Медитерран

      
      
      
        Стихотворное послание в Тамбов
        с южного берега Средиземного моря
      
        1.
        Любезный сердцу Анатолий!
        Привет тебе, старинный друже!
        На знаменитой антресоли,
        Где принимал меня на ужин,
        Прочти мой скромный эпистолий...
        Но прежде я прошу, в натуре:
        Когда хромой твой почтальоне
        Появится на верхотуре,
        Держись за что-нибудь... рукой.
        Боюсь я, друг далекий мой,
        Что буря чувств-с тебя закрутит,
        Да сверзнешся. А ни к чему же...
      
      Еще прошу: затепли свечку
      В своем ухоженном дому,
      Поленце брось в голландку-печку,
      Чтоб тихим пламенем в дыму
      Почтить "заблудшую овечку".
      ...В краю, где я живу из хлеба,
      Так хлещет солнце в бездну вечну
      Из бездны выцветшего неба,
      Что страшен солнечный маразм!
      Я б даже испытал оргазм
      От вида камелька в сугробах -
      Как некрофил над крышкой гроба.
      
      Здоров ли ты, мой друг? А дети?
      Очаровашки, помню, были...
      Что не писал все годы эти,
      Прости меня.
       Корабль пустыни,**
      Я жил, как плыл, и взят был в плети
      Житейских мутных бурь песчаных...
      Под коркой крепких междометий
      Сочатся кровью сердца раны.
      И я не просто не писал,
      Но и стихов не накропал,
      Когда б не осознанье роли
      В системе нынешней неволи.
      
      
      Закрой глаза на стиль мой. Села!
      Так хочется сказать о многом.
      Когда меня тоска заела,
      Припомнились слова другого:
      "Пожалуй, Родина велела!" -
      Я их украдкой пел в солдатах...
      
      
      По образцу я взялся смело,
      Примерив шаг, светло, горбато,
      Почти онегинской строфой
      Обрушиться на твой покой.
      /Сам Пушкин, помню, подражал,
      Строча то станс, то мадригал/.
      
      Жаль, с Музой той, что вдохновляет,
      Я расфуфыкался. "Фу!" - "Тьфу!".
      Лишь кофе черный выручает,
      Когда плету свою строфу...
      А рифма оттого хромает,
      Что в мехи старые вино
      Совсем иного урожая
      Вливаю я.
      А если кто
      О правде пыжится сказать -
      Глагольных рифм не избежать.
      Но смолк глагол на русской ниве.
      У Лукоморья ль будет вживе?
      
      Излука моря не в России.
      Мы - величайший из осколков -
      От гиблой центробежной силы
      Отпрянули в страну Востока.
      В земле грядущего Мессии
      Не значу ничего, не знаю,
      На грани апокалипсии
      Шатры взошедших*** охраняю.
      Немало русских здесь.
      Но, гля,
      Мы из огня да в полымя!
      
      Не потому, что хорошо тут
      А потому, что там тяжел кнут
      
      Бесправия и беспредела...
      А результат одной атаки,
      Отнюдь, не окончанье дела.
      Я выходил уже на танки -
      Душа моя вдруг воскипела!
      
      Баллончик с газом, монтировка
      Да амбразура злого тела -
      Была моя экипировка...
      Не я, увы, героем пал.
      Зато итоги увидал:
      Как вождь - страну - обштопал - нас,
      Прижопив золотой запас.
      
      Да, я не против коммунизма.
      Ни за кого я. Против гнета.
      Всем разновидностям фашизма,
      "Как птице крылья для полета",
      Гнет важен.
       И, хоть подавись, на:
      Мечтают посткапиталисты
      О сильной власти!
      Нуворизма
      Намеки даже ненавистны.
      А жизнь везде одна и та ж
      Для тех, кто чтит рабочий стаж...
      Был занавес железных шор -
      Возник долларовый забор!
      
