Наталья Килоч

 
ОБИДЕЛИ


Это было последнее воскресенье мая. Наталья  ждала этот день  целый месяц, с тех самых пор, когда сдали деньги на билеты в цирк.  И вот, наконец, сегодня, закончилось томительное ожидание,  они всем классом едут на  междугородном автобусе в настоящий большой цирк. В прошлом году Наталья уже  была в  цирке, это был просто праздник: там выступали   дрессированные звери; гимнасты в искрящихся костюмах парили под самым куполом цирка; жонглеры подбрасывали вверх кольца, булавы и даже огненные факелы;  и конечно же весёлые клоуны – любимцы публики.  В этом году, после окончания второго класса, учительница Александра Ивановна  вновь решила свозить своих учеников в цирк. Александра Ивановна -  не просто педагог с большим стажем работы, она -«Заслуженный учитель».  Не каждому так везёт с учителем в начальных классах.
    Для поездки Наталья вместе с мамой долго выбирала лучшее платье. Мать заплела дочери  косички,  завязала два огромных пышных банта и даже разрешила взять  свою новую дамскую сумочку, с ней Наталья  чувствовала себя очень взрослой.  Она покрутилась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон.
   Наташа шла в школу быстрым шагом, размахивая сумочкой,  горделиво неся голову, украшенную бантами, и ловя своё отражение  в витринах магазина.  Пришла к месту сбора, на школьный двор - в числе первых. Александра Ивановна стояла в окружении нескольких учеников. На ней было яркое жёлтое платье с крупными красными цветами и воротником, переходящим в пышный бант. Увидев свою учительницу в таком красочном наряде, Наташка восторженно сказала:
- Александра Ивановна, какая Вы сегодня!
 Учительница, загадочно улыбнулась:
-  Какая?
- Красивая  как, как… -  Наташа  искала нужные слова для сравнения и не находила, наконец, она подобрала слово, по её мнению очень подходящее для данного случая, –  Как  клоун!
Но учительнице  «удачное» сравнение почему-то не понравилось и она, обиженно поджав губы, сказала:
- Спасибо, Наташа.
Одноклассницы с разных сторон зашипели:
- Ты что, дурочка?  Разве можно так учительнице говорить?!
   Но смущённая Наталья не понимала в чём её ошибка, ведь клоун - это так ярко, так красиво, и, главное, очень соответствует предстоящей поездке.
    Скоро все забыли об инциденте. Учительница отмечала в списке пришедших ребят. Одноклассницы демонстрировали друг  другу свои платья, разглядывали содержимое сумочек, хвастаясь, кому,  сколько родители дали денег на сладости.
   К Александре Ивановне подошла учительница старших классов со своим  шестилетним внуком. Она стала о чем-то  негромко просить  Александру Ивановну, но та не соглашалась. Вдруг Александра Ивановна обратилась к Наташе:
- Так, Наташа, ты сегодня в цирк не поедешь, ты плохо читаешь. Иди домой и тренируйся в чтении.
Наташка не поверила своим ушам. Это, наверное, шутка, ведь учебный год закончился, сегодня воскресенье, и все едут в цирк, на неё же, в конце  концов, куплен билет. Она удивлённо смотрела на свою учительницу, полагая, что это недоразумение. Но учительница подтвердила ещё раз:
- Вот твои деньги за билет, иди домой.
Наташа не могла поверить в случившееся, она теребила в руках возвращённые за билет деньги, и во все глаза смотрела на своего учителя. Стоявшая рядом с Александрой Ивановной учительница за что-то поблагодарила её и стала напутствовать внука, чтобы он во время поездки во всём слушался  взрослых.
    Подъехал автобус. Дети с шумом, радостно стали вдавливаться в открывшиеся двери автобуса, занимая свободные места. Наташка стояла в стороне, всё ещё надеясь, что учительница сжалится над ней и позовёт в автобус: «Вот сейчас она обернётся, увидит  свою ученицу и непременно пожалеет её». Но на Наталью никто не обращал внимания. Когда автобус выехал со школьного двора, Наташка  побрела домой. Её горю не было предела. Сумочка жалобно повисла в руке, праздничные банты грустно свисали лопухами, она шла, перебирая косолапыми ногами,  опустив голову, а из глаз на праздничное платье  капали крупные  слёзы.


