Альфа-хранитель

 У меня есть ангел хранитель
- чистый как лист.
Он работает сутки - через двое.
Два дня он отдыхает от моего запоя,
складывая из вырванных страниц 
моей жизни бумажные самолеты,
а потом  опять работа, работа, 
иногда   в две смены,
(разбрасывать по свету
бумажные самолеты).
    
Он поет на работе
им улыбаясь  вслед
сквозь стеклянные двери.
Его любят дикие звери.
Он кормит  их  и людей,
превратившись в забывчивости своей
от тяжести  ожиданий и вечной  заботы,
в других людей, тех,
кто отзывается на оклик - эй!
И  копается уже не в себе, а в помойках.

Он охраняет их  и зверей.
Но больше - детей потерявшихся
на летном поле, где в шуме моторов 
никто не слышит,  как звери скулят
и воют,  глядя  как по трамвайным 
(когда – то) счастливым  билетам,
улетают в небесного цвета обитель, 
молчаливые,  испуганные   родители   
оставленных  детей  со всего света.
Он собирает вокруг себя целую кучу детей...
   
А  рядом  стоит  женщина.
Если изобразить  картину,
где они вместе...
Она была его матерью
не улетела на своем рейсе 
(не захотела лететь). 
Теперь всегда рядом, 
бережет его,
хотя он - ангел-хранитель,
слушает его песни
переживает, не простынет ли,
а вдруг вовремя не поест?
И  хоть на каждый самолет
в достатке свободных  мест,
все не летит.
Ходит рядом,
но не может дотронуться,
может, коснулась бы  и, 
успокоившись,   улетела.
Но вновь  боится,
вдруг он уснет,  опять не поев, 
или простудится.
- Ты бы сама  поела  - говорят  люди 
покупая ей  бутерброд  и кофе в буфете,
но она не ест ничего.
- Что с ней? – Спрашивают опять,
запивая вином большие котлеты.
- Ведь стынет кофе
и засыхает хлеб с ломтиком  сыра.
Она отвечает - спасибо, не надо,
кормите детей.   
Для  меня  нет ничего важней, 
чем  хлеб  из рук своего сына... 

И проходит мимо. 

И ждет.
Ведь он не улетит раньше нее.
Как же она улетит  без него?
Мы улетим  вместе. 
Вот он появится  с детьми и  женою,
а может,  и нет жены, может,
есть только  невеста. 
И все  ждет его.
И все так же стоит на месте.
Ждет, когда он, обернувшись, 
узнает ее  среди пассажиров.
      
Есть еще фото, 
где жующие люди
в красно белых костюмах,
стоят картинно
в наброшенных пледах
и в теплых ботинках,
с ноутбуками сони
или тошиба,
в вязаных шапочках,
из них половина 
с пустыми кейсами
и чемоданами,
типа, тип-топ! Окей! 
Улетаем!
На крыше - меткий стрелок, 
президент прилетел, 
и комиссия МОК
стоит,чавкая котлетами 
с черной икрой,
а она страшно тихо для  них,
проходит мимо.

Никто не видел такой картины...
    
Но «»управляющий» ветром,
тот, кто главный  на летном поле - 
есть такое предназначение
у редких людей  знающих силу птиц,
узнав, что среди тысячи лиц, 
она еще здесь,
и что негоден билет,
и что она голодна
и измучена страхом за сына, 
испек  в ладонях своих
пахнувший полем  хлеб, 
окропил его тайным вином слез
необычайно красных:
- Ты уже птица  не человек,  ешь,
тебе будет уже не страшно.
И  забрав у нее  крест на девятый день, 
сказал –
Не печалься  и не волнуйся за его тень.
Есть кому присмотреть за сыном. 
У него будет  ангел хранитель.
И отпустил ее с миром.

Он будет работать на летном поле,
день через два, и детей у него будет двое.
У него небольшая каморка хрущебы,
практически  абсолютна пуста.
Из картин,  в оконном проеме - переплет креста.
Это важно. Чтобы было окно.  Еще
ему важно, чтобы  с него не снимали крест,
что же  будет хранить душу его,
если не будет креста?
И кто  сохранит  его от пустого проема окна,
кроме  бумажного ангела  - Альфа - хранителя, 
еще не сложенного в самолетик,  еще  чистого, 
безмятежного,
бумажного листа -
изумительно
белоснежного?

Никто.

***