Если Бог согласится...

В нашем мире, как в облаке пепла,
Как в тумане не видно ни зги,
Все картины размыты и блеклы
Смолкли песни, забыты стихи.

И с косой бледноликая дева,
Как и раньше пускается в пляс,
Отсекая ветви от древа,
Древа Жизни, впадает в экстаз.

Поднимают себя из могилы
и из пепла, и из под вод,
воплощенья и отблески силы,
что разят человеческий род.

Я носил бы крест, потому что
Император Нерон снова здесь,
Я носил бы, но это не нужно –
Бог живой, он был и он есмь:

На Голгофе его убивали
И крестя славянскую Русь,
Инквизиторы Бога пытали,
Расстрелял Советский Союз.

Покушались на Бога и Ницше,
И чины в середине церквей…
Говорили, что он нас не слышит,
Что отрекся он от людей.

И газеты писали раз в сутки,
Что носил он пояс шахида,
Что женился на проститутке,
Постарел и умер от СПИДа…

Что ушел он в горы Тибета,
Что стоял он за дело фашистов…
Кое-где его точно нету:
Умер Бог в голове атеиста.

Он повсюду и всюду невидим,
Он безличен и с тысячью лиц,
Нереален он и обыден,
Безграничен и в рамках границ.

Я боюсь одного: что случится,
Что же будет, если сейчас
Бог устанет, вздохнет, согласится
И умрет навечно для нас?