Сказка о трех ветрах

Глава 1 - Эх, молодежь!

Или рассказ о том, как Северный ветер, отправили в город, для повышения квалификации.


Старик отдыхал, он устал от долгой дороги и решил перевести дух, прежде чем отправляться дальше. Но, не смотря на то, что продолжать путь сил не осталось, не мог удержаться и, вспоминая былые приключения, весело болтал ногами. От чего, голые ветви дерева, на котором он сидел, порывисто вздрагивали и раскачивались, то в одну, то в другую сторону. Почему именно на этом дереве? Да, наверное, просто по тому, что оно было почти такое же старое, как и он сам и им обоим было о чем поговорить. В конце концов, старик облетел весь свет, а дерево, то самое дерево, он когда то сам принес из дальней деревни, к югу отсюда, еще желудем. Тогда, когда еще сам он был юн, он бросил сюда, случайно подхваченный на дороге желудь и полетел дальше. Желудь же, обильно политый дождем, ухватился и пророс на этом самом месте и всю свою жизнь прожил тут. Дерево не могло, вынув корни из земли, шагать по планете, но ему было очень интересно знать что творилось в мире и по этому, оно молча, лишь изредка кланяясь в ответ, внимательно слушало старика.
  - Эй, куда спешишь, внучек? – Спросил старик, прервав рассказ, обратившись к знакомому, пролетающему мимо с бешеной скоростью, - Иль не признал совсем?
  - Здравствуй дедушка! – Откликнулся молодой. – И правда не признал, давно не видались! Каким ветром лихим тебя сюда занесло?
 - Ну, почему – же сразу принесло? Я и сам пока еще лих! – и он еще энергичнее начал махать руками и ногами, от чего дерево, стало сильнее раскачиваться, подбадривая старика.
 - Вижу, вижу, силен! – улыбнулся молодой, - Так какими судьбами в наших краях? Просто так, или по делам?
 - Да, какие дела? – печально вздохнул старик, - Мне сказали, что от меня толку, только комаров в поле гонять! Вот и отправили в город, как у вас у молодых, да городских говориться, на повышение «хвалификации». Да, какое там повышение!? Уж и в правду сказать, стар я стал, теперь ваш черед за дело браться, а мне на покой пора. А ты чем внучек занимаешься, где был, чего нового в мире делается? У меня – то уж силы не те что прежде, далеко не забираюсь, а все - же интересно, что новенького?  - спросил старик, меняя разговор, с обидной и горькой для него темы на более интересную и веселую.
 - Рано ты себя дед в отставные записал, ну да ладно, не мне тебя учить. А в мире сам пока не был, говорят, мал еще, по свету болтаться. Но вот был тут недавно заграничный один, так вот он мне рассказал кой чего. Говорят, в прошлом году, история у них занимательная вышла. Морячек один, вроде Бризом зовут, влюбился в тамошнюю девицу одну, Катрину. Она, значит злющая оказалась, да страстная больно, а он – тихий, спокойный, ну у них любовь и завертелась. Да говорят, такой роман бурный закрутился, что аж крыши сносило! Даже в газетах о том писали! А, она, оказалось замужем была, вот как муж узнал, что она на стороне любовь мутит, так уж он сам разошелся! Говорят, такие волны гнал, всем мало места было! Уж ни как Тайфун целый! – Молодой закончил рассказ и разгорячившись, словно это он сам и был тем обманутым мужем, взмахнул руками так, что от него, в разные стороны, взбудораженные резким порывом, полетели хлопья снега.
 - У них там вечно так, - сказал старик, - и бабы все злющие, Катрины, Виктории, все едино! Как влюбятся, так крыши сносит, а как злятся, то волны гонят, то землю сотрясают и все зазря! – Ворчливо закончил он, как это делают все старики, и махнул рукой. Только Дуб, так – же молчал, не выражая возмущения, ведь он не знал, как это там у них и не мог сказать, где все - таки лучше. – Ты сам - то чем сейчас занимаешься?
 - Друга жду, он вон в ту форточку забрался, – и молодой махнул рукой в сторону пятиэтажного дома, где на втором этаже, в освещенном окне, была приоткрыта форточка, - маленький он еще совсем, любопытный очень, за ним глаз, да глаз нужен.
 - Все дуркуете? – строго погрозив пальцем и нахмурив брови сказал старик.
 - Да это еще что!? – Оживился молодой, - Я вот вчера, вон в той квартире был, - и он показал в какой именно, ткнув пальцем в сторону все той же пятиэтажки, - там хозяева на работу ушли, а балкон закрыть забыли. Ну, я туда залез и все им там раскидал, газеты, тетради, снега целый сугроб нагнал! – радостно сообщил он о своем подвиге.
 - Эх, молодежь, молодежь! Баловство одно, да и только! – И старик с притворной строгостью, потрепал молодого за ухо.
Вдруг, на втором этаже захлопала форточка, и оттуда выскочил, совсем еще юный проказник, друг молодого, и быстро подоспев к ним, сразу заговорил, не дожидаясь приглашения.
 - Привет дед! – Сказал он.
 - Ух, негодник, совсем стариков уважать перестали!
 - Да, ладно тебе бурчать, - примирительно ответил юный, ласкаясь к щеке старика, - Ай да с нами?
 - Куда это? – Дуэтом спросили старик и молодой.
 - Я сейчас по телевизору услышал, на площади масленицу жечь собрались, вот потеха – то будет!
 - Ну, что ж, - ответил старик, добрея на глазах, - дело хорошее, можно и поглядеть.
И все трое, дружно полетели на площадь, старый Северный ветер, молодой Холодный и совсем еще юный Сквозняк.

Глава 2 -Соломенное чучело -
Или рассказ о том, как Северный, Холодный и Сквозняк, Масленицу спасали.


