после короткой войны

Всё просто. Грязный-грязный кафель, говно, окурки. Бродячие собаки на пустых рельсах. Опасные, стаями. Пойдёшь один – жди неприятностей. На отшибе ещё и недостроенный корпус, ну начали строить и бросили. Там Путин хоть и пришёл к власти, на этой ветке – недолго продержался, китайцы сбросили на города вакумные бомбы. И всё. Трындец. Ну а я, видно, в горах где-то был. Зарево на горизонтах видел. Слышал отдалённый гром. Земля, конечно, дрожала. А так… Ничего особенного. Теперь надо как-то до Питера добираться, искать тебя. Сотовая связь, ясно, не работает, и я очень за тебя боюсь. Больше ни за кого. Мне очень стыдно, но больше, правда, ни за кого. Остальное всё я переживу. Будет плохо, но как нибудь. Ну нет, пусть все будут живы, но если нет – это не до такой степени… Заткнись!!! Молчу.
И вот, нашёл я старый ржавый автобус. Ну – не насквозь ржавый, но краска уже непонятно какого цвета.
Вышел я на него так:
Проснулся на автовокзале, где ночевал во взломанной мною комнате для кассиров.
Денег там, к стати, было море, целые горы. Кто-то, видать, склад устраивал, да не вернулся из похода. Горы, горы купюр, да только на фиг они теперь нужны? Телефоны молчали, конечно. Было холодно, и я разрыхлил денежные горы как следует и зарылся в них как в кучи сухих листьев. Согрелся и уснул. Никогда так не спали? Я вот тоже никогда раньше так не спал. Мечта идиота. Да ладно, хоть тепло.
Очень с утра захотелось есть. Разгрёб деньжищи, вылез на свет Божий. Вооружился толстой рейкой на всякий случай. От собак.
Голые ветки деревьев. Очень холодно. Снега нет – серый, мёрзлый, гадкий асфальт. Серое небо. Всюду мусор, пыль, дрянь. Сразу почему-то заболело горло. Жалко стало себя со страшной силой. Сказал себе за это – «Хватит ныть, сука.» - и пошёл непонятно куда. На ходу думал, что надо бы всех как-то спокойно научиться любить. Ну и себя заодно. А то прямо неприятности сплошные с этим горлом, холодом. И вообще. Смертельно опасно не любить, как ты когда-то сказала. В том смысле, что любить – это техника безопасности. Чтоб не прилетело. В том числе и другим – от тебя, или через тебя… Ах, блин, курить-то как хочется. А нету.

Людей на улицах этого городка не было совсем. Не было видно, вот что я имею в виду. Может, где-то тут даже и неподалёку были люди, но прятались. Откуда я знаю? Так. Огорчаться не торопись.

Я сразу этот автобус увидел. Но решил сначала пройтись по этой… Забыл как называется. Ну, в общем, по этой улице, которая раньше выходила в центр, а теперь никуда не выходит, потому что в центре взорвали вакуумную бомбу. Не очень большую, бывает и больше. Но кварталов сто-двести - в пыль. Вот потуда есть дома, а дальше – крошево. Чисто. Никакой радиации. Министр же нас успокоил ещё когда. Китайцы резонно решили, что раз российскому министру нравятся вакуумные взрывы, то и всем остальным россиянам проще будет умирать именно так. Ну, раз россияне уже успокоены, мол чистое такое оружие. Очень добродушное, в духе вообще нового времени, да и российскому президенту должно понравиться именно так: чисто и без следов. В «норд-осте» и в Беслане он старался, но не очень хорошо вышло, так надо ему показать КАК ПРАВИЛЬНО.
Ох. Для чего я всё ещё кого-то ненавижу? Ну для чего? Всё ведь кончено. Нет больше никакой России. Никакого президента. Ни друзей его, ни родственников, ни, вероятно, даже и знакомых. Это, само по себе, должно было бы меня радовать, но ведь оно не само по себе. Да и… Вполне вероятно, что урки как раз живы. Во-всяком случае, основные. Наиважнейшие. Начиная с пахана.

…Развалины. Но где-то должны быть люди. Ты где-то должна быть. Интересно, заведётся эта ржавая колымага, или нет. Надо только бензину найти. Там как-нибудь придумаю – как проводки в зажиганьи соединить.