V - значит Vалерия

V - Значит V больницу.
-Так зачем нам ехать в дурдом? – с неким пренебрежением спросила она, стоя возле зеркала и вырисовывая глаза новоявленной ультрамодной тушью.
-Я же говорил тебе, Лер. – С памятью у неё всегда было хорошо, но некоторые вещи вылетали из головы напрочь. К тому же слушала она меня в последнее время не так внимательно, как раньше. – Там лежит моя двоюродная сестра, и тётя попросила её навестить. Родственники всё-таки. – Я наклонился к ней и поцеловал в бархатную щёку. Всегда работает. – И пожалуйста, называй его «дом скорби», имей уважение к больным людям, Любимая.
Её едва заметная улыбка в отражении зеркала. - Хорошо, Милый. Так что мне надеть?
Из всего строя вешалок с разносортной одеждой, я уже давно знал, в чём  хочу видеть её там, но всё-таки отрешенно кинув…  - Надень свой красный сарафан.
-Что? Сарафан в дурдом? – Она резко обернулась, изобразив лицо полное негодования, а затем сменившееся на извиняющееся, поспешно выпалила. – Ой, прости-прости, в дом скорби.
-А почему бы и нет. Он делает тебя более дерзкой, а меня это жутко заводит. – Обязательно нужно, чтобы она была в нём. - Прошу надень. Тем более он так идёт к твоим красным очкам…. – Нежный затяжной поцелуй в парфюмерно-пылающую шею. Ядовито, но действенно.
-Вот подлец-то. Знаешь, как уговорить меня. – Шептала она в это время сквозь полуприкрытые глаза. Затем, как очнувшись. - Саш, а твоя сестра не буйная?
-Конечно же, нет, Лер. У неё  произошёл нервный срыв после расставания с её бывшим молодым человеком и там она находится на реабилитации.
-Несчастная любовь? – с ноткой соболезнования и надежды спросила она.
-Скорее сложная…. – Слишком задумчиво ответил я. – Ты давай пока собирайся, а я заскочу в магазин и кое-что куплю сестре. Буду ждать тебя внизу минут через двадцать. Люблю тебя.
     Обуваясь, промелькнул мимо зеркала. Интересно, когда я перестал в него смотреться? Вернулся. Посмотрел на себя. Рыжие космы. Кропотливый ухоженный труд. Чего не сделаешь ради полноценного флешбэка.
    «Зачем тебе всё это?» - такой вопрос я задаю себе каждый день. Ответов – масса. Верных – не знаю.  Иногда думаю о том, что смогло бы меня остановить, но чем дольше я жил этой идеей, тем больше я жаждал воплощения, и тем меньше причин для отказа. Я ведь понимаю, что  для неё это будет последней каплей, но даже осознание этого не может меня остановить, хотя, казалось бы…. Невольно голову посещают мысли о моём всеобъемлющем и всепоглощающем сволочизме. Что ж, какой есть.
    Хватит лирики. Взял ключи с полки. Вышел.  Хлопнула дверь. Чёрт. Я всё же нервничаю. Сестра. Сестрёнище. Мы не виделись с ней около пяти лет. Жаль, что я ошибся тогда. Я ведь действительно думал, что она найдёт в себе силы и сможет пережить этот разрыв. Напрасно. Видимо, я не придал должного значения  её словам, не верил ей до конца, не научил. Хотя вряд ли в этом моя вина, и мы оба это знаем.
   Последние двадцать минут, чтобы подготовиться к встрече. Слишком мало. Пяти лет мало. Ни в какой магазин я, естественно, не пойду. Всё находится в багажнике машины в пакете с надписью «твоё». Дряной магазин синтетической одежды с заявкой на стиль, но, как символично. Две недели поисков для восстановления целостной картины, чтобы испытать секундное ощущение счастья, глядя в твои глаза. Феерично. Сестрёнище….


V - Значит Vоспоминания.