      Вот ты, мой друг, теперь рассейский,
      Тамбовский волк и даже брянский,
      Учитель скромный, просавейский
      Да правнучек слегка боярский,
      Скажи по чести, по-житейски:
      На пятилетку за три года -
      До самой гадостной железки -
      Свинтить не трудно...
       Вышла мода
      Контору всяку открывать -
      Не нам тут языком плескать -
      Все сделаем, нас не убудет.
      Лишь бы достойно жить. Как люди.
      
      Взойду ль в твой дом, привольный, барский?..
      Он исподволь, но пятистенно,
      Из года в год, от связки к связке,
      Рос Афродитой белопенной
      Из горбачёвской свистопляски.
      Хозяин мой, вострил, ты, лыжи,
      Свой дом, почти благоговейно,
      Пытаясь довести до крыши,
      Сквозь постсоветский перестрой...
      Да, впрочем, я и сам такой:
      Гонимый эмигрантским ветром,
      Срубил квартиру прошлым летом.
      
      Я не топил тоску в стакане.
      По мне: чем дальше - тем роднее.
      Ты там - в зеленой глухомани,
      А я - среди барханных свеев;
      Жизнь - потасовка на майдане...
      Как атомарные частицы,
      Что тянутся друг к другу втайне,
      Пора б и нам объединиться.
      Открыть бы фирму "Я да Ты"!
      Киргиз-кайсацкие орда
      Насытим чаем, водкой... Кстати,
      Все дело только в предоплате.
      
      2.
      Теперь, дружище, вот о чем я...
      У Лукоморья кот ученый
      Все ходит по цепи кругом
      И цепью той не зря бряцает.
      Он деток сказками пугает,
      Но припугнет и удальца...
      Я о житье в краю чужом,
      О том, как бросил я отца
      В чеченском стойбище глухом,
      Красоты невские восславил
      И, очарованный легендой,
      В порыве радости мгновенной
      Взошел в страну мечты - Израель.
      С чужой семьей... Свою - оставил.
      
      Душа моя цвела и пела,
      Тючь-втючь: сиреневая пена.
      Зимой цвела, как бы весной.
      Я ощущал огромность мига
      Играть в составе сборной мира
      /Согласно древней Книге Книг/.
      И, вот, имея сей настрой,
      Сомлев душой под сенью фиг,****
      Безбожник вечный, горький гой,
      Нырнул я в воду Иорданью
      С толпой евреев-мессиан
      На месте том, где Иоанн -
      Предтеча, окруженный рванью,
      Крестил Иисуса. По преданью.
      
      С душой, коряво умиленной,
      От чтенья классики паленой,
      В тот миг я спал. И видел сон...
      В зеленых пажитях лениво
      Паслись стада. Неторопливо
      Текли занятия селян.
      Родник являл веселый звон.
      И посреди лесных полян,
      Блюдя классический канон,
      Водили девы хороводы...
      Обкормлен маковой отравой
      Поэзии безумно старой,
      Блажен я был все эти годы...
      Совру - не видеть мне свободы!
      
      Но, вот, скажу: с тех пор, дружище,
      Веков прошло почти две тыщи!
      И - блеф - былая пастораль.
      И - бред - невинная пастушка...
      Искони жил здесь непослушно
      Немирный, страждущий народ.
      Булатновыйный, словно сталь.
      С категоричностью господ
      Избрал он Б-га и мораль.
      Не богонравный - богоравный!
      Что ж землю, что подобна раю,
      Не слабакам же доверяют!
      Отделы кадров - это раввы.
      Чтоб не проник чужой, да слабый.
      
      Свидетели, пока живые,
      Мы видим как века земные
      Свершают свой круговорот,
      Как после горьких жертв и взлета,
      Постпугачевского умета
      Моя бессонная страна,
      Как древний страждущий народ,
      На поруганье отдана.
      И, может, вновь Антанта ждет?
      Утешимся! Нам нынче ведом
      Железный постулат закона:
      Кто был в плену, в крови, без крова -
      Коль он народ - грядет Победа!
      ...От египтян лишь нет и следа.
      
