Дорога... это Вам не в Петушки топать!!! 15

Начало здесь:
http://www.stihi.ru/2010/02/14/6042

На  пути из туалета я услышал чистый, Сашин голос. Под ровный перебор струн голос звучал мягко, вкрадчиво, глубоко. Прислушался. Саша пела свою песню. Хорошо пела, поэтому я не удивился, увидев полное купе слушателей. Поезд шел медленно, негромкий ритмичный стук, не мешал, скорее, создавал дополнительный уют. Песня закончилась, протянули гитару мне. Я не хотел петь. Но, что-то Саша своей напевной мелодией во мне затронула. Пронеслась перед глазами вереница образов, немного защемило в груди. Я взял гитару, полилась канва незамысловатой мелодии. В ней срывались со струн отдаленным набатом звуки, и напряжение растекалось вокруг, неясно предвещая, отдаваясь в глубине души чьим-то стоном или просьбой.

Звенят навзрыд колокола,
  Сорвали жалость уж кругом.
  И вмиг взметнулись факела…
На хворост под еретиком.

   А дым, как стая злых ворон,
       Куражась, взмыл, он, в облака.
    И сквозь набата рваный стон,
Раздался крик еретика.

В доброту людей верую!
     И в любовь, и дружбу верую!
            И в бессилье зла, верю, я, верю я!
   Жил и верил, и умру веруя!

Мелодия медленными переливами, с явно слышным звуком набата, отдавалась болью в теле. Слова рвали душу. В вагоне стало совсем тихо. Слушали? Только мерный стук колес с подрагиванием усиливали песню, вплетаясь в этот тревожный бой колоколов. Звон, несущий через всю песню чувство беды, утраты и, ВЕРЫ…

Как часто придают огню,
За веру в торжество добра.
Я верность вере сохранил,
Кричал из пламени костра.

А пламя болью стиснув рот,
    Хотело, чтоб он смолк на миг.
В трибуны стиснув эшафот,
Хрипел сквозь зубы еретик.

В доброту людей верую!
     И в любовь, и дружбу верую!
            И в бессилье зла, верю, я, верю я!
   Жил и верил, и умру веруя!


   У Саши на глазах блестели капли, Антон смотрел в одну точку в окне. Остальных я уже не видел – наползла пелена на глаза и скупой влагой пролилась в душу. Я закрыл их. Мелодия тяжело стекала перебором с пальцев. Уходила в пространства…

  Слеза скатилась со звездой,
И ветер прах его разнес.
В толпе наполненной бедой,
  Вдруг кто-то тихо произнес.

В доброту людей верую!
     И в любовь, и дружбу верую!
           И в бессилье зла, верю я, верю я!
   Жил и верил, и умру веруя!

И в бессилье зла верил я, верил я!
Жил, и верил, и умру веруя!

Долгие секунды стояла тишина. Затем  Антон тяжело поднялся, сказал в пространство: «Слова здесь лишние – пойдемте, просто,  покурим…».
- Пойдем, - поддержала, Саша, и мы гурьбой выкатились в тамбур.
- Ты же не куришь? – удивился я глядя на Сашу с сигаретой.
- Как видишь… - жестом показала на сигарету,  - когда волнуюсь – курю.
- Я тоже…
- А откуда песня? – задал вопрос Антон.
- Девушка одна, из Дедовска. Подарила, ну в смысле слова дала, - поправился я видя изумление на слове «подарила», - а откуда она ее взяла я не знаю. Да и людей всех, которые, единой компанией, эту песню тогда услышали, разнесло по свету. Почти ничего о них не знаю. А у одного человека Лены совсем плохо сложилось в жизни.  Лена всегда отличалась завидным оптимизмом к жизни, здоровьем и веселостью.  С ней постоянно происходили всякие сверхъестественные вещи – попросит три раза форточку закрыть, никто не подойдет (всем жарко) и форточка сама закроется – сквозняком. Скажет не дребезжи гитарой и струна лопнет. Попросит чаю принести не принесешь – обязательно свою чашку на себя опрокинешь.  Как-то она со смехом сказала, что у нее  три шестерки на ноге – в виде пигментных пятен на коже. Все удивились. Стали потом намекать на все случаи происходящие с ней. А девчонка добрая, отзывчивая, с юмором в ладу.  Курьезные ситуации с ней постоянно происходили. Нам с ней хорошо, было, весело! Она сыпала анекдотами, как из рога изобилия. Один вот до сих пор помню:

«Больной доктору:
- А жить я буду?
- Будете!
- А ноги у меня будут работать?
- Будут!
- А руки работать будут?
- Будут естественно!
- Ох! Что же, значит и на скрипке смогу играть?!!!
- Ну конечно сможете, что же здесь такого?
- Ничего себе… Никогда, не играл, а теперь смогу…»

    Антон с Сашей засмеялись.  Саша спросила: «А потом?»
Мне стало неуютно и, грустно. Вначале все уволились с «Художественной гравюры» (гравюра на Нижней Масловке тоже потом развалилась, наш мастер по цеху погибла попала под машину. Теперь там продуктовый, и музей народных ремесел к гравюре не имеющий отношения).
- А ты, что, тоже там работал? – спросил Антон.
- Да, я там учеником по Художественной росписи на эмали устраивался. Художником не стал… Зато  любимую нашел – она и была моим учителем. Пришел, смотрю девчонка в черном халате сидит, с двумя хвостиками из волос на голове.  Меня к ней и посадили учиться.  Научила… и, любить тоже, по настоящему!
- Вот так жизнь! – Саша улыбнулась, - а, как же Лена?
- Да… Лена. Она тоже уволилась. На гравюру к ней парень приходил, Саша. Только из армии вернулся и с ней познакомился. Поженились. Дочка у них появилась – уже после увольнения (на работу последние месяцы Лена с животом ходила – забавно  было смотреть, как она с животом «в обнимку» рисует).  Денег не хватало, сосед задолжал и не хотел отдавать. Саша ничего лучше не придумал, как взломать квартиру соседа и забрать  ценные вещи. Взяли его на улице с двумя сумками. На суде оказалось, что у него вторая судимость, а первую он получил со мной!
- С тобой?!!! – в один голос спросили друзья.
- А, я, вам не говорил? Никому не пожелаю, но выводы для себя на всю жизнь сделал. Не пойму только, что со мной было, почему я так отреагировал на ситуацию?! А то, что серьезно влип при этом – закономерно. Слушайте:

Продолжение здесь:
http://www.stihi.ru/2010/02/14/6042