 На площади было людно. Еще бы! Ведь истосковавшись по теплу и солнышку, жители города, целыми семьями стеклись сюда, чтобы проводить зиму и встретить весну. Большое, наряженное в женскую одежду чучело, стояло посреди площади, широко раскинув в разные стороны, соломенные руки и ожидало своего сожжения, смотря поверх голов людей, веселыми, нарисованными, но на самом деле, грустными глазами. Каждый год, оно оживало в полумраке кладовки, в руках, набивавших ее соломой. Каждый год, его обряжали в обновки и водили вокруг него хоровод, но и это не веселило чучело. Ведь каждый год, оно, ожив, умирало, так и не увидев ту самую весну, ради которой его сжигали на костре. А еще, однажды, ему удалось подслушать болтовню птиц, сидящих на высокой колонне, стоящей там – же на площади, недалеко от чучела:
 - Вы видели этот рассвет? – щебетали птицы между собой, - Вы видели? Видели? О, это был прекрасный рассвет!
 - А вы видели вчерашний закат? – тренькали другие, - Вы видели? Видели? Он был просто великолепен!
И от этого щебетания, чучелу становилось еще тоскливее, ведь оно не знало, о чем они говорят, а ему так хотелось узнать и хоть разочек посмотреть! Птицы улетели ,так ничего и не рассказав. Однажды, чучело набралось смелости, (это было очень стеснительное чучело)и, обратилось к той самой колонне, на которой когда – то болтали птицы и спросило ее:
 - Простите, а вы случайно не знаете, кто такие эти – закат и рассвет? И чем они так прекрасны? – Но, колонна не ответила, выразив к нему, свое каменное безразличие. -  «Ну и гордячка!» - подумало чучело и больше никогда не обращалось к колонне с вопросами.
Так и в тот день, чучело стояло и с грустью и робостью, из глубины смешных, нарисованных глаз, оглядывало толпу собравшихся вокруг него людей.
 Северному ветру, хоть и было любопытно, что творилось на площади, но все – же он ни как не мог понять людей, так торопящихся прогнать зиму. Он видел Весну лишь однажды, когда сам был юным сквозняком, и она ему не понравилась. Плаксивая замарашка, капризная девчонка, ни как не желающая взрослеть. Именно такой он запомнил ее, встретившись с ней много лет назад. Она была еще хуже, чем ее старшая сестрица Осень. И хотя Осень тоже была слякотная грязнуля, но она хотя бы давала возможность гонять по парку опавшие листья, шуршать ими по аллеям. А Весна напротив, всегда прогоняла холодные и северные ветра и приводила с собой южные и теплые. Вот в ту свою самую первую и последнюю встреченную им весну, наш старый ветер, будучи еще сквозняком и решил, что непременно, когда подрастет, станет сначала холодным, а затем и северным ветром. И теперь совершенно не сожалел о том.
 - Надо бы поздороваться с дамой! – Сказал он Холодному ветру и Сквозняку, указывая на чучело, - Ведь мы пришли на ее праздник без приглашения. – И они дружно направились к нему.
 - День добрый! – Дружно поздоровались они.
 - Позвольте узнать ваше имечко? – Спросил Северный ветер.
 - Так это ж Масленица! – вмешался вездесущий Сквозняк. Но чучело внимательно прислушалось и задумалось. Из года в год, его все называли просто чучелом, соломенной куклой, без определенного пола, а теперь оказалось, что ее зовут Масленица. Один из мучавших его вопросов был разрешен. Теперь чучело твердо знало, что оно, то есть теперь уже она, женщина, а не мужчина. По сути, она всегда это знала, но почему - то сомневалась, наверное, от - того, что в голове ее не было мозгов, а лишь слежавшаяся за зиму солома. Впредь она решила называть и думать о себе только в женском роде и быть не чучелом, как прежде, а Масленицей. Подумав об этом, она обрадовалась, но все – же этой новости оказалось недостаточно, чтобы развеселить ее полностью и, она, снова загрустив, так – же как и всегда, просто поздоровалась в ответ.
 - Здравствуйте, да, наверное, я и есть Масленица.
 - Отчего же, милая дама вы грустите? – Спросил старик, уловив печаль в ее голосе.
 - Ох, я так несчастна! – зарыдала она.
 - От чего – же?
 - Каждый год, я рождаюсь и умираю в течение одного дня, так ни разу не увидав Весну, не узнав, кто такие эти закат и рассвет! – Она горько плакала, насколько это может делать соломенное чучело. – Ах, верно это замечательные ребята, раз о них так восторженно говорили птицы!