      Вернется все! Здесь ждут Мессию.
      А в пореформенной России
      Грядет монарх.
       Уж пыль метут,
      Стремясь в предсказанные сроки -
      На Западе и на Востоке -
      Навеивать очередной
      Дурманящий, как дрек в цвету,
      Сон несусветный, золотой.
      То бишь, по-нашему - тюрьму.
      А я, признаюсь в легком стебе,
      Понаклевавшись местной пиццы,
      Как наши северные птицы,
      Что пролетают в знойном небе,
      Скорблю о скудном черном хлебе...
      
      И чрез него мое похмелье!
      В чужом пиру найти ль веселье?
      Своею северной душой
      Я все люблю, все принимаю,
      Но отстраненно понимаю,
      Что каждый камень здесь твердит:
      -Да кто ты есть, такой-сякой?
      Мне пальма жарко шелестит:
      -За всех ответишь здесь, герой!
      Земля сия дана от Б-га
      Не всем подряд валить по избам.
      Ты знаешь, чей народ был избран.
      И если разобраться строго.
      То: "Вот порог. А вот - дорога!"
      
      3.
      Как жизнь любого инородца -
       Так жизнь моя теперь течет.
      Все как у всех: то чет-нечет,
      То вдруг до сраки припечет...
      Но в чем уж точно нету сходства -
      Так это в чувстве превосходства,
      Утраченном, как та невинность,
      Что дева с юности теряет
      И не находит никогда.
      Нет-нет да вспомнят иногда,
      Что я - нацмен, что русский - я.
      И мой апломб в тумане тает...
      
      Как сердцу милая Одесса.
      Демографический закон
      Есть в мире.
       Пусть он и дурен
      /В посудной лавке - драный слон,
      Не признающий политеса/,
      Но он гласит: "Избегнешь стресса -
      Не проживая за границей..."
      Что означает для невежды:
      "А не живи среди чужих!
      Обиделся - так на своих.
      Не подавайся за холмы -
      Пока хоть чуть живы надежды!"
      
      Вопрос лишь в том, кого не злыми,
      "Своими" склонен ты считать,
      Кому подушки поправлять
      Готов.
       И - без лукавства, твою мать, -
      Делиться мыслями двойными...
      А снег в России синий-синий!
      Под этим блочным одеялом -
      По городам и по предместьям -
      Мы жили вместе срок немалый.
      Детей нам общих сочиняло
      Провидец-время.
       Помнит Б-г
      Свои знаменья и возвестья!
      
      Варяги, немцы и французы -
      Культегери любых мастей -
      Лишь в скромном качестве гостей
      Несли прогресс земле моей -
      От флота и до кукурузы.
      Они родней мне, чем хунхузы,
      Но еще более - евреи.
      Смотри: от века и до века
      Мы пищу общую вкушали,
      Мы песни пели, горевали,
      Под танки шли, вошли в Берлин.
      
      И гибли с верой в человека,
      Начав борьбу с нуждой, рубищем,
      Под гром возвышенных идей,
      Не убоясь концлагерей,
      И родственник наш - всех смелей,
      Теряя кровь и кровью прыща!
      
      Не говори теперь, дружище,
      Что хорошо, мол, без таковских.
      История необратима!
      Она, порой, так задом смашет,
      Что Царь и Б-г, и Землепашец,
      Поэт в России - все еврей!
      Христос избрал нам побратима.
      
      Какой народ! Романтик страстный,
      Он в кровь добавил нам огня.
      Он трезвенник / не я, не я/,
      А если пьет, так пьет не зря,
      И никогда не будет праздным.
      Не верь умам досужим разным.
      Две тыщи лет прошло - не шутка!
      И все мы - русские евреи!
      А вот грядет какой чурек
      И под прищур раскосых век
      Рассею-мать ополовинит:
      Всех баб съебет. Мужчин - в лакеи...
      
