Встречи. История Шестая. Шёпот Воды

 Долгожданная осень - и сразу же холодная.
Я лежал на краю большого фонтана в уже полюбившемся парке и смотрел в небо. Тайна кладбища произведений искусств была почти открыта. Я понял, что могилки можно было запросто найти, если есть какие-либо осадки, к примеру, снег или дождь - или листопад. Опадая, листья здесь собираются в небольшие кучки, и между этими кучками образуются пробелы в форме того, что под землёй. Если бы я был суеверным, то наверняка предположил бы, что это некто своими чарами заставляет их делать так, или что на них наложено древнее проклятие, или что у них есть души... Хотя насчёт последнего, пожалуй, соглашусь. Ведь в процессе создания чего-либо мастер вкладывает в своё творение частичку самого себя, вдыхает в него свою жизнь; и то, каким получится предмет, как прослужит и какова будет реакция на него, во многом зависит от мастера, не только от того, кто воспринимает и оценивает его работу.
 Струя фонтана уже не искрилась, но он всё ещё был наполнен водой, которая приятно журчала в такт моим мыслям. Порой мне представлялось, как мысли кружатся в вальсе под шёпот воды. Ветви деревьев плавно покачивались, почти не пропуская свет; сам парк от этого казался неким тайным храмом, а мраморный фонтан посреди густой зелени, на котором я находился, был чем-то вроде алтаря. Его жертва по-прежнему смотрела в почти закрытое деревьями небо и вспоминала недавние метаморфозы, что происходили с ней.
 Так уж сложилось, что меня может заинтересовать слишком мало вещей, и даже если к чему-либо появляется интерес, то он, как правило, либо вскоре угасает, либо остаётся, но почти незаметен. Я впервые покинул родной дом (если, конечно, его можно так назвать) и приехал в этот город ради этого парка. Но открыл для себя ещё одно удивительное нечто - тебя. И я до сих пор не знаю, как тебя описать, с чем тебя сравнить, но уверен, что всё это неспроста. Быть может, эта уверенность есть ни чем иным, как простой юношеской мечтательностью или же наивностью, а, может, всего лишь криком отчаяния души, которая хочет жить, греясь в лучах солнышка, а не сгнивая в пыли. Не мне решать. Увы. Но никто не лишал меня надежды на... хотя бы на ответ.
 Каждый раз, когда ты появляешься, мне грозит смерть. Ты словно несёшь её мне в дар. Охотник ли ты, или же носитель печати? Одинокий странник, или простой смертный без определённой цели? И почему каждый раз, когда я должен умереть, боли почти не ощущается, и потом я словно возвращаюсь во времени, и становлюсь цел и невредим, как если бы ничего и не было? И почему нет страха, нет испуга, ничего нет? Почему... Почему... Почему... Я напоминал себе ребёнка. Но на самом деле, до него мне было слишком далеко. Пусть дети и наивные, но они добры и способны радоваться, ощущать правду; они намного превосходят взрослых в искренности и мастерстве воспринимать окружающий мир не сквозь призму сомнений, а через естественность. Но даже будь я ребёнком, мне не было бы доступно понимание того, что мучало меня...
 Я посмотрел на воду фонтана. По ней шла мелкая рябь от слабого ветерка. Мне вспомнилось одно из моих недавних соприкосновений с водой. В памяти отсутствовали моменты о том, было ли мне больно, или нет - лишь запах электричества и твоё прикосновение. Такое нельзя было забыть. Словно если бы ваша тень ожила и коснулась вас. Но тебя не было уже несколько недель, и мне постепенно стало казаться, что всё это лишь глупый сон. Сон без начала и конца. Сон без смысла и цели. А сны, если они не несут под собой рациональной или эмоционально-экспрессивной основы, или, по сути, изживают себя, должны забываться. Нужно всего лишь поверить, что ты сон, и доказать себе это. Хотя в моём случае достаточно просто поверить в то, что тебя не было, нет и не будет. Никогда.
 Я почувствовал острую боль в спине, словно что-то вонзилось в неё. Затем ещё раз и ещё раз. Боль выкручивала, я чуть было не скатился наземь - фонтан был слишком скользкий, чтобы постараться удержать равновесие. Что-то полоснуло меня по руке и зазвенело, вонзившись в маленькую статую в виде существа с кувшином, украшавшую фонтан. Я заметил, что моя кровь тонкой струйкой течёт по тускло-белому, исчёрчённому серыми ломанными линиями, словно венами, мрамору.
 Ты вернулась. Вернулась после долгого отсутствия. Только я не мог повернуться, дабы увидеть тебя: глаза невольно закрывались, я впадал в состояние сна - весьма болезненного, нужно признаться, сна - так что приходилось довольствоваться тем, что я тебя ощущаю. Ты наклонилась ко мне; сквозь узкие щели глаз я смутно разглядел пузырёк с голубоватой жидкостью у тебя в руках. Она пахла весьма странно и довольно резко; это была кислота.
"Кто старое помянет..."

(2006)