 - Ну, милочка, - утешал ее Северный ветер, - о Весне ничего хорошего сказать не могу, так что нечего расстраиваться. – Холодный ветер нахмурился, видимо не разделяя этого мнения старика, но вмешиваться в разговор не стал. – А рассвет и закат, это просто Солнце, которое прямо сейчас светит над нами. – И он поднял к небу голову. Желтое, но еще по зимнему бледное Солнце, улыбалось, с высоты глядя на них. – Каждый день, - продолжал старик, - вечером оно ложится спать, и люди называют это закатом, а каждое утро оно просыпается и это зовется рассветом. Но я согласен с птицами, это и впрямь очень красиво.
 - Вы ведь летаете везде, везде!? Так может, вы, попросите его, прямо сейчас, хоть разочек, показать мне это прекрасное чудо? – Она умоляюще глядела, то на Северный, то на Холодный ветер, не обращая внимание на Сквозняка, так - как тот, был слишком мал для таких полетов. Но старик лишь развел руками.
 - Извините сударыня, но Солнце находится так далеко от нас, что вряд ли всей моей жизни хватило бы на то, чтобы долететь до него, даже если бы я мчался со всей силы. И вы можете мне поверить, я очень силен, и прожил очень долгую жизнь! Да и Солнце так старо, что от времени давно оглохло и вряд ли услышит вашу просьбу. – Масленица снова заплакала и Холодный ветер, растроганный ее слезами сказал:
 - Милая барышня, вы так прекрасны и так печальны! От ваших слез, мое холодное сердце рвется на части, прошу вас, не плачьте! Я не могу не согласиться с дедушкой, что до солнца нам не долететь и не докричаться, но я готов спорить с ним и с кем угодно, что Весна действительно хороша. И я обещаю вам, вы увидите ее! – Он был так горяч в своих словах, не смотря на то, что ему полагалось быть холодным и беспристрастным, так искренен, в своем желании помочь, что Масленица перестала плакать и смотрела на него с надеждой и волнением.
 - Дедушка! Давай унесем ее отсюда? – Спросил он у Северного ветра. – Посмотри, как она несчастна!
В это время, к Масленице подошел человек и чиркнув спичкой о коробок, поднес слабое, трепещущееся пламя к подолу ее платья. Сквозняк, заметив это и желая тоже поучаствовать в том веселом, как ему казалось, (а молодым всегда все кажется веселым) мероприятии, по спасению Масленицы, живо подлетел к ней и играючи задул огонь.
 - Дедушка, ну, пожалуйста! Я не справлюсь один, ты ведь сильный, помоги! – уговаривал тем временем Холодный. Северный ветер хмурил брови и, насупившись, отворачивался, но все это было притворно. В душе он давно согласился, просто ему очень нравилось слышать, что он еще силен, что он нужен кому – то и хотел, чтобы его еще чуть, чуть по уговаривали, и потешить свое самолюбие.
Сквозняк меж тем, задул уже целых четыре спички и человек, достал из кармана зажигалку. Первый раз Сквозняк с большим трудом, но все – же погасил пламя зажигалки и теперь из последних сил старался сделать это снова, но огонь ни как не хотел поддаться. Человек прикрывал его ладонями, и Сквозняк ни как не мог проникнуть внутрь, тогда он закричал:
 - Да скорее же! Она ведь сейчас погибнет! – И в ту же минуту, оба ветра, Северный и Холодный, заметив, как занимается огнем подол платья Масленицы, увидев ее, обречено – испуганные глаза, кинулись ей на выручку.
Сквозняк метался в дыму, все еще пытаясь потушить пламя, когда Северный ветер, кряхтя, вместе с Холодным, закружились вокруг Масленицы, поднимая столбом с земли снег. От неожиданно поднявшегося ураганного порыва, люди шарахнулись в сторону, сами того не зная, давая больший простор для ветров. Разогнавшись еще сильнее, уже все три ветра, (от Сквозняка, конечно, было мало толку, но все – же он старался, подражая старшим) сняли чучело со столба, на который оно было надето и поднявшись высоко над домами понеслись за город. Немного соломы, пока они поднимались, высыпалось из рваного мешка и теперь медленно оседало обратно на площадь, где недавно стояло чучело и теперь, все – еще стояли люди с высоко поднятыми головами, с выражением удивления и страха на лицах.
Масленица была спасена…