      Цвет нации моей печальной!
      Прости бессмысленных, прощай,
      На клевету не отвечай -
      В снегах пленительный твой край!
      Мы чтим тебя свечой венчальной
      Кто в Думе, кто в ночи у чайной...
      Железный век, наш век двадцатый!
      Извилиста, темна дорога...
      Чинуши в сталинских ливреях
      Одессу не дали евреям -
      И, глядь, Израиль возродился...
      Ах, всё в руце и в воле Б-га!
      
      4.
      Что ж, Анатоль, устал ты, чаю?
      Без всякой выгоды считаю,
      Что ж мысли дерзкие читать?!
      Но я и сам не понимаю,
      Рубанок чей собой являю?
      Ведь, помню, в век соцреализма
      Не сдюжил я бытописать;
      Теперь, на склоне жизни, в письмах,
      Вдруг начал "нечто" прозревать.
      Знай, друг, и я устал безмерно
      От творческих позывов, колик...
      Экзотикой взбодриться, что ли?
      Да чужаку какая вера?
      Что ни скажи - почтут всё скверно.
      
      Смотри: Земля наооборотна.
      Страшны российские болота
      И неоглядны, так сказать, -
      Кой где лишь ягель шелудивый...
      А здесь в любом углу, как дивы,
      Вздымаются лихие смерчи
      И - ну! - по дворику скакать...
      О, упоенье чуда смерти -
      В трясине ль, в вихре ль - увязать!
      Нужна всего-то лишь привычка.
      Живем - не тужим: в малахитах,
      В тулупах, в пальмах, в эвкалиптах;
      Мотаемся, живот напичкав,
      На ишаках да электричках...
      
      Наоборотный принцип всюду.
      Туземную перевертуру
      Пришлось нам срочно пережить:
      Кто "Юрий" был, тот стал здесь "Ури",
      Игалем - Игорь, Сенька - Срулик;
      Между Моше и Моисеем
      Навек проложены межи...
      Но, главное, умрешь евреем,
      Коль выйдет голову сложить
      От милой братской кровной мести
      Арабов, друзов, бедуинов
      Да африканских бабуинов,
      Что по-отдельности и вместе
      Хотят обжиться в хлебном месте.
      
      Со мною те же превращенья!
      Как Фауст, я омоложенья
      Изжаждался среди осин.
      А здесь, под пальмами, лохматость
      Заколосилась. Вот, мол, на-кось!
      Во всех микрорайонах тела...
      Лишь голова ждала седин
      И, не дождавшись, облысела;
      Но выскочило на груди!
      И, наконец, окрепли десны.
      Я этот факт назвал бы чудом,
      Когда б не рухнули вдруг зубы...
      Под солнцем фриганы ***** белесым
      Я скрежетал ими. Сквозь слезы.
      
      Тут не природы шутки странны:
      Обрезанные обезьяны -
      И гамадрила, и гиббон -
      По зоопаркам строят рожи.
      Тут доллар самый толстокожий
      Произрастает буйно, густо.
      Оливки, апельсин, лимон,
      Цветы, брюссельская капуста -
      Десятки тысяч свежих тонн
      Идет на экспорт. Дорожает...
      Устав от прежнего безделья,
      Бесплодия и запустенья,
      Земля три раза в год рожает
      И... людям раем угрожает.
      
      Провижу: рай ли, мегаполис
      Здесь будет вскоре. Воленс-ноленс.
      Потворствует весь шар земной
      Стремлению, труду и воле
      Народа ищущего доли...
      Вершиться божье предсказанье!
      И "наши" с той, с "одной шестой" -
      Хоть лето тут - готовят сани.
      И, может, будущей весной!..
      Да мне-то в том какая прибыль?
      Народы ходят, словно волны;
      В бурливой пене глохнут стоны,
      Переходящие на хрипы.
      Тут люди гибнут, словно рыбы.
      