НЕЛЮДИ

Девяностолетняя старуха,  Агрепина,  вот уже  месяц не вставала с постели. Её тело стало таким  худым и костлявым, что кожа повисла на нём тряпкой. В ней трудно было узнать некогда цветущую, весёлую женщину, с очаровательной улыбкой.
 У её Душы давно уже было «чемоданное настроение», но крепкое сердце упрямо продолжало отсчитывать минуты земной жизни.   
 
    Несмотря на постельный образ жизни, дни проходили довольно быстро: рано утром прибежит проведывать соседка, поможет оправиться; потом сноха приедет  накормить завтраком; кто-нибудь из сыновей забежит печь натопить, воды натаскать, да рассказать - как там, на улице - лютует ли зима? А вот ночью – тоска смертная, все думки передумает.
 
     Ночи Агрепина никогда не любила, ещё с тех самых пор, когда осиротев, двенадцатилетней девочкой, попала  нянькой в зажиточную семью. Она до сих пор помнила, как   сидя ночами у колыбели, мечтала выспаться! Потом вышла замуж, своих нарожала десятерых. Так и прожила всю жизнь  в няньках. 

   Зимние ночи - особенно длинные и скучные. Слышно только как мерно тикают настенные часы, да  ветер в трубе завывает, да ставня крючком скрежещет.

   Внезапно в сенцах  хлопнула дверь. Агрепина насторожилась: «Може смертушка за мной пришла? Оно ведь доподлинно то, никому неизвестно – как она является, окаянная!».
Звонко загремело опрокинутое ведро, и послышалась приглушённая мужская ругань. Дверь отварилась, и темноту комнаты пробил свет фонаря.
- Кто там? – крикнула слабый голос Агрепина.
Ответа не последовало. Только стало слышно, как негромко переговариваясь, какие-то люди   открывали  дверки кухонного шкафа, шарили  по полкам. 
  Потом в комнате зажёгся свет.  Протяжно заскрипели  дверки старого шифоньера,  и  Агрепина из спальни увидела,  как двое мужчин  скидывали на пол небогатый старушечий скарб.
- Ребята, что вы ищите то? – опять подала голос Агрепина.
Не обращая внимания на старуху,  пришедшие продолжали обыскивать дом. Загремела коробка с лекарствами, с шелестом посыпались на пол старые фотографии и письма.

  Не найдя ничего ценного, непрошенные гости зашли в спальню Агрепины, включили свет. Тусклая лампочка осветила  маленькую комнату. В ней и было-то всего: массивная железная кровать, с коваными наконечниками; табурет; да старые иконы в углу,  с расшитым рушником.

    Молодой парень, стараясь не смотреть в лицо старухе, приподнял её голову вместе с подушкой, а второй – принялся обшаривать постель.
Агрепина всматривалась в лица молодых парней, но не могла найти,  ни одной знакомой чёрточки. 
    Когда подельник   вытащил потрёпанный кошелёк с пенсией, второй небрежно опустил подушку со старухой,  как-то неловко отшатнулся, зацепился за занавеску и  опрокинул  цветочный горшок, который шумно  упал на пол   и разбился. От неожиданного звука, воры засуетились и спешно покинули дом, не погасив свет.

  Старушка, молча, лежала и смотрела на разбитый горшок со старой геранью. Сквозь осколки виднелись сплетенные в тугой комок корни. Загрубевшие от времени  ветки, с мелкими редкими цветочками,   беспомощно лежали на прикроватном лоскутном коврике, словно жалобно протягивая хозяйке корявые руки. Агрепина вдруг подумала, что герань всю свою жизнь росла в этом старом глиняном горшке: «Как же  ей теперь, к другом то привыкать?». 
Неутомимое сердце на секунду сжалось в комок, а слабая костлявая рука промокнула кончиком платка намокшие  глаза. Нет, это были не слёзы,  Агрепина   была такой старой, что давно уже разучилась плакать.