Радугу выше, солнце в глаза

Небо,
небо под пальцами
шелестит, осыпается -
крошится…
Я знал: ничего не останется,
но сейчас мне кричать:
«Невозможно! Не верю!» -
пора.
Пролетают недели, а я
где-то между застрял -
и кричу, и не верю,
хоть помню,
как сам умирал.
Радугу выше, солнце в глаза -
и скрывать без конца
наспех шитые швы моих ран.
Убегают секунды, все мчится куда-то -
Не я.
Ни открыть, ни закрыться,
когда сердце вспорола швея,
убеждая: так надо, малыш,
надо так.
Лепил в ответ память на ватман,
а ночами обратно сдирал.
И мчались недели, как хроники:
съемками, кадрами,
а я где-то в них застревал,
и кричал, и не верил, хоть помнил,
как сам становился покойником.
Осень со мною становилась собой.
И никто, никто ведь не отнял
ни капельки счастья:
все сам отнимал!
Кажется, все разлетелось на части,
как я ожидал.
Ведь знал -
ничего не останется,
и небо руками хватал…
Шелестит? Осыпается? Пусть!
Посмотрим, какое оно
без обмана, без маски.
Увидим, какое оно наяву.

15.02.2010 / 23:04