Отлет 6. Отходят, как судорги, площадь с проспекто

6.
Отходят, как судорги, площадь с проспектом,
рекламы крикливые – радужным спектром,
как хрип—перекресток, как  пуля квадратная—
Дом книги… Вот здесь вот,  однако, когда-то я
жил, трогал, листал и вдыхал его запах…
Теперь ты продлишься в делах эскулапов…
Дома, как тома –фолианты на полках,
сюжеты, что будут пылиться без толку…
Лежишь …Над твоей головой НГТОиБ,
мерцает Чайковским, как капельница…
Машины по Красному движутся, чтоб
втыкаться --окурками в пепельницу.

Вжигаясь ли фарами в тьму иль капоты
сминая в гармошку, спеша на Кропоткинскую,
запав в катастрофу, попав в ДТП,
летя, чтоб успеть не потом, а теперь,
на заднем сиденье вдвоем с манекеншей
в обнимку,  со скоростью той же - не меньшей,
чем пуля из дула, когда на курок
нажал уже  палец – и в школе урок
ещё предстоит поутру провести—
и все же в лепешку –в ночи то !
И как от сиденья ее отскрести,
субстанцию эту начитанную!

Прощай  моя площадь!  Крячков-архитектор,
парящий на кровлях  домов архиптерикс,
таращась  глазищами  окон, витрин,
прощай…Я подвижной соринкой внутри
уже не мелькну …Не печалься, Крячков,
мы  сыплемся, словно фасоль из стручков.
Фа-соль-ля-си-до…Словно камешки в “Яхонте”…
Как сор на асфальте. Как  зерна  для пахоты…
У тела нет дела  другого,  как быть
предметом  осмотра   и протоколирования…
Прощай, отлетаю… Лежи, так и быть!
Взмываю с разгону…И площадь Калинина

уже опускается вниз  и кренится,
чтоб в страхе  от взмаха крыла    отклониться…
И падает люд в ледяное нутро-
его разжует эскалатор метро
и выплюнет…Фарш этот каменный.
Непоэтичный. И немузыкальный.
Чтоб каждый из жвачки из этой в момент
слепиться бы мог в небольшой монумент
для дюжих карнизов Крячкова -               
серпы, шестеренки, снопы, молотки,
все это во веки веков, а
мы то с тобой, мы с тобой – мотыльки.