Глава 3. - Весна -

Или рассказ о том, как горожане, чуть не остались без Весны.


Далеко – далеко, к югу от города, не смотря на протесты и нежелание Северного ветра лететь на юг, ветра опустили Масленицу на землю. Тут уже во всю бежали ручейки и пахло совсем по другому, по весеннему. Недалеко от того места, где они приземлились, на небольшом пригорке, стояла сама Весна. Снег вокруг нее быстро таял, и она босая, действительно вся перемазанная стояла почти по щиколотку в талой воде.
Веснушчатое лицо ее, с красным, курносым носом, бут – то она недавно плакала и натерла его, улыбалось. Завидев ветров и Масленицу, она помахала им рукой и стала спускаться к ним с пригорка, оставляя от своих ножек проталины на снегу. Так и случилось первое знакомство Масленицы и Сквозняка с весной. Холодный ветер встретил ее радостно, как старую знакомую, а Северный ветер, сердито насупился, увидав ее второй раз в своей жизни.
 - Все то – же зареванная девчонка! – вместо приветствия сказал Северный ветер.
- А ты все такой же ворчун! – Ответила, улыбаясь ему, Весна и по щекам ее, несмотря на улыбку, потекли слезы.
- Вот чего ты опять плачешь? – Сердито спросил старик.
- Работа у меня такая, плакать и смеяться, одновременно. – И словно в подтверждение своих слов, она так – же неожиданно, как и заплакала, залилась звонким смехом.
- Все играешь, дурачишься, а взрослеть то когда собираешься? – Немного смягчившись, сказал Северный.
- А зачем мне взрослеть? – Удивилась Весна. – Вон Зимка повзрослела, была Зимушка, стала Зима. Раньше ее люди любили, а теперь прочь гонят. А, я, как была Весенкой, Веснушкой, так и останусь навсегда. Зима заморозит, а Весна отогреет, потому и любят меня. А это кто? – Спросила весна, указав на чучело, с любопытством ее разглядывающее. Чучело тут – же обиделось.
- Я Масленица! – Гордо заявила она. – Меня люди, каждый год сжигают, чтобы тебя позвать. Меня ветра спасли, чтоб тебя показать, да закат с рассветом. – Закончила она мечтательно.
- Масленица!? – Испуганно переспросила Весна и потом гневно добавила, обращаясь уже к ветрам, - Вы, что наделали, негодники!? – ругалась она, - Как – же я теперь к людям в город приду!?
Сквозняк, словно он и не при делах вовсе, испуганно спрятался за широкую спину Северного ветра.
- А в чем проблема то? – Спросил удивленно Холодный. – Всегда приходила и в этот раз придешь!
- Вы, что, не понимаете? – не унималась Весна, - У меня работа такая – плакать и смеяться, радость и тепло дарить, а у нее работа на костре гореть, меня звать, одно без другого никак! Как – же я теперь незваная приду? – и она заплакала уже без улыбки, по настоящему и ручейки талого снега, что бежали вслед за ней, стали вдруг снова замерзать. – Срочно все верните, как было! – Топала Весна ногами.
- Голубушка, - сказала ей вдруг Масленица, - не плачь, я ж ведь только одним глазком на тебя взглянуть хотела, познакомиться, а ты и не рада мне. Ведь без меня, тебя и звать ни кто не будет, а без тебя и я никому не нужна! – И она тоже разревелась.
- Ну, все, - заворчал Северный, - Устроили потоп всемирный! А, ну, хватит ныть, девки сопливые, все кругом уже замочили на пару, цыц сказал! – И они обе и Весна, и Масленица, как по команде прекратили плакать и замолчали. – Я вот что скажу, - он некоторое время помолчал и затем продолжил, - раз уж это мы дел наворотили, мы все и исправим. Вот только Масленице закат и рассвет покажем и вернем все как и было. – И сердито глянул на обеих.
- Дедушка! Но ведь она же сгорит, погибнет! – Вмешался сквозняк, (чего от него никто не ожидал, даже я как автор и то удивилась, мал еще, со старшими спорить).
- Маленький, - ласково обратилась Масленица к сквозняку, - Да ты не переживай, мне больно – то не будет. А в следующем году, заново оживу, лучше прежнего!
- Честно – честно, не будет больно? – Недоверчиво переспросил Сквозняк.
- Честно – честно, ответила Масленица и снова мечтательно протянула, - Мне бы только закат проводить, да рассвет встретить!
На том и порешили.
Весна, обрадовавшись, что ее все – таки позовут в город, все пела и плясала, плакала и смеялась, и звонкие ручейки, с еще большей силой побежали дальше. Масленица наблюдала за ней и умилялась, запоминая ее радостный голосок и веселье, зная, что никогда больше не увидит Весну, так как им не положено встречаться. Но Масленица не расстраивалась, она гордилась тем, что совершает великое дело – зовет Весну в город.
Холодный, молодой ветер и юный сквозняк, носились друг за другом по просторам, в дали от надоевшего им города, из которого взрослые ветра не разрешали вылетать без сопровождения. А старый, Северный ветер, глядя на них, снова уселся на незнакомое ему на этот раз дерево, и так – же болтая ногами, рассказывал ему, о днях своей молодости и путешествиях по свету.
На следующий день, Масленица попрощалась с Весной и все три ветра, как и накануне, подхватили чучело и вернули его на ту – же площадь, посадив на тот – же самый столб с которого сняли. Каменная колонна, никогда не говорившая ни с кем, вдруг обратилась к Масленице:
- Ну, знаете, милочка, - колонна почему – то гнусавила, - двести лет тут стою, а такого позора еще не видывала! Чтоб летать по небу и разбрасываться соломой! Фи, как вульгарно! – И она опять замолчала, больше уже никогда и ни с кем не заговорив. Масленица в ответ засмеялась, не обижаясь, а скорее сочувствуя колонне, что той не разу не довелось полетать.
Вскоре, после возвращения Масленицы на прежнее место, на площадь опять стали сходиться люди. Они не знали, что это, то самое чучело, что было вчера и которое таинственным образом исчезло, (люди всегда из всего делают тайну, но мы - то с вами знаем, что ничего таинственного и загадочного не произошло). Все решили, что для них, сделали новое чучело, а потому, ничему не удивились, они ведь не видели его возвращения. Сначала люди пели песни и водили хоровод вокруг Масленицы, а потом, так – же, как и вчера, к ней подошел человек зажег спичку, и поднес ее к подолу платья. Пламя медленно, лениво перебралось с коротенькой спички на ткань и поползло вверх, все больше разрастаясь, (правильно говорят, аппетит приходит во время еды). На этот раз, ни Сквозняк, хотя ему все еще не верилось что Масленице не больно, ни Холодный, ни Северный ветер, не попытались потушить огня. А Масленица радовалась объявшему ее пламени и веселые, нарисованные глаза, действительно были веселы, и кривая улыбка – счастливой. Масленица смотрела на желтое солнце и вспоминала его вчерашний вечерний закат и сегодняшний утренний рассвет. Вспоминала маленькую певунью Весну и на душе ее, (если конечно у соломенного чучела могла быть душа) было радостно, спокойно и хорошо.