      Кто утонул, ****** кто застрелился,
      Кто жутко, до смерти напился -
      Жизнь до печенок достает...
      Тут наших тотчас же клеймили:
      Не то они в России пили,
      Не то они в России ели.
      И вот уже который год,
      Березы наши, сосны, ели
      Обгаживают наперед,
      Душевной мучаясь простатой.
      Интеллигентов, инженеров -
      Былых советских маловеров -
      С метлою, тачкой и лопатой
      Шлют на х.й, то есть, за зарплатой.
      
      А кличка подлая "русит"? *******
      Хотят сказать, мол, на Руси
      Евреев не было и нет.
      Но я твержу: мы все - евреи -
      Душой кто чище и добрее,
      Кто в нужный час не будет с краю...
      И "наши" так-таки в ответ
      Ватагу "Русскую" сбивают,
      В набег готовясь на кнесет. ********
      Ну, а пока мои олимы *********
      Порою с горя так напьются,
      Наматерятся, надерутся,
      Что пальмы вянут и оливы...
      А я, притихший, сиротливо
      
      Торчу под солнцем Ханаана,
      Молю запойно: "Раанана!" **********
      Есть городишко здесь такой.
      И не пойму: -Иврит? Арабский?..
      Все языки в сем государстве.
      Как мертвый, я не иму сраму.
      И по ночам, ах, боже мой!
      Я полощу посуду срану
      За разжиревшею ордой.
      Да внемлю песням эмигрантов...
      Но нет ни обновленья жанра,
      Ни дерзости, ни эпатажа.
      Вздыхают горестным дискантом
      О схар-дире *********** да о машкантах. ************
      
      Однажды лишь, как бы из гроба,
      Услышал песню из Ашдода...
      
      "Еще не истлели наши одежды,
      Белые, словно белее их нет.
      А души - без счастья, любви и надежды -
      А души истаяли, как русский снег.
      
      Еще в чемоданах припрятаны фраки,
      Собольих нарядов пылится клубок...
      Туземец смеется, досужий. Он враки
      Рассказывать мастер - на то здесь восток!
      
      Они раскусили нас, добрых и шалых!
      Медлительность кобры в их детских глазах;
      Жестокость - в усмешках их женщин рожалых,
      Злорадство - в сыновьих колючих усах.
      
      Они уничтожат нас - рано иль поздно.
      Мы вымрем под звуки восточной зурны...
      По опции жребий нам каждому роздан -
      Не щит и не меч - плач метельной страны!"
      
      5.
      Да, Анатоль, в азийских штатах
      Без перемен.
      Европы запах
      Как встарь не терпят и на дух.
      Завет "не будь как сын востока" *************
      В дыру мохнатую затолкан.
      Зане, что сам Всесильный Вещий
      Сверх молока и медовух
      Взял и поставил белых женщин -
      Жен, дочерей наших, подруг...
      А интернационалисты,
      К минувшему вскипая ************** злобой,
      Уж славят образ жизни новой.
      Все, впрочем, бывшие "правдисты"
      Да записные публицисты.
      
      И я был горд, что сделал выбор?!
      Кто знал, что я судьбы микстуру
      Сам истолок и выпил сдуру.
      В леса багряные под Выборг
      Махнуть бы мне...
       Но "ох" и "ах"!
      Уж дело не в родных гробах
      И не в пристрастьи к пепелищам -
      Нам лучше умереть, чем нищим
      Вернуться с клеймами на лбах.
      
      Обречены мы в Палестины!
      Мы - проигрыш войны холодной
      И перебранки всенародной:
      И весельчак, и нелюдимый,
      Обрезанный и кто обрит;
      Готовые на легкий флирт
      И недоступные святоши:
      Те, кто сосет кальян с ано`шей
      И кто беспечно жарит спирт... -
      
      Никто надеяться не смеет
      На благородство или братство.
      Казнят спесивостью и чванством;
      Им лучше, если нам труднее.
      А бабы в кружевных портках
      Снуют в присутственных местах
      Себе,
      эксгибиционистно
      Вертя пупом, бренча монистом
      На обтромбоженных ногах.
      
