Движение 57 Марокканец

- А что, - сказал Батя. - Марокканец-то —молодец.

- В смысле?  - сказал Француз. - Тот? Сто косичек?

- Что брейк танцевал на столе, - Батя посмотрел на Француза в упор, словно намереваясь просверлить его навылет. - Я его в Воронеж послал тогда, с грузом. - Батины глаза приобрели свой обычный цвет мокрый асфальт. - Он груз-таки и забрал, а на обратном пути остановил ОМОН. Типа, проверка на дорогах.

- Груз нашли? - осторожно спросил Француз. Поинтересовался.

- Да, - сказал Леший. Его глаза были точно в тон батиным, только зеленые. Чистый водяной!

«Этому карате не надо, - подумал Студент. - Этот, если что, сразу будет стрелять.»

- Остановили, а у него права марокканские. Давай паспорт! Дал, у него виза просрочена. Как они там в Воронеже ночью допёрли до этого, непонятно.

- Верти не верти, а надо в Воронеж, - сказал Студент. - Град Воронежский стоит Божьей волей.

- И?  - спокойно спросил Бита.

Батины глаза снова начали смотреть на всех в упор:

- Открыли багажник, увидели оружие, гранаты. - Перевозить орудие было не западло. - Стали спрашивать, откуда. Побуцкали децил, отвезли в участок. 3е Воронежское отделение.

Батя встал, прошёлся по гостиной. Мы все были в носках. На лежал такой ковёр, ноги утопали по щиколотку. Полярный медведь! Какой-то браконьер ушёл от ответственности. Ходить быстро Бате было трудно, перекачался.

- Стали там спрашивать, запалы где, - продолжил Леший поперёк батьки в пекло. Его глаза словно сузились в точки, как визиры на оптических прицелах, которыми учил пользоваться Бита, красные, светящиеся, злые точки. Батя сказал:

 - А он молчит! Смеётся, дерзкий. Не сломан!

- Мусора тогда стали с ним говорить своим методом, - сказал Манерный, - спрашивают один раз, вырывают одну косичку.

- Как? - спросил Студент.

- Как, как, - наморщил лоб Молодой, - на кулак намотав вместе с мясом! Один вопрос, один рывок. Никогда никому чуб не отрывал?

«А что, - подумал Студент, - он же как бы не существует, этот заморский криминальный. Вида просрочена! Паспорт отобрать, паспорта нет. Исчезнет, кто искать будет? Что он, Капабланка?»

- Спрашивают, рвут, - Батя налил себе на два пальца виски. - А он кричит, но молчит!

- Красава, не выдаёт нас всех, в общем! - Манерный оперся на колени, подал корпус вперёд.

- Так и сняли весь скальп, - сказал Француз, - вместе с волосами!

- Что, сорвали с головы всю кожу? - ахерел автор,

- Всю, - Манерный стукнул кулаком по колену, - кровь на потолок. Нам потом один сержант рассказал за сто долларов. Не совсем скальп, кусками, но всю кожу. Весь пол был в косичках. И, натурально, в морг! Когда привезли, сказали, что таким нашли, был сигнал от источника, искали. Нашли без кожи на голове, по фото опознали, доктор подтвердил.

- Хороший у них там доктор, - тихо, почти себе под нос, сказал Студент. - Доктор Менгеле! В сговоре с несущими смерть ментами. - Он задумался. Хороший заголовок для статьи «Менты, несущие смерть».

- Какой сейчас век на дворе? - сказал Манерный. - Сейчас от Москвы до Танжера четыре часа. Было бы все хорошо, утром сел в самолёт, днём дома. Что же это происходит?!

- Доктор? - спросил Француз. - А такой же, как ты студент!

Все засмеялись! Война войной, а обед по расписанию. В Движении каждый знает, на что идёт. Принял мученическую смерть!

- Не по рамсам, что из-за меня, - сказал Батя. - Я же его туда лично послал в спальном купе. В чужой стране!

- В целом, - сказал Студент, - в Марокко народ за Россию вроде!

- Чего тут ехать, от Воронежа до Москвы? А потом взять груз и доставить, кто предвидел все это? - сказал Батя. - А, давайте, - он поднял наполненный на два пальца стакан коньяка. - Не чокаясь!

- За пацана! А дело тут не в понятиях, - Манерный картинно осушил свой коньяк маленькими глотками, как в кино. Видимо, подражая Аль Пачино. И, видимо, разминаясь перед ночным клубом. - А какой ты человек! На зоне тоже так. Захотят, насмерть забьют. А одному в горло серную кислоту залили, у него, когда вскрывали, не было кишок! Скрысил.

