Превратности женских сердец

Загадочна мира основа
И как это ни  назови,
Я думаю снова и снова
О странностях женской любви

У них, что прекрасны извечно,
У них, согревающих дом,
Великие воины вечно
Бывают в почёте большом

Пылают пожары ночные
И стрелы поют над водой
Ещё не родилась Россия
На этой земле молодой

Но злобой полны первобытной
И жадностью сильной руки
Бесстрашной ордой ненасытной
Вползают на Русь степняки

Сверкают огни над Непрядвой
Дымятся костры на Днепре
И строятся в строй многорядный
Бойцы на туманной заре

Слетаются стаи вороньи
Покинув голодный ночлег
Несутся на засеку кони
Вздымая копытами снег

К плечу прижимаясь плечами
Как пальцы единой руки
Идут, ощетинясь мечами,
Стеной друг на друга полки

Стучит по железу железо
И валятся мёртвые в ров
И стрелы проносятся резво
Безжалостно пьющие кровь

От века, свирепо и рьяно,
С причиною и без причин
Здесь боги войны постоянно
Уводят с собою мужчин

И снова в тоске и печали
Вздыхая о милых своих
Подруги рыдают ночами
Богов умоляя за них

И жарко целуют девицы
Вернувшихся с битвы в ночи,
Покрытые шрамами лица,
Покрытые кровью мечи

Меняется времени облик,
Иной, девятнадцатый век
Герои стремятся на подвиг,
Убитые падают в снег

По русским дорогам и сёлам
Звучит иностранная речь,
Подобна рассерженным пчёлам
Над полем несётся картечь

Глотают орудия порох,
Летит кавалерия в ряд
На русских широких просторах
Французские пули свистят

Придворные злобны интриги,
Политика тонет в крови
Но пишут писатели книги
О русской огромной любви

Грохочут победные марши
И снова, чисты и нежны,
Влюбляются барышни наши
В героев Великой войны

А вот уже с болью всегдашней
Уходит, закончив разбег,
Двадцатый, великий и страшный,
Железно-урановый век

У смерти двадцатого века
Великое множество лиц
И правит судьбой человека
Орда оголтелых убийц

Вот рушатся стены и башни
В руинах лежат города
Остатками жизни вчерашней
Ушедшей почти навсегда

Стрекочут стальные стрекозы
Терзая горящую твердь,
По небу ползут бомбовозы
Под брюхом несущие смерть

Диктатору заговор снится,
Оратор от крика охрип
И ввысь пьедесталом убийства
Встаёт термоядерный гриб

И с чуткой заботою лживой
Всё учат правители нас
Ложится ногами к разрыву,
Натягивать противогаз

Кругом пораженья, победы
Но сколько любовь не зови,
Я вижу великие беды,
Не вижу великой любви

Одних обличают речами,
Других убивают в упор
Солдат назовут палачами,
Устроят всеобщий позор

Для тех, кто в пятнистых мундирах
Встаёт в ненавидимый строй,
Предательство их командиров,
Презрение женщин порой

Но сменится век двадцать первым
И там, в виртуальной дали
Мы станем стандартным примером
Превратностей женской любви

И скажут историки снова
В грядущий неведомый час
Что вечна природы основа,
Что дамы любили и нас

И с этим же взглядом на вещи
Приветствовать будут при всех
Прекраснейших будущих женщин
Оружием, вскинутым вверх

И вновь в бесконечной вселенной
Вопрос не отыщет конец
Об этой большой, сокровенной
Превратности женских сердец.