- Девушка, вас подбросить до психиатрической больницы? – с некоторой наигранностью сказал Сашка. Стоит заметить, что играет он великолепно. Чего только стоят его эти спонтанные «концерты» в постели: выдержки из книг, стихи, песни и всё настолько экспрессивно и живо, что в такие моменты начинаю задумываться о нём настоящем. Странно, что он закончил техническую специальность, а не стал раскрывать в себе талант актёра. На мои предложения поступить в театральный, Сашка всегда отшучивается тем, что он и так в театре, театре одного актёра, а я его единственный зритель. При этом он так мило улыбается, что в голове возникает непреодолимое желание быть с этим человеком всю свою жизнь.
- Вот не стыдно тебе, а? Сам же просил быть учтивее к больным, а, между прочим, там лежит твоя сестра, а не моя.
- Ну ладно тебе, Лерунь, я же  просто пошутил.-  Он надул губы, как ребёнок, которому не дали посмотреть мультики и взглянул исподлобья, словно провинившийся школьник. Невозможно на него долго  сердиться, хотя надо бы.  Сашка обладает такой детской непосредственностью, которая смогла бы расположить к себе, наверное, саму Маргарет Тэтчер. Главное почувствовать.
 Я села в машину и очутилась в объятиях мягкого, нагретого через лобовое стекло, сидения нашей «Коровы». Так мы ласково называем нашу тойоту.  Время  стремительно приближалось к вечеру, поэтому солнце стояло довольно низко и слепило глаза.  Я протянула руку вверх и опустила козырёк, чтобы укрыться от настырных солнечных  лучей.  В козырьке было встроено небольшое зеркало, видимо производители хотели видеть в целевой аудитории не только мужчин, только для этого стоило сделать зеркало размером с козырёк.  Нужно посмотреть, как легла тушь….
До сих пор не привыкну к своей внешности. Как говорит Сашка: «девочка моя, да ты прёшься от себя». Сложно поверить, что передо мной та самая дурнушка, которая четыре года назад повстречала эту рыжую прелесть. Точнее это он повстречал меня.
 Помню, как  мы шли с Мариной вдоль фонтанов у тульского драмтеатра, и она рьяно уговаривала меня пойти на постановку «Чао», причём самым веским её аргументом была фраза: «Лер, ну что мы, как дуры всё по дискотекам шляемся. Давай хоть раз вместе в театр сходим?». Марина уговаривала меня так экспрессивно, что её, наверное, слышал бы весь сквер, если не заглушающий шум фонтанов. Неожиданно для самой себя, я ощутила на своём лице чей-то пристальный взгляд. Парень в голубой футболке и длинными рыжими волосами прошел мимо, при этом его взгляд был, словно примагничен ко мне.  Мне до сих пор сложно понять, что именно он выражал. Кажется, взгляд  был оценивающим, но в тоже время дико удивлённым, когда совсем не ожидаешь увидеть этого человека здесь.
Рыжеволосый парень прошел мимо, и мы продолжили спускаться вниз по проспекту. Маринка сказала тогда «а он запал на тебя», на что я ответила с иронией «оооооо, да». Обе рассмеялись и уже подошли к пешеходному переходу, как перед нами стремительно возник он. Сашка. Он держал в зубах небольшой букет роз, его нижняя губа немного кровила, видимо поранился шипом, а  грудная клетка раздувалась с безумной скоростью. Спустя время он  рассказал, что, как только увидел меня, то рванул на «Первомайскую» за цветами и молил лишь о том, чтобы мы не ушли далеко.
 Я пробежала взглядом по его дико взъерошенной косой чёлке и остановилась на  зелёных глазах, внутри которых полыхали языки пламени. Мы оба молчали: я – ошарашенная столь безумным поступком, и он – сдерживаемый охапкой роз, но и без слов  было всё понятно. Это любовь. Дальше я идти не могла…
С  того момента моя жизнь приобрела ярко-рыжий оттенок во всех областях. Спустя такое время он до сих пор не перестаёт меня удивлять. Сашка оказался знатоком женской моды буквально в каждом аспекте. Порой, это навевало о его полигамном прошлом, но он смело уверял меня в том, что не стоит беспокоиться ни о чём, и я - единственная женщина в его жизни. Эти слова Сашка закреплял нежными объятиями и горячим поцелуем. Действует безотказно.
