

Неимоверный  труд  затрачен,
Осуществить,  чтоб  тот  полёт.
Решили  многие  задачи,
Потрачено  не  мало  лет.

Тогда  политика  вмешалась,
Дороже  был  престиж  страны,
Быть  первыми,  лишь  разрешалось,
И  повторяться   не  должны.

Потом  Гагарин  был  запущен,
Он  приоткрыл  всем  в  космос  дверь.
Приоритет  всего  был  пуще,
Всех  впереди  страна  теперь.

Каким  же  был  сам  «Сергей  Палыч»?
И   что за  человек  он  был?
Титов  о  нём  слова  нам  скажет,
Ведь  он  их  первых  всех  любил.

«Рост  небольшой, широкоплечий,
Был  крепкий  человек  на  вид.
Он  голову  держал  иначе,
Как  исподлобья  его  взгляд.

Но,  как  заглянет  в  глаза  только,
Души  увидишь  глубину.
Увидишь  там  не  только  волю,
Ум  ясный,  сердца  теплоту

С  неторопливой  тихой  речью,
Свидетельством  ума, был  взгляд.
Внимателен  был  он  при  встречи,
Черты  о  многом  говорят.

Был  с  сильным  духом,  человеком.
О  прошлом  он  не  говорил.
Он  стёр  всё  прошлое  на  веки,
Об  этом  только  он  острил.

Горяч,  крутой  и  беспощадный,
Он,  к  нерадивым    был  в   делах,
И  не  щадил  себя  он  так  же,
Отдачи  он  от  всех  желал.

Он  не  наказывал  напрасно,
За  все  оплошности,  людей,
Коль,  сразу  признавались,  если,
Даже  благодарил   он  тех.

Доверия,  нёс  атмосферу,
В  деле,  сплоченности  людей.
С  взаимопониманием  и  верой,
Старался  он  руководить.

Следил  за  ростом  коллектива,
Чтоб,  образованность  росла.
Как   за  детьми,  следил  ревниво, 
Преуспевали,  чтоб  в  делах.

Конструктор  видел  перспективы,
Его  ракета,  в  том  пример.
Летает  долго,  та,  на  диво,
Полвека   пользуется  мир.

Создав  и  отработав  «что-то»
Дело,  то,  отдавал  другим.
Чтоб,  совершенствовали  это,
Чтоб  думать  приходилось  им.

Не  отдавал  одно  лишь  только,
Дело  это  считал  своим.
Полёты  в  космос  человека,
Велась  та  область  только  им.

Он  не  присваивал  заслуги,
Лишь  только  одному  себе
И  говорил:  Наши  успехи»
В  том  справедливым  очень  был.

Не  проторённой  шёл  дорогой,
В  смелых  догадках  дело  вёл.
Предвиденье  было  широким,
Во  всём  талант  свой  проявил.

Мечтал  он  и  Луну  освоить,
Ракету  делали  уже,
К  полётам  начали  готовить,
Иначе  повернулась  жизнь.

Сложно  вести  столько  проектов,
Были  просчёты, был  и  сбой.
Американцы  были  в  этом,
Сильней  в  финансах,  в  гонке  той.

И  им  Луна  досталась,  первым,
Послали  на  Луну  людей.
И  славы  ухватили  перлы,
Вторыми  нам  нельзя  лететь.

Да,  не  успел  он  развернуться.
Заманчив  был  тогда  и  Марс.
Проекты  были,  чтоб  добраться,
То,  по  плечу  было  для нас.
 
Его  земной путь  был  тернистым.
Хлебнул  он  лиха  через  край.
Не  унывал,  был  оптимистом,
Успеху  каждому  был  рад.

Был  засекречен  очень  долго,
И  перед  смертью  лишь  его,
Раскрыли  его  имя  только,
Что  он  за  человек  такой.

Даже  не  знали  космонавты,
На  самом  деле  кто  «С.П.»
От  всех  скрывали  эту  правду,
В  секрете  имя  должно  быть.

В  его  душе  была  и  горечь,
И  можно  было  то  понять.
Мир  ликовал  победам   очень,
В  тени  ж  он  должен  пребывать.

Американский  же  конструктор,
Фон  Браун  в  славе  пребывал.
Имел  финансы  на  проекты,
Себе  известность  добывал.

У  нас  же  всё  было  иначе,
Партийный  долг,  плюс  партбилет.
Выйти  вперёд,  одна  задача,
За  неуспех,  снимут  в  момент.

Для  Королёва   дело  выше,
Он  только  космосом  и  жил.
Осуществить   спешил   задачи,
Расходовал  на  это  жизнь.

И  Королёв  всё  же  был  счастлив.
Ибо  он  занимался  тем,
Душой,  что  было  и  мечтами,
Хотел  и  сам  он  полететь.

Но  вот  из  жизни  он  уходит.
В  разгар  побед  его  всех  дел.
Известность  лишь  тогда  приходит,
Быть  признанным,  он  не  успел.


 













































































































































*-9