      Сколь счастливы бедой народа!
      Цвет нации моей, как пленных,
      Мордуют в тяготах безмерных.
      И - "аз воздам" - стране исхода!
      Отмщенье - через униженье.
      Здесь ценится одно уменье:
      Жить на холяву или в долг...
      Тихохонько ногою толк!
      И вот, едрить твою, мгновенье...
      
      Как сладко пнуть былых кумиров!
      Как сладостно, их обьегорив,
      Вдогон подвесить кличку гоев!
      Их жен, читающих Шекспира,
      Всласть обсчестив, обсчитать.
      И не для, ча, писать-читать!
      Богатство, нажитое ложью, -
      Вещдок любви к ним силы божьей!
      На остальное наплевать!
      
      О, этот леденящий ужас
      Недвижных азиатских лиц,
      Что улыбаются, нахмурясь,
      Не дрогнув ни одной из мышц!
      Подстать язык.
      Когда-то он
      На свет был явлен как "закон"
      На двух лишь каменных скрижалях...
      И вдруг, надвечен и астрален,
      В угоду людям возрожден.
      
      Мы "лё рашум" */15 несем, как стигму.
      От бремени поникли плечи
      И души русские калечит
      Всемирный меркантильный стимул.
      Кто всем был - стал теперь никем.
      На белый цвет - чернушный крем.
      На марше - "новое мышленье"...
      А мне-то каково, поверь мне,
      Мой друг далекий? Я - ни с кем.
      
      Все больше тех, кого "своими"
      Я называл меня стыдятся,
      Мне вслед рукой взмахнуть боятся,
      Не мнят об Иерусалиме
      Как прежде, мол, "И-рус-алим".
      Пришли увидели, стоим!
      И вслух о Ришон-ле-Ционе */16
      Не скажут "Ращен-на Сионе */17...
      Отечества былого дым
      
      Уже не сладок - неприятен.
      Все шире пропаганды зев...
      Я был Владимир - стал Зеэв.
      То есть, я - волк, как ты, приятель!
      Что означает в сих местах
      Подолгу прятаться в кустах пока не выделят кладбище, */18
      Где бы адепт по вере низшей
      Земле доверить смог свой прах...
      
      6.
      Прости, мой друг, прощай, пора мне!
      Рехнувшийся под старость Гамлет,
      Я вдруг заметил, что в стихи, в мою приятельскую шалость
      Неистребимое вмешалось -
      Ментальность снежного примата,
      Явление страны стихий,
      Где прямота, считай, - до мата,
      Талант - ковец - чужой блохи,
      Поэт - смутьян или чиновник,
      И где чуть-что в припадке горя
      Винтят мечтою в "лукоморья"
      Творцы романсов, сторож, скотник
      И рай-со-бесовский работник.
      
      А что такое Лукоморье?
      Туман летучий по-над взгорьем -
      Надежд несбывшихся символ...
      Отрада ослабевших духом,
      Огрев мистическим обухом,
      Она готова увести нас
      От наших русских скорбных сел
      Под ветви знойной Палестины. */19
      Ах, знал я, знал я, есть орел,
      Что плоть и душу нам терзает!...
      От горькой водки, сладкой верки
      Усталое сознанье меркнет
      И, блокируясь, воспаряет
      В мифологические раи.
      
      Особость северных народов:
      Намёрзшись у родных фиордов,
      Иллюзиями пламенеть
      И устремляться пошлым стадом
      В Аркадии да в Эльдорадо.
      Священных книг переиначив
      Смысл и пророческую медь,
      В чужбину рвутся дети прачек,
      Чтоб золотишко поиметь!
      Природы южной цепь явлений -
      Закаты местные, рассветы -
      Слепыми бардами воспеты.
      Ну, а слепой - он, хоть и гений, -
      Наврет на сотню поколений!
      