Глава 4. -Кар-кар-рамба! -

Или рассказ о том, как Северный ветер, встретил закадычного друга.


Ветра проводили Масленицу, подбадривая словами и, обещались на следующий год прилететь снова. Когда же от чучела осталась лишь горстка пепла, холодный ветер, поднял его с земли и отнес Весне, говоря тем самым, что ее зовут, и она неторопливо двинулась к городу. А ветра снова собравшись вместе, неспешно поплыли между домами, огибая крыши и изредка ныряя в подворотни, заприметив там, что ни будь интересное для себя. Тихо переговариваясь между собой, они не заметили для самих себя, как прилетели на рынок.
 - Кар – кар – рамба! – Закричал ворон, спикировав с какого - то навеса, прямо на них.
Сквозняк, испугавшись столь неожиданного появления ворона, метнулся под ноги прохожим и случайно задрал юбку какой то женщине. Она тоже пронзительно завизжала, оправляясь и оглядываясь по сторонам, не заметил ли кто этого недоразумения. От нового неожиданного крика, сквозняк рванул в сторону от эпицентра, нечаянно сбросив широкополую шляпу, с головы высокого, худого мужчины, в длинном, черном пальто. Человек вскинул руку к голове, но, не успев схватить слетающий головной убор, поймал лишь свой лысый затылок. Человек ощупывал лысину, не понимая, что произошло, затем, оглянувшись по сторонам, увидел шляпу и поднял ее. Он отряхнул ее от налипшего мусора и выругавшись совершенно новым и незнакомым для Сквозняка словом (ну потому что Сквозняк, во - первых никогда не был во Франции, а во - вторых, он не смотрит телевизор), - Каналья! – одел шляпу, прикрыв ею лысину и пошел дальше.
 - Такой маленький и такой неуклюжий! – Сказал Ворон, обратившись к Сквозняку, от чего тот смутился. Он обязательно еще бы и покраснел, если бы ветра умели краснеть, но он только смутился. А Ворон меж тем уже говорил с Северным ветром. – Ты ли это, дружище!?
 - Кар – рамба! – ответил Северный ветер, не очень талантливо пародируя  интонацию и выражение Ворона. – Да, чтоб мне на этом самом месте в южный ветер превратиться, если это не так!
 - Кар – карк я рад тебя видеть! Сколько лет, сколько зим! Совсем уж старый стал!
 - Да, уж, помотало меня по миру, когда своим ходом, когда насильно гнали. Да и у тебя я вон погляжу, и клюв сточился и перья худые, весь пух по растерял.
 - Старость не радость, яйцом уж не стать, это уж точно. – Вздохнул Ворон. – Да я погляжу ты не один?
 - Знакомьтесь, - сказал Северный ветер, запоздало, вспомнив о своих спутниках, - Это Ворон, мой старый приятель, - ворон приветливо помахал крыльями, - а это, Холодный и Сквозняк, мои внуки, - И он добродушно потрепал обоих.
 - Приятно познакомиться. – Сказал Холодный.
 - Угу. – Буркнул Сквозняк, обиженный на то, что ворон назвал его неуклюжим.
 - Да ты не дуйся, - примирительно сказал Ворон, заметив его обиду, - Я же не со зла!
 - Он сам, знаешь, каким неуклюжим был в твоем возрасте? – Старый ветер подмигнул Ворону, и они оба рассмеялись, вспомнив то самое знаменательное событие, что на многие годы сдружило их. И они на перебой стали рассказывать эту историю молодым ветрам:
 - Как сейчас помню, - говорил Ворон, - был я еще только – только оперившимся птенцом.
 - Ага, - перебил его Северный, - и таким толстым, что вместе с другими птенцами не помещался в гнезде.
 - И когда мама ворониха учила нас летать, - продолжал Ворон, - я от тяжести своей, ни как не мог встать на крыло, взлететь и выбраться из гнезда.
 - Ну, почему – же? – Вставил Северный – Выбраться из гнезда у тебя вышло с первого раза, только не вверх, а вниз.
К этому месту рассказа они оба уже хохотали не в силах сдерживать себя.
 - Вот, вот! Я выбрался и стал падать, крича во все горло – кар – кар – рамба! Кар – кар – раул! Гнездо находилось высоко – высоко на дереве и если - бы я упал, то, конечно – же, погиб - бы.
 - Но, на его счастье, мимо пролетал я и, услышав его истошные вопли, кинулся на помощь! Почти у самой земли я подхватил его и вернул обратно в гнездо.
 - А потом еще очень долго помогал мне и учил летать.
 - И сам чуть не умер от тяжести, ведь я был таким – же юным, как и ты. – Северный ветер улыбнулся Сквозняку, но тот уже и не думал обижаться, а с большим интересом слушал историю, (все маленькие дети любят страшные сказки, со счастливым концом).
 - Так мы и стали друзьями. – Закончил Ворон. – А давай, как тогда, помнишь? – Спросил Ворон с непонятно откуда взявшимся юным лихачеством, о чем – то таком, о чем знали и помнили только он, да Северный ветер. Старик вздохнул:
 - Да я уж и не помню как это?
 - Ничего, сейчас напомним, догоняй! – И с этими словами, Ворон взмыл в небо.
Несколько секунд подумав, стоит или не стоит этого делать, Северный ветер видимо решил, что стоит, и словно помолодев, лет так на «дцать» (даже я не знаю, сколько ему было на самом деле), ринулся догонять старого друга. В небе закружилась, завертелась настоящая пляска. Ворон, то взмывал ввысь, то отвесно падал вниз. Заходил в крутое пике, крутился, то, набирая скорость, то, сбрасывая ее, выполняя сложнейшие па. Гнул крылья и закручивался в штопор. Северный подбрасывал его, нагонял скорость, которую Ворон никогда бы не развил сам, тем более в его – то возрасте, да с худыми крыльями. Ветер ловил его, не давая упасть. Наконец, умотавшись, эти асы, воздушного пилотирования, пенсионного возраста, вернулись к наблюдающим за ними, Холодному ветру и Сквозняку на землю.
 - Спасибо тебе! – Запыхавшись, благодарил Северного, Ворон. – Никогда и ни с кем в своей жизни, не летал я так здорово, как с тобой дружище! Уважил старика!
 - Да, что ты! Я и сам порезвился с удовольствием, молодость свою вспомнил. – Сказал Северный и вздул перья в хвосте и крыльях Ворона, дружески, как это сделали бы люди, как – бы похлопав друга по спине.
 - Эх, жаль расставаться, - вздохнул Ворон, услышав гневно каркающий голос, своей жены Вороны, - да лететь мне пора.
 - Ну, что ж, - тоже взгрустнув и тут – же опять постарев, ответил Северный, лети, коль надо, да птенцам своим привет от меня передай!
 - Ужель не встретимся боле? – Все еще, не улетая, спросил Ворон, переминаясь с лапки на лапку, на холодном асфальте дороги, готовясь к старту.
 - Я обещался к Весне следующей появиться, ежели год переживем, так и свидимся еще разочек.
 - Дай то бог не последний разочек! – Уже взлетая, говорил Ворон. – Найди меня, если залетишь в наши края! – И уже совсем, издалека, крикнул, - Кар – кар – рамба! Чуть не забыл, удачи молодежь! – И скрылся из глаз за углом дома.
Вы спросите меня, а почему ветер не полете провожать ворона, ведь он умеет летать? А потому, что у них не принято, задерживать прошлое надолго. Все их встречи с друзьями мимолетны, чтобы не расстраиваться и не тешить себя тщетными надеждами, что детство может вернуться…
 Молодые ветра, все это время молчавшие и только слушавшие, боясь помешать разговору давно не видевшихся, старых друзей, теперь с жадностью набросились, на Северного с расспросами. И старик, стал рассказывать им о своей юности, радуясь этим воспоминаниям как ребенок… Но вы не переживайте, все он им не рассказал, скажу вам по секрету, на нашу с вами долю выпадет еще не мало воспоминаний и встреч со старыми знакомыми. Да вот хотя бы такой пример…

Глава 5. - Пилигрим -

Или рассказ о том, как Холодный себе профессию выбирал.


