П. П. Пазолини. Это была роящаяся и нагая страна

В Риме, с пятидесятых и до августа 66-го,
я постоянно боролся — либо работал, как зверь.
Год я был безработным, это был почти что конец,
потом преподавал в частной школе за двадцать семь долларов в месяц.
Через какое-то время к нам присоединился отец.
Мама и я никогда не говорили о нашем бегстве.
Это было в порядке вещей, был переход в два этапа.
Мы жили в доме без крыши, за стенами без штукатурки,
в доме для бедняков, у окраины, возле тюрьмы.
Это был мешок с пылью летом, зимой там было болото —
но рядом с нами шумела роящаяся и нагая страна —
её юноши и её женщины,
запах жасмина и бедняцкой похлёбки,
закаты в полях Аньене, груды отбросов вокруг  —
что касалось меня, то мои мечты о поэзии были нетронуты.
В поэзии было возможно найти ответ на всё.
Мне казалось тогда, что Италия, её судьба и история,
зависели от того, что я о них писал.
Мои строки были налиты непосредственным реализмом,
не окрашенным ностальгией,
заработанным собственным потом,
хотя у меня порой не было ста лир на бритьё.
Моя скупая осанка, неустойчива и безумна,
в то время делала меня похожим
на тех, кто жил вокруг.
Мы были действительно братья, во всяком случае — равные.
Думаю, именно это мне помогло их понять.