Сказявочка

Когда он родился ему было двести.
Его нашли не в капусте, а в тесте.
Смешного росточка,
со смешным носочком,
прыг из теста и босой по кочкам.
- Стой, сыночек.
Погоди двух сестренок-дочек.
Посиди с мамкой рядом.
- Холосо, мама, я сяду.

Сидит мается,
ноги мотыляются,
бегут на месте,
куда?
Губы-то еще в тесте!
Выпил молока, да уснул пока.
Утром встал, стоять не охота -
шасть за ворота.
На ногах не стоит еще толком,
да кого там.

День бежит, он бежит.
День лежит, он лежит.
Там съест ягодку, тут яблоко,
и дальше бежит абы как.
Дома не видно, а ему не обидно.
К чему-то все ближе.
Птицы летают ниже -
в рост знать пошел,
а чего нашел?
Ну, даст Бог, все будет хорошо.

Встретил Белую.
Не то наглую, не то смелую.
Он к ней. Она от него, -
"Еще чего!"
- Тебе годов-то сколько? Три?
- Тлидцать тли.
- Сопли-то подбери.
Она в смех. Он в слезы.
Убежал за березы,
думает, - "Стар пока" -
да трет носом рукав, -
"год-другой, стану молодой,
Тогда свидимся - покажу какой.
А пока чуток погрущу,
да пойду через вечер зарю навещу"

День идет, он идет.
Ночь молчит, он поет.
Глянул на небо - звезд много,
да нет хлеба.
Где взять?
К людям пойти поспрашать.

Зашел в дом спросил тетку,
Та ему дала водку.
Выпил - окосел,
вышел на порог присел.
Хотел вспомнить дом -
давно не был в нем,
Мамки не видел,
ее да сестер обидел...
Захотел вернуться,
а куда повернуться?
Встал да упал,
так денек-другой пролежал.

Шел старик.
Головой поник.
Увидел его, вроде дышит,
а стал звать его - не слышит.
Он ногой его, он клюкой его,
вроде добудился, тот встал, ничего.
Помнит идти надо, только
куда идти и сколько?
Голова шумит ноги ломаются,
сел со стариком, сидит не поднимается.
Старик завел рассказы
про рубню, про дурные сглазы,
про крестное знамение.
Да прибавил на все свое политическое мнение.
А потом вдохнул и с детства покатил,
и толкал до бороды, что было сил.
А кончил - покурил. Покуривши помер.
Вот это номер!
Наш-то такого не видел:
Старик вроде спал, а вроде не спал.
Он ногой его, он клюкой его,
Да только не выходит ничего.
Там и разошлись, каждый на свою дорогу:
Один к Богу,
Другой, путями окольными,
к родному порогу.

Шел не долго,
да завыл волком.
Стал думать зачем пошел,
за каким толком?
Тут встретил Рыжую.
Рыжую-бесстыжую.
Хотел мимо пройти,
а она на пути,
тут уж как ни крути...
Вылез из сена
изо рта пена,
а в голове одно -
"Какого хрена!"

Бегом домой, - "Уже молодой, хватит гулять!
Пора жить-поживать и добра наживать."
Дороги еще не знает,
но шага не унимает.
По дороге встретил Красную
чистую да ясную.
Хотел, да не остановился:
не то боялся, не то не опохмелился.
(Долго потом казнился да попусту матерился)

День идет, он идет.
Ночь лежит, он идет.
Не бежит, не поет
так, идет и идет.

Уже знакомые березы.
Дорога домой прямой выходит.
Вдруг, Она его? Он ее? В общем, Белая выходит.
Та же Белая, не то наглая, не то смелая.
"Здорово, говорит, что все еще сердит?
Хорош нахал,
здорово вымахал!
Брось обиду пустую.
Иди, поцелую."

Прошел бы мимо, было б мило,
да взял свернул - дурака сманила.
Пустила пальцы в волосы, дала голоса.
Кому ты завыла?!
Сгубила!

В близкой деревне
народ не дремлет.
Ухажеры с дрынами понабежали
и до последней крови рук не разжали...

Прибыл домой лежа.
Мать воет, целует рожу, -
"Не сиделось тебе на месте!"
Он лежит, а губы-то в тесте.

Околотком ходила Красная.
Чистая, ясная.
Лаптями грязь жмакала,
о чем-то плакала.