Постоянство времени

В прошлом, когда мне было пятнадцать лет,
в потайном ящике моего письменного стола лежали:
две негодные головки от магнитофона отечественного,
с десяток испорченных советских аудиокассет
с хорошими музыкальными записями,
но отвратительного звучания (головки
постоянно жевали их плёнку, от этого
все они, в конце концов, и умерли),
да ещё пять магнитов, выковырянные из
электрических моторчиков моих детских игрушек
с пультами управления – танка, автобуса,
подъёмного крана и двух паровозиков,
гоняющих свои составы по
миниатюрным рельсам, производства
Германской демократической республики,
первого государства рабочих и крестьян
на немецкой земле; 
да ещё два присыпанных тальком презерватива –
резинотехнических изделия, которыми я
никогда в жизни не пользовался, с двумя
синими штампами Проверено электроникой
и почётным пятигранником –
всесоюзным Знаком качества:
при полном снаряжении
упомянутого предохраняющего средства
они должны были красоваться на самом выдающемся месте,
возвышающем каждого мужчину;
да ещё смятая пачка сигарет Золотой якорь,
которые я прятал от родителей, чтобы, значит,
не расстраивать их – они тогда не знали, что
я курю с седьмого класса;
да ещё кошелек с пятью рублями мелочью,
которые я сэкономил на школьных завтраках;
да ещё перегоревшая лампочка
на всякий случай – для штопанья дырявых носок;
да ещё множество всяческой ерунды…
…но главное, никому не нужные мои первые стихи,
написанные от руки. 

Как изменилась жизнь за тридцать лет…

Сегодня, когда мне исполнилось сорок пять,
в потайном ящике моего письменного стола лежат:
три совершенно озверевшие мыши от компьютера
без колесиков, пугающие всех остальных постояльцев
этого затхлого уголка своей свирепостью;
да ещё два десятка компакт-дисков с отменным,
в бытность свою годными, звучанием,
но отвратительной с точки зрения
эстетического восприятия музыкой,
безвременно загубленные старым, как мир,
процессором с 95-м Word’ом;
да ещё магнит, который я выковырял
из мотора пылесоса престижной европейской марки,
но хреновой  китайской сборки –   
по предписанию семейного врача,
я прикладываю его к больным местам
своего изношенного организма и внушаю себе,
что это, якобы, мне помогает;
да ещё два упакованных импортных презерватива,
резинотехнических изделия, которыми я
никогда в жизни не пользовался, 
с просроченным сроком годности,
смазанные, как масленичный блин,
и с усами, как у маршала
Семёна Михайловича Будённого;   
да ещё смятая пачка сигарет Pall Mall,
которые я прячу от свой благоверной,
чтобы, значит, не расстраивать её: тот же эскулап,
ничего не понимающий в медицине, запрещает
мне курить, утверждая, что эта пагубная страсть
сведёт меня в могилу  до пятидесяти лет – так он
пытается скрыть результаты своего неумелого,
даже можно сказать, порочного лечения;
да ещё три монеты достоинством в один доллар,
пять рублей и один нидерландский гульден,
давно выведенный из оборота
по случаю введения евро, –
всё это бесполезные железяки,
поскольку наши обменные валютные кассы
не принимают иностранные металлические деньги;
да ещё перегоревшая лампочка
на всякий случай – для штопанья дырявых носок;
да ещё множество всяческой ерунды…
…но, главное, никому не нужные мои последние стихи,
распечатанные с компьютера.               

Нет, жизнь все-таки никак не изменилась,
разве что в каких-то ничего не значащих мелочах…
О постоянство времени, ограниченное рамками
твоего земного существования!