Их убивала их же слабость

Я отметил свои сорок лет,
Как последний в жизни День Рожденья.
Я сжал в кармане тёплый пистолет,
И не пытался скрыть своё презренье,
Смотря в толпу похожих серых лиц,
Что расползалась утром по Трёхсвятской.
И приобняв накрашенных девиц,
Кадеты пили пиво в штатском.
Скамейки заняли мажоры
В руках крутили телефоны.
Их шум…обрывки разговоров
Так скоро превратятся в стоны.
И одинокий музыкант
Наверно совершил ошибку,
Что вышел прожигать талант,
Играя пред толпой на скрипке.
И в тихий стон сложились звуки
В сердцах пытаясь вызвать жалость,
И сжав смычок, дрожали руки,
Ему уже не встретить старость.
Как стук отбойных молотков
Звучал по красному покрытью
Стук высоченных каблуков
И девушки с завидной прытью
Толпой неслись по магазинам.
Неся с собою сумки, свёртки,
А рядом водружал картины,
Их к стойке прикрутив отвёрткой
Небритый, спившийся художник
Седой, в растянутой тельняшке.
Как грустный, заспанный заложник,
Сидел играл нелепой пряжкой
Среди бесчисленных картин.
И их никто не покупал.
И грустный взгляд на блеск витрин
Так сильно зависть выдавал.
И даже не сходить за водкой,
Он гаркнул на толпу дворняг.
По шаткой, медленной походке,
Я понял – отставной моряк.
«Хотите что-нибудь купить?»
Меня увидев, встрепенулся.
И не найдётся закурить?»
Я не ответив, отвернулся.
Пошёл на звуки скрипача,
Играл который в отдаленье.
И взгляд усталый палача,
Не выдавал моё томленье.
И я не видел смысла в спешке,
Скрипач, закрыв глаза, играл.
И на губах моих усмешка
Мгновенно перешла в оскал.
И резко упорхнула с ветки,
Протяжно каркая ворона.
Я кинул мелкие монетки.
Конец игры и два поклона.
Скрипач концерт свой отыграв
Придвинул кожаный чехол,
И мелочь в нём пересчитав,
Хотел уйти но не ушёл.
И вновь коснулся струн смычок,
Но явно музыкант устал.
Раздался у виска щелчок.
«Играй» - я тихо прошептал,
В него нацелив пистолет,
У головы чернело дуло.
«Берите деньги…Больше нет…»
Его от страха содрогнуло.
Он замер так же, как стоял.
«Играй» - ему я повторил.
Он губы нервно облизал
И скрипку чуть не уронил.
И нас никто не замечал,
Не звал на помощь истерично.
Не подбежал, не закричал.
Здесь суета была привычна.
Все были заняты собой
И просто проходили мимо.
А музыкант едва живой
Смотрел им в след так сиротливо,
Меня чем начал забавлять.
Что ждать их помощи не надо,
Ему хотелось мне сказать,
Они ублюдки, просто стадо.
И вскинув скрипку к подбородку,
Скрипач всем телом задрожал,
Прижавшись к кованой решётке,
Коснулся струн и зарыдал.
Смычок по струнам заскользил,
Катились слёзы по щеке,
Я медленно глаза закрыл,
Сильней сжав пистолет в руке.
И он играл в последний раз,
Пытаясь что-то изменить.
Его агония, экстаз
В надежде, что позволю жить.
Рождала ноты вновь и вновь.
Гремел звук болью и тоской.
 По грифу побежала кровь,
И что порезался струной,
Казалось, он не замечал.
И окровавленной рукой
Так что струился пот по коже,
Играл и словно умолял.
И было видно ему сложно,
Что трудно справится с собой.
И пальцы мокрые скользят.
И боль в глазах. Он стиснул зубы,
Откинув волосы назад,
Он бледный весь, кусая губы
Играл, играл, играл и плакал.
Страдала скрипка вместе с ним
И пот со лба ручьями капал
И был скрипач едва живым.
Но резко соскользнул смычок,
Противно взвизгнула струна.
Рука нажала на курок,
Я словно поднялся из сна.
«Я не вор. Не вымогатель».
Смотря на труп, я прошептал.
«Я всего лишь ваш каратель»
Тут справа кто-то закричал.
У ног поставив дипломат,
Спокойно я отпёр запоры,
Извлёк оттуда автомат.
Вдали раздались звуки скорой.
