Собаки учатся

   В нашем городе всегда было много бродячих собак. На фоне экономического кризиса и бездействия коммунальных служб они плодятся и множатся в геометрической прогрессии, перемещаясь организованными толпами по каким-то своим сложным маршрутам, пользуясь своими, внутренними сигналами, вываливаясь из боковых улочек серо-бурым комом, и периодически мстят рядовым гражданам за холодную зиму, голод и бездомность ночными нападениями в темных переулках. Иногда кто-то из потерявших терпение, покусанных и напуганных людей берет на себя роль вершителя судеб и разбрасывает отравленную пищу или отстреливает в ранний час из окон многоэтажек, пользуясь пневматическими ружьями.
Противостояние людей и собак давно перешло в скрытую войну. Днем город принадлежит людям, в час темноты – собакам. Днем голодные своры, расталкивая опасливо жмущихся к обочинам домохозяек с сумками и напуганных детей, молча и с угрозой совершают марш-броски по своим территориям. Ночью из темноты доносится многоголосое, с подвыванием, рявканье, берущее в клещи запоздалого прохожего.
   Став однажды жертвой ночного нападения своры здоровенных псов, я на долгое время превратился в собаконенавистника. Подлость и агрессия этих бывших «друзей человека» напоминала нападение толпы пьяных малолеток на одиночку: заводилой, конечно, была самая мелкая и визгливая шавка, спровоцировавшая своих «корешей», всех как на подбор размером с крупную овчарку (штук 8). Прижавшись спиной к дереву, я периодически отбрыкивался ногами, понимая, что ничего более тяжелого, чем мобильник, в качестве контраргумента предъявить не могу. Почему-то  после первых трех минут акустической атаки и укусов я стал абсолютно спокоен, в голове мелькнула странная своей абстрактной отстраненностью мысль: «скорее бы уж…» и дальше я следил только за тем, чтоб не упасть на землю. Меня спасло то, что стая, видимо, просто потеряла интерес к неподвижному объекту, напугав как следует, и сама угомонилась, причем как по команде – все сразу.
   Уличные псы являются продуктом человеческого общества. От понимания этого факта мы никуда не денемся. Наше отношение к себе и к нашим собратьям - людям они улавливают инстинктом младенца, мгновенно перенимая самые худшие качества человеческой личности, поскольку худшее в нас есть самое активное и явное. И, не обладая никакими социальными тормозами, используют, направляя  в обратную сторону. Их невинная жестокость к людям напоминает неосознанную жестокость ребенка, отрывающего у мухи крылья: «а что получится?» Собаки становятся умнее, организованнее, порой мне кажется, что в их среде возникает на смену стайному инстинкту некий интеллект толпы, общий информационно-сознательный фон, на уровне телепатии. Раз мне довелось наблюдать интересную картину: два пса стояли на углу боковой улочки. Если бы мне пришлось ассоциировать их с человеческими персонажами, мне это далось бы без труда. Один выглядел высоким, худым человеком, который привалившись плечом к забору и скрестив на груди руки, посвистывая и глядя в небо, отрешенно ждал кого-то, скучая. Второй – мелкий и вертлявый, напоминал только что «откинувшегося» из зоны уголовника, топтался, поеживался, нервничал, поглядывая исподлобья на проходящих мимо людей. Первый иногда чуть презрительно поглядывал на второго, в его взгляде мелькало: «да не суетись ты!» Из улочки выбежал третий пес. Он напоминал модника, которого задержал утренний туалет, например, повязывание нового галстука или выбор туалетной воды, приемлемой в эту погоду и это время суток. Его черный, гладкий мех лоснился дорговизной, уши были аккуратно подрезаны, хвост был тоже обрезан. Явные признаки боксера, элиты выкинутой на обочину человеческих интересов после проявления «ублюдочности» или неудачного характера. Подбежав с запыхавшимся видом к своим друзьям, он обменялся с ними взглядами. Я обомлел, когда понял, что в этих взглядах видны самые, что ни на есть, человеческие эмоции и мысли, вплоть до выражения лиц (?):
-Ну, чего так долго?..
-Да ладно… дома задержался.
-Знаем мы твое «задержался»! Опять, небось, ту сучку встретил?
-Не… Пошли, что ли?
-Пошли…
   И они втроем, не сговариваясь, бодро и целеустремленно побежали по улице, ведущей к кладбищу.
   Через несколько дней я узнал, что на кладбище нашли мертвого бомжа с разорванным горлом. Его убили во сне.
   Днем город еще принадлежит людям. Но ночью он точно принадлежит собакам. Собакам, перенявшим у нас все наши худшие качества, испытавшие на себе предательство человека, голод, холод, камни, брошенные детьми, крик и ругань. Они сбиваются в стаи и учатся выживать в мире, где значение имеют слова, мысли, логика, агрессия, бессердечность, социальный успех. За последние 5 лет я не видел ни одной серъезной драки между собаками. Но я слышал о чудовищных случаях агрессии к людям, о смертях детей, сорванных скальпах, прокушенных щеках, оторванных пальцах. Собаки учатся думать. Думать, как нас убивать. Им есть за что мстить.