 Мне так нравилось ходить с ним по магазинам и выслушивать его мнение по поводу одежды, к тому же достаточно точное. Мы часами могли выбирать мне одну единственную вещь и продолжать поиски до тех пор, пока господин Станиславский в его рыжей голове не скажет «верю». 
Сейчас в зеркале я вижу не столько отражение себя, сколько отражение Сашки. Мне кажется, что даже выражение моего лица изменилось под воздействием тех книг, которые он мне порекомендовал к прочтению. Читала взахлёб. Я понимаю, что не каждая девушка позволит менять себя в угоду кому-то, но, когда доверяешь человеку больше, чем себе, то ничего не остаётся, как подарить ему всю себя без остатка. Он лишь разукрасил этот подарок в ярко-рыжий цвет и повязал красный бантик любви. Я – осколок его души, начиная с моей стрижки и оправы очков, и заканчивая пальцами ног, которые он с неимоверным наслаждением и нежностью облизывает в горячей ванне.
Машина резко свернула влево, и я вернулась из своих мечтаний в воплощённую действительность. В салоне звучала незнакомая мне музыка. Саша обычно такое не слушает. Между сидений лежала коробка из под диска.
- Море ЭМОций, - прочитала я вслух. – Решил вспомнить музыкальное детство?
-Не совсем так, - не поворачиваясь, но с улыбкой ответил Сашка. – Этот диск, когда-то давно дала мне сестра. Вот решил вернуть ей должок…
-Кстати, ты так и не сказал, как её зовут. - Вдруг вспомнила я.
-Её зовут Даша, но будь готова услышать от неё любое имя. Даже своё.
Я заметила дрожь в его голосе. Видимо он был близок с сестрой. – Всё так серьезно, Любимый?
-Для неё – очень. – Сосредоточенно ответил он, паркуя машину на стоянке больницы.
Приехали.

V – Значит Vозмездие.
Малиновое солнце окрашивало собою остатки кучерявых облаков перед наступлением ночи. Пятиэтажная кирпичная башня возвышалась над деревьями. Больница представляла собой это главное здание, похожее на  голову душевнобольного организма, и двухэтажный хвост, протяжённостью в десять корпусов, который в свою очередь отбрасывал в одну сторону побеги в виде отделений, где и проживали составляющие этот организм люди. В центре отгороженного от остального мира квадрата раскинулся небольшой сквер с запущенными кустами, многочисленным количеством дорожек и скамеек. Дорожки, чтобы напрячься, скамейки – отдохнуть. Циклическая смена состояний мозга в надежде вернуть человека за ограду. В большинстве случаев тщетно. Жизнь не примет их под своё крыло и снова выбросит из гнезда. Запах сумасшествия всегда будет преследовать тебя.
 Подступ к  этому, забытым людьми, мирку выложен советским асфальтом, который постарел и потрескался так сильно, что стал стандартом загородных дорог. Раскалённое дырявое полотно с обеих сторон украшают величественно сгибающиеся  стражники-берёзы. Самое неприхотливое украшение, поэтому они высажены по всему периметру больницы.