Старый ветер, долго – долго рассказывал молодым о своих приключениях, но утомившись предался размышлениям и совсем замолчал. Холодный ветер и Сквозняк не стали будить задремавшего было старика и гоняли наперегонки с воробьями по дворам, но потом и это им надоело. Северный ветер проснулся и они, не имея в городе больше никаких дел, полетели на север, туда, где не успела еще побывать Весна. Выбравшись к какой то деревушке, неугомонный Сквозняк предложил:
 - А давайте щекотать тучи? Мне говорили, это очень весело! Тучи от смеха начинают трястись и ронять свой снег, а потом его можно погонять по деревне!
 - Да, это действительно очень забавно, но делать этого нам никак нельзя. – Ответил дед.
 - Почему? – Не унимался Сквозняк. – Ну, хоть разочек!
 - Нельзя, потому что для этого есть специальный ветер, тот, что щекочет тучи.
 - Ну тогда хоть снег погоняем. – С надеждой спросил он.
 - Не, нет, для этого тоже есть свои ветра. – Не соглашался Северный.
 - Кто это тут хочет вместо меня поработать? – Сказала вдруг налетевшая Метель и кинула целую охапку снега прямо в лицо Сквозняку. – Здравствуй Северный ветер! – Обратилась она к старику. – Ты все носишься?
 - А мы разве знакомы? – Удивился старый ветер.
 - Как же, ты не помнишь? – Обиделась она. – Старый пройдоха, ты разве забыл меня? – Метель улыбнулась и только тогда, увидев эту улыбку, Северный ветер вспомнил свою собеседницу.
 - Поземка? Не может быть! Ты стала такой, - он замялся, не зная, какое слово подобрать, - Такой седой, - нашелся он.
 - Да и ты я вижу уж не мальчик! – Ответила она, обрадовавшись что ее наконец узнали. – Только я давно уж не поземка, а самая настоящая Метелица! – Она гордо вскинула голову, и вокруг нее завертелись снежинки. Снежинки взвизгнули и засмеялись, кружась в своем бешенном хороводе.
 - Ну, тихо! – Прикрикнула на них метелица. – Болтушки – хохотушки! – И снежинки тут - же замолчав, опустились на землю.
 - Ты ведь вроде хотела стать Вьюгой? – Спросил ее Северный ветер.
 - Ой, они такие злые, эти Вьюги, – поморщилась бывшая Поземка, - а до Пурги еще не доросла.
 - Дедушка, а дедушка, а много у тебя еще знакомых? – Спросил холодный.
 - Много внучек, но мы давно уж ни с кем не встречались.
И он стал рассказывать о том, как сам родился в городе, под большим старым мостом. Как гулял по дворам с товарищами, как баловались они, воя и гудя в водосточные трубы, пугая людей по ночам. Рассказал, как однажды, он впервые самостоятельно выбрался за город и там познакомился с Поземкой. И, как, вернувшись, ему влетело от родителей, за то, что он улетел один, мама у него была Пургой, а папа настоящий и очень сердитый Буран. А потом, уже повзрослев, его товарищи, как и сам Северный, выбрали себе профессии и разлетелись по свету.
 - А какую профессию выбрал ты? – Спросил Сквозняк. Ему было любопытно и он, как и все дети, хотел быстрее повзрослеть и узнать как можно больше о взрослой жизни.
 - Я стал Пилигримом – гордо ответил старик. Ветра вообще очень гордились своими профессиями.
 - А как это? – Спросил Холодный, не зная ничего о профессиях в целом, а об этой тем более.
 - Я путешествовал по свету, - с удовольствием начал рассказывать старый, он вообще очень любил предаваться воспоминаниям. – Передавал послания, рассказывал о новых открытиях.
 - То есть ты был почтальоном? – Уточнил Холодный.
 - Мне больше нравится пилигрим все – таки. – Засмущался Северный.
 - А какие еще есть профессии дедушка?
 - Ой внучек, ветра разные бывают и профессии у них у всех разные, у каждого своя работа. Одни ветра нагоняют облака, другие прогоняют, одни гонят волны, другие пересыпают пески в пустынях. Одни шевелят листву, другие срывают ее с деревьев, когда приходит их время. Мы нужны, чтобы шел дождь и снег, одни дают прохладу в жару, помогают птицам в перелетах и еще многое, многое другое. И ветра разные бывают и теплые, и холодные, сухие и влажные. Но если ветер не решил кем хочет стать, не определился с профессией, а просто проводит жизнь свою в праздности, то такие ветра изгоняют. – Посерьезнев, закончил он свои объяснения.
 - Изгоняют? Куда же? И что с ними потом происходит? – Испугался Сквозняк серьезности Северного ветра.
 - Ох, - вздохнул старик, - лучше бы тебе просто выбрать для себя профессию по душе и никогда не знать этого.
 - Что ж ты старый? – Укоризненно покачала головой Метелица. – Пусть детки знают! – И сама стала рассказывать: - Такие ветра, становятся злыми и приносят одни лишь несчастья и беды. На одном из островов в средиземном море, есть старая ведьма, она так давно живет там одна, что научилась управлять стихиями. Изгнанные ветра, она забирает себе, и они служат ей, разнося по планете болезни, чуму, мор. Иногда, вместе с течениями, которые тоже изгнали по той же причине что и ветра, или с теми, что она обманом заманивает к себе, эти ветра становятся ужасными ураганами. И тогда, созданные ею Торнадо и Смерчи, летят по земле, круша и сметая все на своем пути. Но не только изгнанные ветра и течения служат ей. Иногда она специально ловит молодых и глупых, чтобы озлобить их и поставить в ряды своей ужасной армии. Так что будьте осторожнее малыши!
Холодный и Сквозняк ничего не ответили ей, впечатленные рассказом и, задумавшись, мрачно молчали. Но, как известно всем и каждому, молодые не умеют долго грустить и Холодный, совсем скоро обратился к Северному.
 - Дедушка, я хочу стать как ты пилигримом! Ты облетел весь свет, и я так хочу, хочу помогать тем кто попал в беду, хочу узнать о новых открытиях!
 - Ну, дело хорошее, - улыбнулся Северный, довольный тем, что молодые так заинтересовались выбором профессии и его в частности. – Ну, а ты? – Обратился он к Сквозняку.
 - Что ты старый, совсем из ума выжил? – Сказала Метель. – Он же маленький еще совсем! Пусть подрастет сперва, окрепнет, а потом уж и работать. Не торопи его, пусть насладится детством как следует. Он ведь наверняка не решил еще даже каким   будет, когда вырастит, холодным, или теплым, северным, или южным.
 - Как дедушка хочу быть! – Заявил Сквозняк, не на минуту не сомневаясь в правильности своего выбора. Северный, победоносно поглядел на Метель.
 - Ну ладно проказники, не обращая внимания на этот взгляд, сказала она, - можете погонять моих снежинок, если хотите. Я сегодня от чего – то очень добрая.
И счастливые ветра, Холодный и сквозняк, полетели по полю, кружась в хороводе смеющихся снежинок. А Северный ветер и Метель остались вдвоем, вспоминать времена своей молодости и дружбы.


