Косьба

По нашим буеракам, урочищам, буграм
и танкам не прорваться — не то что тракторам,
и, с мая начиная, идёт косьба ручная
под зорькою вечерней и рано по утрам.
Эх, косы, косы, косы! Ещё вы не забыты,
ещё сверкает вами зеленый окоём.
Кремнёвыми брусками наточены, отбиты.
"Жиг-вжиг" — в саду соседнем.
"Жиг-вжиг" — в саду моём.

И молния стальная, над росами взлетая,
покрыта белым соком седого иван-чая,
и, срезанные, лягут аир, и череда,
и желтоватый донник, и стебли молочая.
Свистит коса-литовка, пружинна и легка,
и прежнюю сноровку почуяла рука.
Шмели, медноголосы, и оводы, и осы
в заречные покосы летят издалека.

Мужицкая забота. Светлейшая работа.
Росою, солнцем, потом омыт лихой косец.
Эх, косы, диво косы! Не быть в лугах болотам,
покуда вас умеет выковывать кузнец...

Я на минуту встану, чтоб лезвие потрогать,
и месяц из тумана взойдёт, как чёртов ноготь,
и вдруг таким дурманом дохнут березняки,
как будто в них разлиты и мёд, и крепкий дёготь,
А утром самым ранним опять мы звон взовьём,
мы с петухами встанем и косы отобьём.
Кремня и острой стали начнутся поцелуи:
"Жиг-вжиг" — в саду соседнем.
"Жиг-вжиг" — в саду моём.

Забиты сеновалы и зеленью, и светом
до будущего лета — чего ещё желать...
Хотя не мне, конечно, дремать на сене этом,
и уж совсем понятно — не мне его жевать.