Я отшвырнул ногою скрипку,
Смотрел на панику в толпе.
Лицо от крови было липким
И к людям ненависть во мне
Сильнее сжала автомат.
И равнодушный как палач
Открыл огонь по всем подряд.
И заглушила крики, плач
Бесперебойная стрельба.
На землю рушились витрины,
И все бежали кто, куда
Пытаясь скрыться в магазинах.
Я их спокойно настигал,
Не позволяя разбежаться.
И без эмоций расстрелял,
Не дав возможность защищаться.
И до сих пор я слышал ноты,
Которые скрипач играл,
Как вышла из-за поворота
Невеста, чей жених сбежал,
Едва услышав звук стрельбы.
И лишний срок теперь подышит.
И жаль предсмертные мольбы
Скотины этой не услышу.
Она упала на колени,
Сгибаясь от позыва рвоты,
И ощутив к ней лишь презренье,
Я снова слышал эти ноты…
И подбородок весь в слюне,
В разводах рвоты её платье,
И резко бросилась ко мне,
 Зажав меня в своих объятьях,
Испачкав на подоле шёлк,
И лента кружев оборвалась.
Звук скрипки в голове умолк.
Дрожа, невеста разрыдалась.
И ощутил я влагу кожей.
Слеза скатилась мне за ворот.
И стало просто невозможно
Терпеть противный липкий холод.
Рука скользнула по плечу,
Она  чуть слышно умоляла.
«Не убивайте…Не хочу..»
И вновь противно зарыдала…
Я лишь устало прошептал:
«Какой от вашей жизни прок?»
И просто медленно нажал.
От пота вымокший курок…
Я задержался на мгновенье.
В кровавой лужи каблуки…
Ещё продолжили движенье..
Сложил я рваные куски-
Как окровавленный браслет
Мне стала грязная фата,.
От липкой крови сменив цвет.
В душе была лишь пустота.
От ветра белый палантин
Продолжил слабо шевелиться.
За грудой сломанных картин.
Моряк пытался затаиться.
Я засмеялся от презренья,
Как резко бросил он укрытье.
Я ощутил лишь отвращенье.
Для алкаша с завидной прытью
Ко мне он кинулся с отвёрткой.
Его отбросил я прикладом.
Художник был таким невёртким,
Что лишь осел на землю задом.
К нему придвинул я ботинок.
«Целуй раз хочешь выжить ,мразь»
До рвоты стало мне противно.
Когда лизать он начал грязь..
Что есть жена, и сын и дочки
Он мне невнятно бормотал.
Пять пуль прошили позвоночник.
И больше он уже не встал..
И милицейских вой машин.
Из переулков раздавался.
А в форме худенький блондин.
Кричал «Немедленной сдавайся!».
Давно держа меня на мушке,
Смотря на кровь и груды тел.
Увидел  дряхлую старушку,
Хотел кричать…Но не посмел.
Она брела в конце дороги,
Не слыша резкий вой серен,
Смотрела лишь себе под ноги,
На нижний край потёртых стен.
И что-то было мне знакомо.
Очки в оправе…Узкий рот..
Мне память отвечала стоном..
Я видел как она идет..
Уборщица с моей работы,
Мы пили чай…В её наряд..
Те две последние субботы..
Я тихо поднял автомат.
И отгремел последний выстрел..
Не знаю, кто быстрей успел.
 И резкой болью стёрлись мысли.
Во тьме кромешной я осел..
И  захотелось просто спать.
А мелкий моросящий дождь,
За ворот начал затекать…
По телу пробежала дрожь.
И я в калачик завернувшись,
Лишь тихо слушал боль в груди,
В то время слабо  улыбнувшись,
Приняв команду «Застрели»..
Ко мне продвинулся блондин
Своей крадущейся походкой.
И я не смог сдержать тут слёзы
На красных высохших глазах.
В душе последняя заноза.
Ну неужели только страх
Толкает слабые созиданья.
Кидаться в ноги и просить.
И к небу посылать воззванья,
В дерьме, моче, но лишь бы жить.
Они готовы слизать грязь,
Лишь только бы не умирать.
И что толкает эту мразь
Помимо страха умолять?
И я обманутый рыдал
В своих последних ожиданьях»
«За что, ты тварь их убивал?»
Мне голос вклинился в сознанье.
Я посмотрел на пистолет
И ощутил одну усталость.
Короткий выстрел стёр ответ.
«Их убивала их же слабость».