- И так ты все восемь лет, - сказал Батя. - Второй срок.

- Андрюх, расскажи о зоне! - попросил Студент. Журналистское любопытство. - Правда, что писал Шаламов? Ничего хорошего нет? Полностью отрицательный опыт?

- День прожил, завтра новый день, - сказал Манерный. - Я уже все забыл. Было и было! Вот, думал, освобожусь, - по лагерной привычке он не договорил, давая всем информацию к размышлению.

- Так я сразу вам всем сказал, что он боевой, - сказал Бита. - Если длинные волосы и красные штаны, что он, голубой? Притом мент? Красную рубашку не носи, колбаса на член похожа? - он начал заводить себя, горячиться, как на стрелках, нарочно. - Что за логика?! Логика где?! Зачем всё это?! - Ещё минуту и Бита перестанет контролировать себя. Разнесёт всю эту богадельню к такой-то матери. - Убирай всех с Арбата! Батя!! Убирай к чертям!! Всех убирай! Завтра закрываем Движение! - Когда у Биты планка падает, он сумасшедший.

Леший сделал из пальцев знак «хеви метал», помазал ему рукой, охладись, мы не на массовке. Француз опрокинул свой стакан тоже одним махом, громко поставил его на стол. Потом зажмурил глаза, молча помолится за марокканского брата, желая ему спасения.

- Одно слово, - сказал Молодой, - иностранец, другой человек! Я бы там с ними договорился. Ладно, поеду на Тверскую, найду себе на вечер какую-нибудь «марину» пострашнее. Вам взять?

«Поэтому и послали, - подумал Студент, - что иностранец. В Воронеже не знал никто! А тут ОМОН. Е...баный случай!»

- У тебя такая красивая жена, Андрей, - отходя от ужаса услышанного, сказа Студент. Молодого тоже звали Андреем. Перед глазами Студента всё ещё стояла нарисованная Батей картина.

Воронеж, лежащая на полу в кабинете отделения милиции глубокой ночью окровавленная груда выдранных с мясом вместе с кожей туго заплетённых чёрных косичек. И голова нелегального иммигранта, красное на чёрном.

- Ай-я я-я-я я-яй
Убили негра,
Убили негра, убили
Я-я-я-я-я
Ни за что, ни про что,
Суки, замочили!

Конечно, ни за что! А подводника Пуманэ?

- Зачем тебе все эти девушки, Француз? - искренне спросил Студент. Он часто был искренним. - У тебя жена просто супер.

- Жена это друг, - серьёзно ответил Француз Студенту, уже немного пьяный. - А с друзьями не спят!

Студент его не услышал, он пристально смотрел в потолок, немного мечтательно, как всегда, сожалея о своей несостоявшейся дружбе с умершим страшной смертью студентом по обмену из Марокко. Они б точно с ним что-то замутили.

- У бандитов нет друзей, - строго сказал Леший. Типа, сколько раз объяснял! Он вздохнул, в три глотка выпивает свою порцию, без смака.

Двух бутылок дорогого коньяка уже не было. Бутылки Батя поставил на пол под стол, пустые бутылки на столе плохая примета. Коньяк был «Наполеон».

- Только товарищи, - поставил точку в разговоре Манерный.

- Вот так и нас когда-то, - сказал Молодой. Его глаза от коньяка бешено засверкали, сейчас начнёт газовать. - Вырвут жилы, зубы, сломают кости! Или прост контрольный в затылок. - После судьбы марокканцы каждый был напряжён.

- А вот Скиф не пьёт, - как всегда невозмутимо сказал Бита. - Он не пьёт никогда, совсем!

- И хорошо для всех, -Батя резко хлопнул Француза по плечу, тот встал, чувствовалось, опьянение из нас выходит. Коньяк торкает сразу и быстро отпускает, лучше водки. Внизу было шумящее асфальтовой лентой на Смоленской Садовое кольцо, дорогие машины, которые так все любят, ребята из других ОПГ, рестораны, женщины. Интернета как такового ещё не было. Музыка в качалках была группа «Любе».

- Не нужны мне точные науки, сшей мне мама, клетчатые брюки, а я в них по улице пойду!

Почти все, включая ментов и из способы борьбы с такими мерзавцами, как мы было отечественное. А вот апельсины иногда были правильные.

Made in Morocco.





конец