Глава 6. -Прилетим узнаешь-

Или рассказ о том, как Северный ветер полетел с отчетом о проделанной работе, на крайний север.


Наболтавшись вдоволь, и нагонявшись по полю, ветра стали прощаться с Метелицей. Метель отправила вместе с ними, немного своих самых резвых снежинок, чтобы они развлекали их в дороге. Так что ветра, в окружении этих маленьких, болтливых девиц, добрались до окраин города, совсем не скучая, где распрощались и с ними тоже.
 - Ну, что, внучки? Пора мне лететь обратно, - сказал северный ветер, - «хвалификацию» свою, я кажется уже повысил, так что нужно возвращаться с отчетом к начальству.
 - Дедушка, а можно с тобой? – Спросил Холодный. – Научишь меня, как пилигримом стать.
 - Ну, что ж, это можно. – Ответил он.
 - А мне, можно с вами? – Робко спросил Сквозняк, уже зная, каким будет ответ.
 - А ты маленький еще, туда тебе нельзя. Подрасти пока, вот еще одну Зиму встретишь, а там и посмотрим.
Сквозняк, собрался уж, было обидеться, но видимо передумал и почти сразу весело сказал:
 - Так и быть, останусь, Весну еще раз увижу, вон она, почти все снега уже растопила!
Северный ветер, заметив на полянке желтеющую шапку Мать – и – Мачехи, улыбнувшись попросил Сквозняка:
 - Привет ей от меня передай, хорошая она, хоть и плаксивая, - видно было, как он переменился к ней после их последней встречи.
 - Обязательно передам! – Развеселился Сквозняк, ему не стоялось на месте и он, кружил вокруг Северного и Холодного, все время, намериваясь взлохматить им волосы.
 - Смотри не шали сильно! Я вернусь через год! – Сказал свое напутственное слово Холодный. Видно было, как тяжело ему было прощаться с другом.
 - Да ты не волнуйся, все будет хорошо! – Успокаивал его Сквозняк. – Удачи вам и скорее возвращайтесь! –  Кричал он, уже удаляясь, чтобы не затягивать минуту расставания.
Несмотря на то, что согласно своей юности он был беззаботным и веселым, все же ему было грустно оставить их. И чтобы не расстраиваться самому и не расстраивать еще больше старика, он улетел, так и не показав ему, свои навернувшиеся на глаза слезы.
 - Ох, проказник, - покачал головой Северный, - мне будет его не хватать. Надеюсь, из него вырастет хороший ветер! – Ему тоже было жаль расставаться и, хотя этот малый доставлял немало хлопот, рядом со Сквозняком, Северный чувствовал себя моложе.
 - Полетели, что – ли? – Предложил Холодный, когда Сквозняка совсем уж не стало видно.
Северный не ответил и молча, медленно, поплыл вперед, на крайний север, где его давно уже ждало начальство. Долго они так летели, ни говоря не слова, а потом Холодный стал расспрашивать о том, куда они направляются.
 - О, это чудесное место! Там много снега, очень тихо, спокойно. Такое вечное, ледяное молчание, - отвечал ему старик.
 - Но, что – же в этом хорошего? Это же ужасно скучно! – Поразился Холодный.
 - Ты просто еще очень молод, - возразил Северный, - вот станешь таким как я и поймешь, чем хороши, эти тишина и покой.
 - Нет, мне никогда этого не понять!
 - Ну, не расстраивайся, - стал утешать старик, уловив в его голосе нотки разочарования, что он напросился лететь с ним, - я же не сказал, что там вообще никого и ничего нет! Там есть белые медведи и тюлени например, с  ними всегда есть о чем поболтать. Они ныряют в воду и могут рассказать о том, что происходит подо льдами, там, куда ветрам никогда не попасть.
 - Медведи и тюлени? Подо льдами? – Заинтересовался Холодный никогда о таких не слышавший. -  А это кто?
 - Это звери, которые не живут в городах. Медведи, большие и зубастые, у них очень теплый, белый мех, они любят рыбу и катаются на льдинах.
 - А! – Вскрикнул Холодный. – Я видел их!
 - Где – же? – Удивился и сперва не поверил Северный.
 - В городе, в зоопарке! Там в клетке сидел один, грустный такой, он мне тоже рассказывал, что жил когда – то в краях, где невидно земли из под снега. И называл это место северным полюсом.
 - Все верно, а тюленей ты тоже видел?
 - Нет, тюленей не видел, - задумался Холодный, - а они тоже большие и белые?
 - Не совсем, - засмеялся старый, - они другие. Да что спрашивать, вот прилетим, и сам все увидишь.
Заскучавший и расстроившийся было Холодный ветер, теперь был снова весел. Он летел, все ускоряясь, предвкушая скорое знакомство с невиданным доселе зверем.
 - А люди там есть? – Не выдержав долгого молчания и распиравшего его любопытства, снова начал он расспрашивать Северного.
 - А как же! Куда ж без них то? И люди тоже есть, но слава богам очень не много.
 - Это хорошо, что есть, я люблю забираться  к ним в дома, это очень интересно и весело.
 - Только люди там не боятся ни ветра, ни холода. И дома у них не такие как в городе, сделаны из снега и называются иглу.
 - Действительно, удивительные края! – Присвистнул Холодный.
Он попытался представить себе этих людей и их снежными домами, но у него ни как не выходило.
Ветра долго летели над землей, под облаками, изредка переговариваясь сними. Большие города остались позади, они сменились маленькими деревушками, но потом даже этих крохотных населенных людьми деревушек не стало, и снизу потянулась бескрайняя тайга. Холодный несколько раз порывался спуститься вниз, к земле, познакомиться с лесными таежными обитателями, но Северный не пустил его.
 - Куда? В тайгу? Ни в коем случае! Деревья там одичали совсем, запутаешься в ветвях, и не выпустят они тебя. Так и будешь блуждать всю жизнь, среди мхов, в темноте. Много ветров заблудилось и навсегда сгинуло в этих лесах.
Холодный, так испугался дедушкиных слов, что взмыл еще выше самых верхних облаков и всю оставшуюся дорогу, больше не пытался спуститься к земле. Но и тайга тянулась не вечно, деревья стали ниже и реже. Появились сначала частые опушки, укрытые снегом, а затем, эти снега стали вытеснять лес. Он окончательно поредел, деревца скрючились, стали тонкими и поредели окончательно. Теперь по земле, до самого горизонта расстилалась снежная равнина, и не было ей, ни конца, ни края. А в дали, у горизонта, в небе, над землей, висело северное сияние. Заметив его, Северный ветер, поправил направление и ускорившись почти до предела своих возможностей, полетел прямо к нему.
 - Догоняй, внучек! Вон нас там ждут уже!
Холодный, засмотревшись на это чудо северного сияния, замешкался, но потом молодецки догнал дедушку и уже не отставая от него полетел вперед. Он еще не знал, что ожидало его там впереди, но это что – то влекло, манило, и он с волнением, охватившим все его существо, устремился вперед.