      О! Воспеванье всякой дряни,
      Инфантилизм дворовой няни
      И умиленности душой!
      Поэзии былая норма -
      Восторженность
      Ну, а уж форма -
      Мундир для стрёмного парада -
      Изобретается любой.
      И дела нет, что Эльдорадо
      Собачьей выглядит дырой.
      Крутая сущность романтизма,
      Его уловок-палиндромов
      Лишь в том, чтоб выманить из дома
      Жертв продувного поэтизма.
      В угоду королям туризма.
      
      Вот, скажем, из Писанья строго...
      Для изнывающих в дорогах
      Сочилась из камней вода
      Чудесно и необъяснимо...
      Но, милые мои, здесь климат
      Такой, что по утрам, веками
      (А посейчас как никогда!)
      Водой исходит каждый камень,
      Автомобили, провода!..
      Или сказанье об Эсфири...
      О том, как волосы льняные
      Закрыли прелести срамные...
      Что ж, волосатее всех в мире -
      Сабры */20 кавказцев бы укрыли!
      
      А та булгаковская темень,
      Что на Голгофский белый гребень
      Свалилась... Так она - "хамсин" */21...
      От Песаха до Шавуота */22 -
      На полста дней, яично-жёлта,
      Мятётся мгла над Израилем,
      Песком набита.
       Нету сил
      Отображаться тощим грилем
      В зеркальных высверках витрин.
      Весь день в германских "саламандрах"
      Под жгучим солнцем клёво шлёндрать?
      А надо же еще работать!
      Я в этом смысле (правда, правда!)
      Не в рай попал - в преддверье ада.
      
      Не только от жары мне амба.
      Я в плен язвительного ямба
      С начала повести попал
      И, перегрет хамсинным ветром,
      В краю, любовью не согретом,
      На дне кофейных вдохновений
      Я лишь в банльности впадал.
      Прости, мой друг, но я не гений.
      И - помнишь - плохо торговал!
      За то про то я - мессианин... */23
      В религиозную погоду
      Приехал и - свалился в воду
      Без средств, без сил и сын Иванин.
      А горизонт довольно странен...
      
      Эклектики */24 здесь и невежды;
      Мелькают "Белые одежды";
      В квартале каждом по две-три
      Разнотолковых синагоги;
      Тут каббалисты, демайоги,
      Астрологи, панки, знахарки
      Да спидоноши до зари -
      Всю ночь наяривают в сралки.
      ...Я вывод сделал, вот, смотри:
      Где денег больше - вера круче,
      Ценнее "божии" одарки.
      Не надо бегать и к гадалке:
      На денежной звезде падучей
      Взойдут машияхи и дучи! */25
      
      Ветхозаветным богом веет
      От супер новой Иудеи.
      Громят кладбища христиан;
      Зияет место на Голгофе;
      И мерзкий террористский профиль,
      Над Западной стеной витая */26,
      Прокисшей тряпкой осиян.
      А "Крылья Родины", стеная,
      Приносят новый россиян!
      Их обрезают, женщин бреют.
      И все вокруг уж - иудеи!
      Остался я один еврей
      С особой верою моей
      В канве спасительной идеи...
      Гляди, какие эмпиреи!
      
      По-русски, значит, верхотуры.
      
      Я, как всегда, вне коньюктуры...
      И вот мой жизненный итог:
      На человеческих дорогах
      Уж лучше уповать на Б-га */27,
      Чем на попов да на браминов,
      Что движут душ нетленный стог,
      Засев на наших потных спинах.
      Своих, поверь, не выдаст Б-г!
      Отверг он спесь смешных радений,
      Пустых традиций, ритуалов;
      Путь людям смертным указал он:
      Через любовь - из тьмы и тлений -
      К огням божественных селений!
      
