Дорога... это Вам не в Петушки топать!!! 16

Начало здесь:
http://www.stihi.ru/2010/02/14/6042
- А, я, вам не говорил? Никому не пожелаю, но выводы для себя на всю жизнь сделал. Не пойму только, что со мной было, почему я так отреагировал на ситуацию?! А то, что серьезно влип при этом – закономерно. Слушайте:

Жизнь у каждого разная

       Задержались мы с Женей, у Лены с Александром. Любимую у меня Женей зовут, ну, как у Аркадия Гайдара – Тимур и Женя. Все детство меня дразнили: «Где твоя Женя?» - накаркали, спасибо им.  Лене с Сашей, как раз, по случаю росписи и рождения девочки родственники комнату в коммуналке «сосватали».  Досиделись – ночь, транспорт не ходит, телефона  у них нет, звонить можно только из будки таксофона. Оплачивать звонок в  то время можно было тремя путями: двух или десятикопеечной монетой, а если есть то специальным жетоном. Набираешь номер, слышишь гудки и, когда ответили, отправляешь монету в монетоприемник. Я думал, что мама уже переживала - где я пропал. У меня был жетон. Мы с Сашей пошли звонить. Эта телефонная сво…чь «съела» жетон, закусила двушкой, найденной в кармане у Саши  и «поужинала» гривенником, позаимствованным у прохожего. Других прохожих не было, а карманы пусты… Я выругался. Легче не стало. Паника во мне нарастала – надо знать мою маму, чтобы понимать, почему я так волновался.
- Что будем делать, - спросил Саша.
- У матери инфаркт будет, если не приеду или не позвоню, – ответил я.
Мы задумались. У Саши, наверное, блеснула идея – он стал озираться по сторонам, словно, в поисках чего-то.
- О! – сказал он, и поднял с земли кусок водопроводной, в три четверти дюйма трубы, - поберегись! – предупредил он и сильно замахнулся. Раздался звон стекла – это труба соскользнула и разбила боковое окно будки.
- Ты, что! Что ты делаешь? – остановил я его.
- Как, что? Тебе ведь надо позвонить?
- Ты считаешь, что после ТАКОГО «ЛЕЧЕНИЯ»  он исправится, и станет прилежным?
- Кто?
- Автомат!
Саша словно в ступор встал и неожиданно, расхохотался.
- Тебе надо позвонить,  а этот гад все деньги сожрал! Надо его раскулачить!  - спокойно-скучным  голосом, словно маленькому,  известил Саша, - вон за углом еще одна будка – там и позвонишь.
Я некоторое время думал. Что со мной произошло, не знаю, но я ответил:
- Ну и подходить тогда, надо, с умом! Толку-то от того что ты его измочалишь. Надо снять его и вскрыть дома.
    Саша  с  удивлением и уважительно посмотрел на меня.
- Вставляй сюда, рычагом, рычагом его! Раз, р-р-раз! Оп, готово! – комментировал я.      
   Таксофон отделился от стенки и повис на кабеле. Шнур не долго сопротивлялся. Через пять минут мы были дома у Саши.
Девчонки наши не понимая, что происходит и чем мы заняты – с интересом посматривали на нашу беготню. Когда же Саша начал греметь в коридоре инструментами нас со словами  «идиоты,  ребенок же спит!» выгнали на улицу.
Саша предложил зайти в подвал ближнего дома и там все «обтяпать». Сказано – сделано!

