Недостоин

Он недостоин её. И знал об этом всегда.
Как в реки мёртвых времён течёт живая вода,
Так в клетке мутной толпы в пустом безмолвии дней
Он обречён каждый миг всё больше думать о ней.

Как будто камень в душе и бесконечность в груди,
И безразлично уже, что ждёт его впереди.
Ему теперь всё равно, где свет, где полная тьма, -
Её сияющий лик слепит и сводит с ума.

Ведь он же любит её! Ведь он так любит её!
Безумно любит её! – её, и только её!
Горит запретным огнём, что силой в тысячи солнц,
Объятый адской тоской змеиных замкнутых кольц.

Отравлен сорванный плод, в сплетеньях яви и сна
Она, она, лишь она, повсюду только она.
Но исчезает мираж, а с ним надежды мосты,
Оставив пепел и боль на гранях злой пустоты.

И не унять долгий крик! и не сдержать горьких слёз!
И хлещет жаркая кровь из вен растерзанных роз.
Ему не нужно совсем громад седых пирамид –
Своей богини черты он в сердце свято хранит.

В нём восхитительный блеск её чарующих глаз,
Её пленительных губ в соблазне сладкая власть;
Её улыбки простой нигде не сыщешь нежней.
Он счастлив в этой тоске до края полниться ей.

Лишь только взгляд на неё – и он летит под откос…
Он помнит каждую прядь её волшебных волос;
Он знает жесты её; он изучил лучше всех
Её осеннюю грусть и воскрешающий смех.

Черты такой красоты здесь невозможно забыть,
Его возможность одна: пылать и всё же любить.
И тем, другим, что во тьме, его причуд не понять,
Что за неё свою жизнь он даже смог бы отдать.

Напрасны щедрости жертв – она не с ним и не здесь,
Она – созданье больших и недоступных небес.
Лишь только там, в вышине, её заметен полёт.
В чертоге высших существ она с рожденья живёт.

Как много судеб манит та необъятная высь,
Где идеалы эпох в ветрах свободы сплелись!
Она – принцесса высот, невинный ангел в раю.
С ней сонмы ангельских душ в том бесподобном краю.

Они парят на крылах в объятьях чистых огней,
И он мечтает парить – парить всегда рядом с ней.
Но знает он, что среди таких возвышенных сфер
Он будет слишком пустым, он будет жалок  и сер.

Он знает, там, наверху, в чертогах царственных звёзд,
Он будет тенью в тени – смешон, наивен и прост!
Созданье топкого дна – он видит: есть путь наверх,
Но тянет в грязную зыбь его реальности грех.

И даже если бы смог он, словно птица, взлететь,
Он будет там лишь чадить иль, может, медленно тлеть.
Им никогда не достичь границ чудесной страны –
Созданья мира без грёз лишь только ползать должны.

Какая сильная страсть! Как давит тяжесть оков!
Коварно посланный дар в игре бездушных богов.
Но он не верит в богов – он верит только в себя
И в то, что сделала с ним его дрянная судьба.

И жестом мёртвых машин  он рушит собственный мир.
Его исканий черта – теперь аморфный пунктир.
Все грани обликов солнц стирает начисто он,
Оставив ночь и луну в сознанье новом своём.

Он потеряет мечты, он станет зверем, и пусть –
Его приводит в тупик его трагический путь.
Огонь мятежный погас – отныне и навсегда,
И в сердце дует метель осколков горького льда.

Нет больше проклятых мук, нет чувств - ни боли, ни слёз.
В его убитой душе лишь пустота и мороз.
Его сознанье хранит теперь сверхпрочный металл.
Свою любовь победив, он гордым призраком стал.

…Уходит прожитый день, и возвращается ночь.
В его окно иногда стучит растерянно дождь.
Далёким эхом с небес он слышит пение птиц,
Летящих в мир теплоты, где нет преград и границ.

Он, как всегда, одинок, в краю бессмысленных нужд;
Толпою мутной любим, но непонятен и чужд.
Он смотрит в чёрную высь и видит чёрную мглу,
И то, как струи дождя в тиши текут по стеклу.

Сверкают слёзы небес, и сердце плавится враз –
Он узнаёт милый блеск её чарующих глаз;
Её прекраснейший лик, её изящный полёт,
Её отраду и грусть… Он недостоин её.

8-16.08.08