      Нет, не к Кремлю. И нет, не к Риму.
      И даже не к Иерусалиму.
      Любовь откроет благодать
      Преображения земного.
      И нечего тиранить Б-га,
      Его прощенья домогаясь!
      Что толку бесовски скакать!..
      Не возлюбя людей, не каясь,
      Любви всевышней не снискать!
      Завет любви, завет Христовый -
      Инструкция к спасенью мира,
      Как для оркестра и клавира
      Переложение основы
      На нотный стан культуры новой.
      
      Пусть пылесосит по дорогам
      В желании пощупать Б-га
      Турист.
      Его "капусты" хруст
      Разносится по континентам...
      Я вопрошаю перманентно:
      Где чаши некие Граалей,
      Где тот неопалимый куст
      И где разбитые скрижали?
      Иерусалим без Б-га пуст!
      Б-г есть любовь. Неосязаем.
      А город возвращен народу,
      Что жил здесь искони и- сроду.
      Как будет дальше? Мы не знаем.
      Мы - люди. Мы ведь умираем...
      
      Вот и сейчас - как с того света -
      Вершу, мой друг посланье это..
      Уже готовы пососать
      Мой яд, неаппетитный, трупный,
      Пальм минаретные уступы.
      Но я - хоть всюду Русью пахнет, -
      Я тщусь на родину слетать;
      Весной, когда сиренью ахнет,
      Легко на родине отстать...
      В земле, струящей мед и млеко,
      На рынке вольных капиталов
      Мне в рот текло - не перепало.
      Но я здесь был - на взлете века, -
      Абаба, нравственный калека.
      
      
      
      * ДИАТРИБА (гр.) - резкая, желчная, придирчивая речь с нападками личного характера.
      ** Верблюд. Дромадер или бактриан.
      *** Репатриантов /олим, алим/ - взошедших - в качестве сторожа.
      **** Фига, инжир /перс./, смоковница - плодовое дерево семейства тутовых и его плоды, называемые в сушеном виде виноградными ягодами.
      ***** Фригана /гр. "хвост"/ - разреженная низкорослая растительность из колючих полукустарников и многолетних трав, широко распространеннная в Средиземноморье.
      ****** В августе 1994 г. в акватори городского пляжа города Ашдод погиб замечательный русский поэт Евгений Клячкин.
      ******* Ла русит /ивр./ - глагол "разрушать".
      ******** Кнесет - местный парламент
      ********* Олим - /ивр./ восходящие в Иерусалим, репатрианты.
      ********** раанана /ивр./ - свежесть.
      *********** квартирная плата
      ************ипотечная ссуда на покупку жилья.
      ************* Второзаконие, Исайя.
      ************** Кипа -ермолка, вязаная шапочка, которую носят последователи религиозного сионизма. Иврит-русский словарь, под ред. д-ра Баруха Подольского. Изд-во "Рольник", Тель- Авив, изд-во "Русский язык", М., 1992 г. Кипанутый, кипастый, кипеть, вскипать.
      */15 "национальность неустановлена" - такая запись производится в израильском паспортах репатриантов.
      */16 Первый к Сиону
      */17 Русские на Сионе
      */18 В этой стране до сих пор нет общегражданского кладбища. Мертвецов малых конфессиий и трупы светских людей "пристраивают" к другим (вплоть до посмертного обрезания) за "бабки".
      */19 "Ветка Палестины", стихи русских поэтов об Иерусалиме и Палестине. Изд-во "Фирма Алеся". М., 1993 г.
      */20 Правильнее с ударением на первом слоге, что означает "кактус" - местный житель.
      */21 С арабского "пятьдесят".
      */22 Песах - праздник по весне в ознаменование исхода древних евреев из Египта, а Шавуот - праздник по осени.
      */23 Евреи-мессиане или мессианские евреи - религиозная община, исповедующая Иисуса Христа возвращенного - как сына еврейского Б-га и еврейской мамы.
      */24 Сочетающие противоположные воззрения. Например, материализм с идеализмом.
      */25 Мессия.
      */26 Остаток окружной стены Ворого Иерусалимского храма.
      */27 Псалтирь 113 5,6,8.
      
                *****