Встречи. История Вторая. Зима Посреди Лета

 Новый день. Новый город. Новая надежда.
Первое, что сразу же бросилось в глаза после моего выхода из поезда - толпа. Огромное количество разноцветных силуэтов, спешащих по каким-то, сочтённым им важными, делам. Огромные здания контрастировали с маленькими домиками, шум транспорта заглушал лай собак. Новый город был слишком шумным для меня, привыкшего к нашей мёртвой тишине. Но надеюсь, что смогу привыкнуть - я всё-таки здесь ненадолго.
 Впереди идущие словно почувствовали мою неприязнь к ним и расступились, пропуская меня вперёд. Проходя мимо, я задел одного из них, а он даже не заметил. Лето в городе слишком жаркое, чтобы кто-либо мог нормально соображать, или хотя бы делать вид, что он соображает. Я старался изо всех сил, но всё вокруг было против, и это заставляло нервничать. И дело даже не в том, что я был слишком тепло одет как для лета - длинный плащ, высокие ботинки, строгая чёрная рубашка и прочая чепуха - а в том, что для ледяного рая души городской ад был по-настоящему губителен.
 Рядом со мной шло ещё двое ребят. Юноша и девушка. Слишком легко одетые, со слишком примитивными мыслями и планами на будущее. Парень что-то увлечённо рассказывал своей подруге, используя при этом не самые красивые выражения. Было очевидно, что ей не нравится такое общение, но она мужественно выносила этот неудержимый поток грязи. И пусть это всё говорилось не на неё, подобные слова способны создавать образы, которые проникают глубоко в сознание и разрушать его. Вдруг юноша взглянул на меня... и испугавшись - вероятно, от неожиданности - ускорился. Я смотрел им вслед и думал о том, какая бы могла получиться из них семья. Образа не возникало. Может, из-за той же жары, а, может, просто из-за того, что это были вовсе не близкие отношения.
 Наконец я подошёл к проезжей части. За ней по идее должен был располагаться парк, который меня в этом городе, собственно, и интересовал. Я читал, что в парке находится кладбище, но вовсе не для людей, а для произведений искусства. Всё то, чем жили творцы, и что стало бесполезным, утратило свой смысл с их смертью. Меня это несколько удивляло, ведь всё зачастую происходит наоборот: признание к творцу приходит после его смерти... Да и помимо этого кладбище было необычным ещё потому, что похороненные в земле произведения искусства никак не обозначены, не отмечены: необходимо прикладывать руки к земле, чтобы догадаться, что под ней находится, представляя себе возможный образ творения - и тем самым творить самому. Всё это было словно край. Край между прошлым и будущим. Между прекрасным и страшным. Между искренним и навязанным. Между жизнью и смертью...
 Ещё одна разноцветная толпа по ту сторону дороги... И среди них - неожиданно - небольшое чёрное пятно. Я не мог разобрать, кто это, поскольку дорога была слишком широкой. Но сей некто словно почувствовал мой резкий интерес к своей персоне и подался вперёд, через дорогу, на мою сторону, постепенно обретая явные черты внешности, и постепенно я смог разглядеть его... вернее, как оказалось, её.
Ты была слишком необычна, чтобы я позволил себе описать тебя уже давно утратившими смысл, осквернёнными, поруганными человеческими - а точнее, бывшими таковыми - словами. Это было равносильно попыткам охарактеризовать вселенские истины, такие как любовь и счастье, гармонию и смысл, походило на глупое бросание словами критики в сторону творца, когда любые слова излишни и неуместны. В твоих движениях соединились девичья хрупкость и некая, почти потусторонняя, прежде невиданная мной, уверенность - но вовсе не горделивость или самовлюблённость, а нечто сродни некой осознанности действий. Я сравнил бы тебя с зимой, внезапно появившейся среди знойного пыльного лета, но от тебя веяло всем - и одновременно ничем. Как если бы среди времён года появилось новое, означающее их симбиоз, сплетение их пульсирующих артерий и одновременное биение сердец в такт.
 И вдруг ты остановилась посередине дороги. Твой взгляд был устремлён вниз - а мне почему-то хотелось, чтобы ты смотрела на меня. Возможно, просто потому, что моя почти уже умершая жалкая душа желала надежды - а может, просто потому, что сам я жаждал увидеть твой взгляд, твои глаза... но от этого становилось страшно. Ты обнажила руки. Даже со своего места (я всё ещё стоял перед дорогой, не решаясь сделать шаг) мне было видно, как по ним течет нечто, похожее на кровь. Это и была кровь, которую не так легко было прежде заметить на тёмных одеждах. Прищурив глаза, я увидел тонкий кровавый след и позади тебя. Люди по обе стороны дороги стояли, как и прежде, никак не реагируя на тебя, и на какой-то момент показалось, что я просто придумал тебя, и ты - лишь иллюзия, вызванная помутневшим от палящего солнца сознанием; но следы на асфальте были слишком реалистичными, чтобы походить на бред.
 Резкий бег навстречу тебе. В голове мелькал скорый, в такт бегу, поток мыслей - о том, что ты сама выбрала свой путь, о том, что ничем не смогу помочь, о том, что ты всё же права... но мне было всё равно. Мне просто хотелось взять твои руки в свои, разделяя с тобой твоё последнее дыхание и биение сердца. Быть может, это твои последние минуты жизни, которые когда-нибудь будут и у меня. Как же мне хотелось, чтобы где-нибудь там, за чертой мира, мы вновь встретились, и чтобы ты там была жива... И вот нас разделяют считанные шаги, я уже чувствую твой запах, запах свежей крови, холода и безразличия ко всему и всем; но ты выставляешь руки вперёд, и я больно падаю на неприветливый асфальт.
 От наступившего бессилия вставать совсем не хотелось, да и вряд ли удалось бы; плюс ко всему, ты продолжаешь руками прижимать меня к дороге. И я бы смог, наконец, увидеть твой взгляд, но моё тело не повинуется мне, и глаза мои закрыты. Я слышу, как плавно развеваются твои волосы, слышу, как бьётся моё сердце, но твоего дыхания и сердцебиения я не слышу - ты напоминаешь о себе лишь тем, что держишь меня, и с твоих рук на меня капает холодная кровь. Вдруг ты начинаешь тихо смеяться, и вскоре за твоим смехом следуют крики транспорта. Я вспоминаю, что лежу на проезжей части.
Последнее, что всплыло в памяти до болезненного соприкосновения с железным телом автомобиля, было парковое кладбище, в котором, быть может, я мог бы стать брошенным Мастером произведением искусства... и твой голос.
 "А тебе разве в детстве не говорили, как правильно переходить дорогу?"

-----------------------------
2005 г.