Изо-формула Тонино Гуэрры и Антонины Красновой

КОГДА СТАЯ ПТИЦ ВЫПАРХИВАЕТ ИЗ ГОЛОВЫ, ОСТАЕТСЯ ТАНЕЦ

/напечатано: 18.02.10, "Независимая газета"-"Ex Libris"
и театральном журнале "Планета Красота" № 1-2010/
 
В марте всемирно известному итальянскому писателю и сценаристу Тонино Гуэрре исполняется 90 лет. К столь круглой дате хочется отметиться всем. Ставить его произведения берутся известные режиссеры и дебютанты. И сцены для спектаклей – разные. На Таганке Юрий Любимов ставит ностальгическую поэму «Мед». На площадке «Открытой сцены» Антонина Краснова уже дает драматический танц-спектакль «Стая птиц», поставленный по повести Гуэрры «Сто птиц». 

Танц-спектакль, родившийся в результате творческого союза Тонино Гуэрры и Антонины Красновой, вызывает зыбкое ощущение полета. Изящная какофония звуков: говорящая реклама, сирены машин, крики вспугнутых птиц – создает вязкую среду города. И среди незримого хаоса на сцене распускается два цветка. Он и Она. Два хрупких летучих тела, связанных в танце незримой нитью человеческих отношений. У Гуэрры и Красновой люди летают. Несколько точных па, казалось бы, беспомощных взмахов крыльями-руками и мы – птицы.

Повесть «Сто птиц» – сложенное из обрывков мыслей коллажное полотно. Собирая звуки, записывая их, главный герой повести – сеньор Пиладе – пытается собрать рассеянные мысли-птицы в одну стаю. Но ему это никак не удается. Свою жену он тоже периодически теряет, даже если она находится в соседней комнате. Несмотря на фрагментарность текста, танц-спектакль Антонины Красновой выглядит на удивление цельным. Сам Гуэрра считает, что ей достаточно точно удалось перевести его литературу на язык хореографии.

В насквозь символическом тексте Гуэрры много такого, что не выразишь словами. За скобками остаются чувства, эмоции. Их заменяют возникающие при прочтении знаки, которые повисают в воздухе как иероглифы, означающие счастье присутствия близкого человека или горе его потери. Именно невербальное высказывание Гуэрры – легко, как посланный именно ей через время мячик – и вылавливает из воздуха Краснова. А затем точно воплощает в спектакле через язык тела посредством игры танцующих актеров.

На удивление, лишенный литературы Гуэрра в спектакле не беднеет, а приобретает телесную иероглифичность и духовную знаковость-притчевость. Четко выписанная жестная конструкция не кажется жесткой. В причудливо изогнутом пространстве слово-пластики на наших глазах сходятся параллельные прямые писателя и режиссера-хореографа. Сценически прописанные позы-иероглифы читаются как стихи.

В танц-спектакле «мужской» вербальный символизм Тонино переплетается с «женским» пластическим символизмом Ан-Тонины и становится общечеловеческой притчей. Соединяясь в танце актеров на фоне отчаянья и землетрясения, они становится парой – со-авторами. Интонация Гуэрры уловлена, акценты смещены. Мозаичная звуковая дорожка выстилается безошибочными танцевально-драматическими мизансценами Красновой. 

В философских воззрениях Тонино все связано. И Антонина вторит ему, но по-своему. Для нее эффект бабочки выглядит проще: невнимание к жене способно привести к вселенской катастрофе. Птица-человек-женщина вылетает мыслями в другую в реальность. Превращается в бомжа. Его проклятия обрушиваются снежной лавиной. В мире наступает абсолютная тишина – смерть. А в зале – ощущение катастрофы. Сердце замирало, когда полностью исчезал звук и гас свет. И екало, когда из темноты – заново – расцветал танец. Как подтверждение цикличности смерти и возрождения.

Целая стая птиц сыграна тремя актерами. Сеньора Пиладе, собирателя звуков, играет танцевальный актер Павел Жуков. В перерывах между спектаклями он успевает стажироваться в Италии. Его жену играет бывшая ученица Красновой – Евгения Долгалева. С Антониной у них получается как режиссер в режиссере: импровизации – в каждом спектакле. Евгения Андрианова играет бомжа, в интерпретации Красновой – бомжиху. Ей удается сочетать игру, танец и перформанс. И настоящий Гуэрра тоже начинается именно с нее. Шуршания листьев под ногами, шаркающей походки бредущего сквозь мизансцены рассказчика.

В спектакле танец и драма – неразделимы. По сути, танц-спектакль «Стая птиц» – разговор по душам и о душе Антонины Красновой с самим Тонино Гуэррой. И это – новый и одновременно древний язык разговора Режиссера Танца с Автором Текста. Антонине Красновой все же удалось собрать – пусть не «Сто птиц», но хотя бы три из них – в «Стаю птиц». Поэтому можно даже перефразировать эпиграф к повести. Когда стая птиц выпархивает из головы, остается – танец.
__________
Фото Татьяны Зоммер