Глава 7. -Северное сияние-

Или рассказ о том, как Холодный познакомился с начальником северного полюса.


Подлетая к северному сиянию, что висело высоко в небе, над землей, Холодный, уже не мог удержаться и обгонял Северного. Но, чем ближе он подлетал, тем отчетливее он видел, что красочное свечение, так манившее его, было всего – на всего кучкой таких – же ветров, как и он сам. Некоторые ветра, теснились друг к другу, другие переминались в сторонке, но у каждого, (от чего это зависело, Холодный не знал) был свой цвет и все вместе, они напоминали радугу неровной формы.
 - Ну, здравствуй, - обратился к Северному, один из этих ветров, светившийся красным цветом.
 - Здравствуй и ты, - ответил дедуля.
 - Был ли ты в городе, как наказывал я тебе? Что сделал, какие новости принес?
 - Был и как видишь, не один вернулся, а с трофеем, - попытался пошутить Северный.
 - А он, что у тебя, немой? Или язык по дороге где потерял? – Холодно спросил Красный.
Другие ветра, различных цветов, стали стекаться с разных сторон, окружая их и с интересом прислушиваясь к разговору.
 - Нет, не немой, - Северный улыбнулся, - иногда рта не закрыть, - и он вопросительно глянул на Холодного, ожидая ответной реакции, но тот молчал, бут – то и впрямь проглотив язык, не говоря не слова.
 - И зачем ты его с собой приволок? – Грубо, с явной издевкой, обратился Красный к Северному. Потеряв интерес к новичку, видимо решил, что тот, уже ничего интересного не скажет.
 Но Холодный, наконец, придя в себя и услышав оскорбительный тон, обращенный к Северному, полный возмущения, вызывающе взглянул на Красного и возразил ему:
 - А я сам прилетел, ни кто меня не тащил сюда и не звал! У нас в городе дедушку уважают и любят все, каждый хотел бы стать его учеником, вот и я решил, стать таким как он. А кому не нравится, так я не напрашиваюсь, можете сами тут, в своей тундре сидеть, хоть до скончания времен, а я дедушку обратно в город заберу! Нами без ваших тюленей живется неплохо. – И куда только делась его недавняя неуверенность?
Но Северный ветер, хотя и был польщен, что за него вступились, все – же испугался за Холодного. Шутка ли дело, возражать самому главному, Красному ветру? Самому главному начальнику северного полюса! И он, было, начал оправдывать мальца за его наглость, объясняя это тем, что тот, еще очень молод и не знает с кем имеет дело. Но Красный перебил его, даже и не подумав слушать:
 - Хорош, - сказал Красный, - вот это я понимаю норов! – Серьезное лицо его, даже можно сказать суровое, приняло весьма добродушное выражение. – Нам такие молодцы, о как нужны! И ты, старый, не сплоховал, такого знатного паренька привел. – И он торжественно обратился к окружавшим их ветрам: - Все слышали? Северный свое задание выполнил и ему присваивается звание «желтый»! А, вы что стоите? – снова напуская на лицо, суровое выражение и показывая свое недовольство, спросил он, у все тех же ветров, что стояли рядом. – Или дел у вас нет, что вы тут все собрались? А ну, марш отсюда!
И разноцветные ветра, сразу потускнев, разлетелись в разные стороны, кто куда.
 - А, вы, останьтесь, - обратился Красный к Северному и Холодному, - дело к вам есть.
И он сначала начал подробно расспрашивать Северного, о его путешествии в город. Слушал молча, не перебивая, изредка качая головой, или хмуря брови. Старик неохотно рассказал о полете, о том, как встретил Холодного и Сквозняка, как посвятил их в профессии ветров. Холодный, в разговор больше не вмешивался, боясь сказать что – то не то. Выслушав сбивчивый рассказ дедушки, Красный, отправил их с Холодным отдыхать, отложив свое важное дело на потом, и сам удалился. Куда им теперь нужно было лететь Холодный не знал, а Северный не говорил. Он был почему – то расстроен и совершенно не обращая внимания на своего попутчика, молча летел в сторону виднеющегося вдали, берега океана. Холодный боялся подступиться с расспросами и тоже молча следовал за стариком, во все глаза, разглядывая то, что находилось вокруг него и под ним. А под ним простирались снега, а на ослепительно белом и чистом снегу, которого никогда не увидишь в городе, следы животных. Он еще не знал каких, но надеялся, что обязательно познакомится с ними в самое ближайшее время. Вопросов, конечно же, была масса.  Во первых, он никогда не видел, чтобы ветра могли приобретать цвета и новое назначение Северного в «желтые», занимало его. Еще он никак не мог понять, кем был тот Красный ветер, почему его все боялись и беспрекословно подчинялись его командам? От чего Северный теперь был таким грустным? Холодному было очень интересно поскорее узнать, что за важное дело предстояло выполнить им. А любопытнее всего было знакомство с тюленями, о которых Северный говорил, еще почти в самом начале их путешествия к северному полюсу. Холодный не знал, где искать этих невиданных зверей и как он узнает их, если случайно встретит. В общем, вопросов было так много, что, соображая с чего следует начать спрашивать, Холодный сам окончательно запутался и решил подождать пока Северный повеселеет и тогда уже обратиться к нему. «Он стары, он умный, все видел и все- все знает», - думал Холодный, пока они приближались к океану.