адрес - бомж

Нас перестали шокировать и удивлять грязные, в обносках люди, ночующие,где придется и питающиеся на помойках. Кто-то, пройдет мимо, сделав вид, что не заметил; кто-то, и вправду не заметит; кто-то даст сенты.
Слово «бомж» стало привычным, его знают даже дети. Аббревиатура БОМЖ  означает «без определенного места жительства». Искать причины существования бомжей бессмысленно, как бессмысленно винить в появлении бездомных только лишь победивший капитализм.  Бомжи были и при советской власти, несмотря на уголовные статьи, преследующие за тунеядство и бродяжничество. С увеличением количества  свободы, увеличилась и численность свободолюбивого народа – бичей, бомжей. Не думаю, что большинству из человекоподобных существ нужна такая свобода, они пришли к ней, в большинстве своем, в результате долговременного пития алкогольных напитков. Среди спившихся и спивающихся  силен дух свободомыслия: «хочу пить и пью, никто меня не остановит». Правда, не останавливает никто и ничто. К сожалению, приводит подобное свободомыслие к статусу – БОМЖ. Эти люди, не похожие на людей, есть, и закрывать глаза на проблему бесполезно.

Рядом с тарным пунктом, Пунане 13 В, рядом с Паэкааре гимназией и совсем недалеко от Ласнамяэской управы, на улице, проживает компания бомжей. На полянке расстелен большой красный ковер, стоит кресло, диванные подушки. Пенек служит столом. На ковре, укрывшись, принесенными с помоек, равно, как и другие предметы быта, одеялами спят двое: Галька и Димка, соответственно 63 года и 58 лет. Третий сидит в кресле и трясущимися руками потрошит, заранее собранные окурки. Отрывает кусочек от старого номера «Вестей», скручивает папироску. На мою просьбу поговорить соглашается, только намекает на желание поправить здоровье: колотит его – надо выпить. Для счастья надо было мало – 7.50 – стоимость жидкости для полоскания зубов «Леда». Каюсь, дала деньги. Похмелившись, Юра, так зовут местного обитателя рассказал мне свою историю. Сколько правды в рассказе бомжа определить невозможно. Реальная жизнь видится им сквозь пелену, застилающую разум все больше и больше, с каждой выпитой бутылкой «Леды».

Юре 50 лет, 1955 года рождения, коренной житель Таллина. У него была семья и профессия – электрик-электронщик 5 разряда. Работал на «Пунане Реэт».
- Бомжуешь давно?
- После отсидки, года 2.

- За что сидел?
- Жена посадила, говорит, что я изнасиловал ее подругу. А та сама дала.

- После тюрьмы, ты вернулся домой?
- Нет, выписался. Жил в общежитии на Паэ 23А. Мы все здесь с Паэ 23. За долги нас выселили.

-     Юра, ты, давно пьешь.
- Пил и раньше, но держал себя в руках. Работал.

- где ты работал в «мирное время»?
- На «Реэте» работал. Потом, когда завод закрылся, в Финляндию ездил работать,  в Питер.
       
Похоже, что бомжовский конец собственной жизни, Юра подготовил своими руками, точнее глоткой -  пьянство.

- На какие деньги ты живешь сейчас?
- Бутылки собираю. Целый день носишься, пока наберешь, потом сдаю.

-    Сколько за день выходит?
- 15-20 крон.

На эти 15-20 крон бомж покупает себе еду и выпивку. На курево предпочитает не тратиться, собирает окурки. На пеньке были разложены продукты: квашенная капуста, хлеб, что-то, завернутое в газету и кукурузные хлопья в целлофановом пакете.

- Юра, а почему ты не идешь в социальный отдел, в приют для бездомных, в благотворительные конторы? Там можно помыться, получить чистую одежду, переночевать в конце концов.
- Вот еще. Летом я и в карьере помоюсь. Одежды летом тоже много не надо, тепло. Ночевать там не хочу, туда только трезвых пускают. Жилья мне никто не даст, 20 лет ждать надо пока дадут, платить опять же надо. А нечем.

-    Хорошо, сейчас лето. Зимой, что делать будешь? Холодно.
- Летом тоже плохо, когда дождь. Вот вчера всю ночь под дождем спали.
А так, спим где придется, и на карьере, на пустырях. Ложимся по двое. Разведем костер и спим рядом. Потухает, становится холоднее, вскочишь – дров подбросишь. Иногда в заброшенных домах спим.

Один такой заброшенный домик находится  перед домом Пунане 11. Бывшая подстанция принадлежит городу. Здание никому не нужно, но снести его трубуются средства. Вот в нем-то и ночуют бомжи. Уж не знаю бывал ли там Юра, но многих других видела своими глазами. Домик расположен «очень удачно» прямо перед окнами моей квартиры. С одной стороны от него – детский сад, с другой – детская площадка с качелями и песочницей. Молодые мамы выгуливают детей по соседству с местом жительства бездомных. Дети постарше играют  рядом с домиком в догонялки и прочие детские игры. Все настолько привыкли, что даже не возмущаются, когда пьяная бомжиха, разувшись, прилегла подремать на скамейке под деревом.
Конечно, никому подобное соседство не по нраву, но опрошенные мной мамы и бабушки, все как одна посетовали, что сделать ничего нельзя.

