Бронзовый век
и он ускользал от оси мировой
по глади морской и по иве плакучей,
по женской груди и тоске моровой.
Небесные страсти, воздушные схватки
вертели лучом, а значит, и мной,
как будто вела от гнезда куропатка,
как будто охотник — путник земной.
Не бойся, я сам этой жаждой растерян —
сказать наперед о судьбе за углом,
ведь я не пророк, я Иосиф Гальперин,
следящий бумагу чернильным лучом.
Следы раскрывают вчерашние тайны.
Писание в стол — положение в гроб.
Но скажет пророк — и горит обещанье
настигнуть гнездо змеящихся троп.
А я послежу за скольжением мира
по лезвию Бога, по тетиве,
куда на закатные чёрные дыры
нацелился лучник — Бронзовый Век.
Свидетельство о публикации №110021504052