Из-за поворота на умирающий асфальт неторопливо выехало металлическо-серое тело автомобиля. Тойота аккуратно миновала все изъяны дороги, и остановилась слева от ворот больницы.  Левая дверь открылась, и из неё, не совсем уверенно, вышел высокий молодой человек с острыми чертами лица, немного прозаичным носом и густыми рыжими волосами. Он стремительно направился к раскрытому багажнику и извлёк оттуда на свет небольшой ярко-красный пакет с белой надписью, которая  приказным тоном  гласила - «твоё». Раскрылась правая дверь уснувшего автомобиля и из него вышла невысокая девушка в красном платье до колен и такого же оттенка босоножках на высокой подошве, которые добавляли ей  не совсем удобные пять сантиметров роста. Девушка имела не южный, но достаточно заметный любому глазу загар. Её волосы чуть ниже плеч были покрашены в шоколадный цвет с бледно-красными полосами. Они были покрашены сравнительно недавно, но на корнях проступал свой темно-русый цвет, из-за чего объём волос визуально уменьшался. На вздёрнутом носу Леры величественно красовались очки с красной оправой, которые покрывали её карие глаза линзами таинственности с пометкой «миопия», а лицу придавали статус «бизнес вумен».
Парень взял пакет в левую руку, а ладонь девушки в правую, попрощался с автомобилем, нажатием кнопки на брелке, на что она ответила вспышкой своих глаз, и они вместе пересекли границу нормального, направляясь к женскому отделению.
 Они прошли напрямую через сквер, преодолев многочисленные ступеньки, и оказались у входа с табличкой «отделение №8».
Молодой человек остановился  и обратился к девушке: «Лерунь, давай ты пока постоишь здесь, а я посмотрю, как себя чувствует сестра и, затем позову тебя, постучав  вон в то окошко?». «Конечно, Любимый» - ответила понимающе девушка. Саша вручил ей пакет, быстро поднялся по ступенькам и исчез в дверном проёме.
Войдя в корпус, первое, что он ощутил, был коктейль из резкого запаха хлорки и готовящегося ужина. Парень немного сбавил ход, видимо запахи вызвали в его голове столб воспоминаний. Он остановился, закрыл глаза, открыв их, что-то изменилось в его взгляде, и он резко поднялся по лестнице на второй этаж к дверям восьмого отделения. Звонок. Ленивые шаги к двери. Поворот ключа.
-Здравствуйте, вы к кому? – Произнесло упитанное лицо женщины в белом халате, явно недовольное тем, что его отвлекли от просмотра телесериала.
-Добрый вечер, я к Козловой Валерии, - произнёс с улыбкой молодой человек, затем стремительно добавив, - я её брат.
Взгляд женщины пробежался по всему лицу парня, и, бросив повседневное  «сейчас, подождите минутку», она удалилась. Дверь поспешно закрылась. Парень подошел к стене и, облокотившись на неё, стал ждать.  В эти молчаливые несколько минут, голову Саши пронзали воспоминания с такой скоростью, что руки начали дрожать, дыхание участилось, а глаза покрылись пеленою солёной влаги. Закусив губу, он успокоил себя и тихо произнёс «назад пути нет. Ты слишком долго к этому шёл».
За дверью раздался шум медленных шагов, и Саша сконцентрировал всё своё внимание на ручке. Шаги громче. Сердце чаще. Дверь открылась и из-за неё апатично вышла девушка в полосатом халате расцветки «тигр», на ногах её красовались  плюшевые тапки, гармонично сочетающимися с её махровыми носками яркого окраса. Девушка была достаточно худа, что в сочетании с синяками под глазами, придавало ей достаточно болезненный вид. Она удивлённо посмотрела на парня и в глазах её сверкнула боль.
- Зачем ты приехал? – дрожащим голосом спросила она. – Тебе недостаточно той боли, что я испытала после нашего разрыва?
- Нет. – Не задумываясь, резко бросил ей в лицо парень. – Подойди к окну, я хочу тебя кое с кем познакомить.
Девушка не тронулась с места.
-Ну же, смелее. Ты оценишь мою работу. – Позвал девушку Саша, протягивая к ней руку.
Лера неуверенным шагом направилась к окну и спустя мгновение оказалась рядом с парнем, смотрящим в окно. Он обнял её за плечи и начал говорить.