Приемщица стеклотары Мария пожаловалась, что хуже всего – грязь, которую разводят бомжи. Это видно было невооруженным глазом: пустые флаконы от одеколона, бумажки. Объедки, пакеты из-под тары. Прежний хозяин тарного пункта доплачивал Марие 100 крон за уборку территории вокруг пункта. Новый хозяин и эти жалкие 100 крон не дает. Мария и перестала убирать. А бомжей она жалеет. Водички им, нет, нет, а нальет в канистру. Юра говорит, бомжи ее уважают, они же ей  тару сдают.
Жалеют бомжей и местные старушки: русский человек жалостлив к убогим. Многие уверены, что сегодня легко скатиться на дно даже добропорядочным людям, стоит только потерять работу. В точности, как у Горького «На дне»: « все было: кареты, кареты с гербами…», говорил Барон.
Наверное так.: упасть легко. Но все же, думаю, большинство бомжей довела до сегодняшнего состояния любовь к выпивке и, как следствие, нежелание и невозможность работать.
И тем не менее, эти опустившиеся существа – люди. Они умирают от холода зимой. Они не могут получить в случае необходимости медицинскую помощь.
Чудовищная деградация людей страшит меня. Страшит то, что совсем рядом со спальным местом бомжей, на площадке играют в футбол мальчишки, лет по 10-13. Иногда к бомжам улетает мяч. Бегут – забирают.

- Ребята, вы не боитесь такого соседства?
- Боимся, сказaл младший.
Остальные зашикали на него: « Нет, чего их бояться, они же безобидные»

- Вам их не жалко?
- Жалко. Но сами виноваты, пьют постоянно, не работают.

-    Как вы думаете, что можно сделать?
- Ничего. Эстония – бедная страна. Вот в Америке таким людям дают шанс: жилье, простую работу. У нас и нормальным людям работы не хватает.

Только-только, вступившие в отроческий возраст ребята, рассуждают взрослым языком  о взрослых проблемах. У них уже сформировано чувство безнадежности.
Мы же понимаем, что налоги, которые платит каждый работоспособный житель страны, должны идти и на социальные нужды, то есть, на Юру и ему подобных.
Местные взрослые считают, что «надо активизировать работу социальных служб», «это работа полиции».

Увидев совсем пьяного, стоящего на четвереньках и дико матерящегося бомжа, я позвонила 110. Только в таком случае, когда явно нарушается общественный порядок, патрульная служба приезжает и то, без особого желания: что  им с бомжами делать? Обычно переадресовывают к констеблю, участковому. Участковый- Анатолий Языков, объяснил, что сделать полиция может мало что: « У нас демократическое государство, и каждый имеет право сидеть там, где хочет, если не нарушает…».
Констебль, так же как и каждый из нас, может подойти к бомжам, пожурить их и попросить удалиться. Они даже могут уйти, но потом вернутся. Можно поругаться, что развели грязь – анти-санитария. Участковый констебль может приходить хоть каждый день – мало, что изменится.
Скорее всего, работа с бомжами – дело социальных служб.
Позвонила начальнику социального отдела Ласнамяэской управы Койту Нельвак
- Вы знаете, что по соседству с вами, на улице живут бомжи?
- Что делать. Этот район, 1-ый, с самого начала криминальный, с 60-70 годов.

- Удивительно. Так близко от центра города и полицейское управление рядом и вы – местное самоуправление.
-  Да, вот так вышло. Полиция обо всем знает и прилагает усиленные меры по патрулированию.

К сожалению, полиция, видимо знает не все, и усиленные патрули патрулировали в другом месте неделю назад, когда субботним вечером, около 19 часов, перед рынком «Ласнамяэ Лайне», перед будкой сапожника, на глазах у изумленных старушек- торговок, спаривались двое пьянчужек. Один – известный всем местным бабулькам, спившийся Миша-афганец и пришлая молодка, целый день бродившая подшофе по рынку босиком, и выискивающая приключений. Нашла. Смешная история? Смешная, если бы не была грустной: время-то было детское, в прямом смысле слова. Сколько детей наблюдали половой акт? Незапланированный урок полового воспитания.

Возвращаемся к разговору с начальником социального отдела Ласнамяэской управы.

- Койт, что можно сделать, чтобы убрать бомжей от школы?
- У нас демократическое государство. Не за что забирать людей, если они просто сидят. Да и некуда. Социального жилья ждут многие порядочные люди.
Если бомжи нарушают общественный порядок обращайтесь в полицию

Социальная служба и полиция, как сговорившись сообщают, что у нас демократическое государство. Это радует. Удивительно, что для бомжей демократия есть, а для обычных обывателей ее как-то маловато.

Далее начальник социального отдела управы попросил меня сообщить им личные данные бомжей, если я что-то узнаю.
Я не стала спрашивать у Юры его фамилию и личный код. Кто-нибудь из многочисленных управских чиновников может поднять свой зад от кресла, перейти через дорогу и узнать все, что необходимо.
Я же поняла, что круговорот бомжей, когда одна служба спихивает на другую и наоборот, не разорвать.
Так и будут они жить рядом с моим домом и со школой, где учится мой ребенок.
Стоит в любом негативе искать позитив.

На следующее утро позитив был найден. В знак благодарности за бутылку «Леды» и человеческий разговор, Юра убрал весь мусор с полянки. Говорит, всю ночь работал.


Послесловие.
Материал был сделан несколько лет назад.
С тех пор многое изменилось: был принят закон об удалении от школ алкогольных магазинов и тарных пунктов, а еще впоследствии работу тарников автоматизировали и перенесли в специальные места.
Жители района добились того, что домик был уничтожен.
Бомжей стало намного меньше.
Приютов и кухонь – больше.
Всё это говорит о том, что государство развивается.

Юру я больше не встречала. Умер, наверное.