Почему я не застрелился

Я на суде молчал. А если отвечал,
То односложно: Да иль Нет.
И адвокат передо мной скучал, --
Ей поскорей хотелось на обед.

У неё личико --
Ну, прямо, как кирпичико,
Я ей сказал, что бы она сидела смирно.
Она всё тут же поняла --
Какие уж теперь дела,
И успокоилась, аж тошно и противно...

А я всё вспоминал, сидел и злился
На фразу, что мне бросил босс:
"А почему ты, Евсюков, не застрелился?"
А я не знаю, что ответить на вопрос.

Моя жена -- красавица и стерва
Твердила, что тюфяк я, стою медный грош.
Она мозги уже проела мне до нерва,
Но я стрелял не от того... Ты, братец, врёшь!

.     .     .     .     .     .

Я взяток брать не брал, не пресмыкался,
И тихо ненавидел всех вокруг.
Компаний шумных и визгливых баб чурался,
И мне их пошлый быт стал недосуг.

Я видел, что кругом сплошное свинство,
Что руки у начальства не чисты,
Но я молчал и равнодушно зрел мздоимство,
И думал, что сопротивления пусты.

Мне было горько и смешно, когда я слушал,
Как президент с трибуны выступал.
Кого он хочет переделать? Эти души? --
Тут человек своей ногою не ступал!

Они же все погрязли в собственных отбросах,
И в нечистотах утопили свою совесть.
А я? Что я. Я видно лишний в тех вопросах,
Я не Уиллис Брюс, чтоб лезть в крутую повесть...

.     .     .     .     .     .

Я помню вечер тот, и нашу пьянку,
И мои горькие слова насчёт жены.
А босс велел занюхать мне портянкой
Все сопли. Что комплекс мой вины

Давно пятном родимым на отделе,
И что жена от истины недалека,
Что все приносят ему пользу, и при деле,
Лишь я один -- валяю дурака.

Ты мне, -- сказал он, -- вот уже как надоел
Со своей долбанной проблемой человечьей.
Ты кулинар, а не майор внутренних дел, --
Мы здесь людей калечим, а не лечим!

А если так приспичило тебе,
Возьми и соверши безумное злодействие,
Всем докажи, -- себе, своей жене,
А после застрелись, чем лицедействовать...

А я хоть пьян был, но заело меня крепко,
И я сказал, что так и сделаю, назло!
Куда тебе? -- сказал он зло. -- Ты редкое
Интеллигентское вонючее дерьмо!

Иди проспись, жена поди готовит
Все свои прелести и ласковы слова... --
И отвернулся, прям на полуслове,
Как будто нет меня... И я тогда...

Я просто озверел, мне стало больно.
В груди, вдруг, ощутил незримый холодок.
Я понял, этого с меня уже довольно,
Я больше в их засады не ходок.

Но просто так уйти по заявленью,
Значит, ещё сильнее унижаться,
И вот тогда я понял, что решенье
Мной принято -- пойду уничтожаться...

.     .     .     .     .     .

Теперь все знают, что я в магазине натворил.
Но почему же я не застрелился? Как хотел полковник...
Наверно, трус... Наверно, не хватило сил...
А может, просто, я не чувствовал что я виновник? ...

13:17:27 20.02.2010