     В подвале семнадцати этажного дома было сухо, пыльно, гулко и, светло -  горела лампочка.
- Посмотри там, нет ли кого! – показал рукой  в глубину подвала Саша.
     Идти под полукруглыми низкими арками было неудобно. Пару раз больно зацепился головой (не помогло, не одумался). Сзади слышалась возня с тихой, ожесточенной руганью. Скоро послышался стук, затем грохот, наверное упал набок телефонный агрегат. Стук усилился. Я почувствовал себя неуютно. Не понял почему и не стал вдаваться в подробности чувств. В заторможенном сознании не было места мыслям. Я просто отмечал окружающее. Вот валяется кусок штукатурки, а сюда ходят справлять нужду…  Подвал оказался достаточно обширным, просмотрел уже половину и…  Резкий визг тормозов со скрипом протираемых о дорогу колес около дома заставил меня вздрогнуть. По лестнице послышался топот множества ног. Ржавым скрипом взвыла дверь. Жестко, поставленным, мужским голосом было скомандовано:
- Руки на стену, ноги шире плеч, лицом к стене!  - сказано ясно, конкретно. Человеком привыкшим к беспрекословному подчинению.
- Я соберу инструменты! – Сашкиным голосом.
- К стене, сказал! Ничего не трогать! Не шевелиться! Не разговаривать!
Послышался стук упавшего молотка, возня, отборная ругань.
- Стрелять буду! – предупредили в один голос несколько человек.
- Да стою я! – сказал Саша. Послышались удары и Сашино: «Стою,  стою!»
Я вышел из темноты. Саша стоял лицом к стене. Мне видна была только его спина.
- И ты, к стене!
      Выволокли нас на поверхность. Погрузили в зеленый газик с синей полоской. Пришли в себя мы уже в «Обезьяннике» - так в просторечье зовут первичный приемник в отделении милиции. Заключили нас в место с  решеткой через всю комнату и лавкой настолько узкой, что на ней можно только сидеть и то опираясь на ноги, чтоб не упасть. Сделано на совесть - чтоб люди здесь спать не могли. Позвонить так и не дали. Мама, как я узнал позже, переволновалась, но обошлось. Утром было общение со следователем - я поведал человеку в гражданском свою историю.  Конечно мне не поверили, все время моего рассказа срывались на смех. В конце-концов увели, чтобы допросить Сашу. Видимо Саша поведал ту же историю, потому, что со мной в голосе следователя при следующем вызове проскальзывало сильное раздражение... мне наконец разрешили сделать звонок. Маме я не дозвонился, позвонил Жене (она уже с ума сходила от волнения, и обрадовалась звонку, а потом обещала дозвонится маме, что и сделала, но про милицию ничего не сказала. Так мама до сих пор и не знает про ту историю.).
       В одиннадцать к нам пустили наших девочек. Они уже поговорили со следователем и сотворили чудо - на нас посмотрели уже более благосклонно и вместо «порчи государственного имущества со взломом с целью наживы» вменили хулиганские действия. Над чем мы с радостью расписались и были увезены к прокурору. Следователь предупредил:
- Если будете умными, и правильно поговорите с прокурором,  вас отпустят.
- А, как это, правильно поговорить? – удивились мы.
- Ну… как дети, чесслово! Конфеты там,  шампанское, пирожные…
       Следующую половину часа мы «договаривались с таможней» - таможня жаловалась: «…за державу обидно!».  В общем нашли общий язык – дело обещали не заводить. А сами провели бумаги как «условно».  Так и получилось, что сидел я оказывается… – условно! Вот только, я, выводы тогда сделал. Саша видно нет.

-  И что? Посадили? – расстроился Антон.
- Еще как! – сказали: «Вторая ходка». И  адвокат «сел в лужу», потому что не знал о условном сроке. А Лена осталась одна с ребенком. Держалась. Устроилась на вокзале художником. Там же выделили вокзальное общежитие на станции «Петровско-Разумовская». Дождалась она Сашу, пожили полгода, а любви уже не было! Разбежались. Потом она начала пить. Ребенок все чаще надолго оставался у бабушки. Потеряла работу, вместе с ней общежитие. Домой к родителям не хотела… Мы ее потеряли из виду на пару лет.
Говорят недавно, знакомые ее видели… Бомжует на курском вокзале… Вот такая, грустная история. А Саша снова сел, вышел и опять сел, уже в третий раз…

- Жаль, - Антон нервно теребил сигарету. Александра молча смотрела в окно. - Жаль, - непонятно сказала она.


Продолжение здесь:
http://www.stihi.ru/2010/02/14/6042