Он вырывал из жизни куски...

Он вырывал из жизни куски,
В двенадцать штакеты, папиросы, стрелы;
Я плохо помню, мы параллельно росли,
Чертили тогда разные схемы...
Двор, пацаны, в его деке "Алиса",
Жизнь не в формате, просто другая;
Он взрослел, когда взрослые висли,
На кинокомедиях Леонида Гайдая...
Вокруг него шум всегда был, кутерьма,
Футбол, всем билеты, пиво, проезд;
Говорили частенько, что плачет тюрьма,
Но не было там посадочных мест...
Он растратил себя в двадцать семь,
Дочка, жена, на тумбочке фотка;
Его солнце в том море проблем,
С мусорами, с той еще теткой...
Я смотрел в его глаза печали,
Когда мы пересеклись в одиночестве;
Тихий голос: "Хочу начать сначала...
Боюсь не успеть..." - как пророчество...
И на той кухне дымом прошедшего,
Смердящая пьянка, зависающий торч;
Слова к тридцати постаревшего,
Того, чье желание было помочь...
Он ушел неожиданно, в два часа ночи,
Многие скажут: "Да, очень жаль..."
И за окном, что на три дня короче,
Выл болью безумный февраль...