Бабье лето. Посвящение Девятьярову Марату

Пепел на столе,
в горшке цветочном на окне дымит табак,
и в блюдце чайном от окурков стало тесно.
Лето в сентябре,
и кто сказал, что это бред, тот сам дурак,
а мне тепло, а мне тепло,
и в моей комнатке как будто много места.

     И гитары звук,
     Словно сердца стук -
     Из обеих рук
     Вырываю...
     Жилы, как струна,
     Песня, как страна -
     Непонятная
     И чужая.

     И по той стране,
     В грязной вышине,
     Как стрела в огне -
     Вспышка света:
     То господь пустил
     Из последних сил, -
     Словно всех простил, -
     Бабье лето...

Птицы в вышине -
они вернутся лишь к весне, устав грустить,
видать, и им порой приходится непросто,
только мне во сне бывало с клином журавлиным по пути:
им на юга, им на юга,
а мне туда, где бабье лето в окна бьется.

     Серая земля
     В каплях янтаря,
     И из глаз заря
     Льется...
     Талая, как снег,
     Горькая, как смех -
     И делить на всех
     Придется.

     Потому что в ней,
     Золотом аллей,
     Как стрела в огне -
     Вспышка света:
     То господь пустил
     Из последних сил, -
     Словно всех простил, -
     Бабье лето...

Время в тишине -
когда окончится последняя тетрадь, -
тогда, наверное, легко отпустит сердце...
Нам ли быть в беде:
уж если даже в сентябре под двадцать пять,
то к черту все, то к черту все -
снимай фуфайку и во двор и будем греться!