- Видишь, внизу стоит девушка с красным пакетом? Она тебе никого не напоминает? Не отвечай, я вижу по твоим глазам. Это ты, Лер, пять лет назад. Так ты была одета в день нашего первого свидания. Эту одежду я ей купил. Такая стрижка была у тебя, когда мы расстались. Конечно, это я уговорил сделать её. Посмотри на очки. Идеальная копия. И ещё, ты не поверишь, но её также зовут Валерия.
- Зачем ты всё это делаешь, Саш? – жалобно, сдерживая слёзы, спросила она. – Я ведь поплатилась за свой поступок, когда потеряла тебя и попала в эту грёбанную больницу.
Парень наклонился немного по направлению к Лере и их лица оказались на одном уровне. – Нет, Лер. Этим ты поплатилась перед собой, а передо мной ты ещё не расплатилась за ту боль, что я перенес из-за твоего предательства. – Он смотрел ей прямо в глаза и, казалось, что это красивое лицо, мило улыбавшееся несколько минут назад, не имеет ни капли жалости. – За эти пять лет, которые мы не виделись с тобой, - продолжил он, -  я ни разу не плакал, хотя я безумно желал, чтобы кто-то причинил мне боль, но, увы. Ты единственная, кто смог заставить меня плакать, потому что я слишком сильно любил тебя. После того дня, что-то щёлкнуло у меня внутри и я больше ни разу не смог полюбить кого-то, кроме тебя. Может, я подсознательно запретил себе любить, чтобы снова не испытать ту боль. Не знаю. – Он помолчал немного, - И что мне оставалось делать? Я очень  хотел вернуться к тебе, понял, что смогу простить предательство, но не смогу его забыть, поэтому та девушка внизу – это ты, Лер.
Девушка захотела убрать лицо, чтобы не видеть выражение его озлобленных глаз, но Саша обхватил её голову ладонями и продолжить источать ненависть ей в лицо. - Содержимое пакета у неё в руках являет всё то, что ты мне подарила за время наших отношений и то, что напоминает тебе обо мне. Это поможет тебе вспомнить, что ты потеряла из-за своей глупости. – Парень постучал костяшками пальцев  по стеклу и наклонил голову к девушке, так, что его рот оказался возле её уха. Шепотом он продолжил. – А сейчас, Любимая моя, Лера поднимется сюда и вручит тебе этот пакет. Я сказал ей, что тебя зовут Даша. Ты ведь помнишь Дашу? Я знаю, что это твоё самое ненавистное женское имя. Ты заметишь, что Лера очень похожа на тебя не только внешне. В её словах ты увидишь себя, точнее…. меня. Всё дело в том, Валерия, что я смог стать счастливым с тобой, но без тебя….
Девушка склонила голову вниз  и, по её разгорячившимся щекам, можно было понять, что она прилагает огромные усилия, чтобы не заплакать. Её колени начали подкашивать и трястись.  Она облокотилась на подоконник рукой, и  пальцы начали нервно дрожать. Саша отошёл от Леры на несколько шагов и окинул взглядом, который одновременно излучал ненависть и счастье, счастье от причинённой им боли. Он украдкой улыбнулся и обнажил свои сероватые зубы. Улыбка самопроизвольно стала занимать всё большую часть его лица, пока не переросла в самый искренний смех, которые слышали эти стены, разлетевшийся вмиг по всему скорбящему телу больницы.
Я почувствовал, что чья-то рука довольно неприятно тычет меня в бок. Совершил попытку оттолкнуть её, но мои руки не послушались меня. Сквозь закрытые глаза до меня долетел знакомый резкий голос: «Прекращай смеяться и просыпайся. Сейчас я отстегну тебя, и мы пойдём на завтрак». Я открыл глаза. Вспышка утреннего света, застелила всё пространство вокруг, а когда зрение вернулось, то я  увидел себя в смирительной рубашке, лежащего на кровати в своей родной палате номер 7.«Значит, это был только сон…» - произнёс шёпотом я.




Александр Касперский 2:24       13.02.2010