Спектакль

В этой сцене участвует кто-то ещё. Нам из зала
Нелегко разглядеть выражения лиц. Для начала
На порталах расставим банкетки для близких и дальних
Незнакомых и полузнакомых, смешных и печальных.
Аплодировать рано. Спектакль начинается фразой
Неожиданной встречи. Актёр отвечает не сразу.
Повернувшись анфас к авансцене, актёр выжидает.
Гаснет рампа. Звучит повторенье. Оно раскрывает
Незначительной фразы иное – второе значенье.
В этот важный момент мы совсем уберём освещенье...

Начинается действие. Всё развивается бытро,
Наполняя игру  глубиной затаённого смысла.
Декорации в числах. Не в цифрах, а именно в числах.
Например – сорок три. Дальше – тридцать один. Дальше – триста.

Эти числа должны подчеркнуть неизвестный порядок,
Но и то, что он есть. Это может оставить осадок,
Подозрение в чьей-то – пускай режиссёра – системе,
О которой не знает никто. Продвигаясь по сцене,
Мы оставим у вас впечатление важных событий,
В этом смысл одного из моих – режиссёрских – открытий.

Иногда кто-то может заплакать. Потом – улыбнуться.
Много пауз. Иные должны бесконечно тянуться,
А иные, пожалуй, пускай возникают нежданно.
И не там, где должны возникать, но зато – постоянно.
Постоянно пускай кто-то ходит за дальней кулисой.
По сценарию это должно исполняться актрисой,
О которой никто ничего никогда не узнает.
Это – смерть. Но она неопасна. Когда умирают –
Нет, не главный герой, а его заместитель за сценой -
Все огни зажигаются. Пол заливается пеной.
Всё вообще превращается в сей же момент в мелодраму.
Неизвестный статист заключает в объятия даму
В золотом кринолине воздушном – от пят до затылка,
И у дамы в руках – неизвестно какая - бутылка.

Понарошку, чуть слышно, пускай развивается тема,
Переходит в мажор из минора, затем, постепенно,
Из мажора становится хаосом звуков и красок.
Там где надо – задумано также блуждание масок.
Люди в белых одеждах пусть маски наденут на спины.
На экране над сценой пусть движутся синие льдины.
В каждой льдине пусть бронза окна – то зажжётся, то гаснет.
А потом, на закате, всё станет отчётливо красным,
И тогда пусть по сцене опять разливается пена.
Это – новая рифма. Из цикла: «колено» - «измена».

Да, из цикла. Но этого зритель не знает до срока.
До финала – до ваты, стекла и томатного сока.
То-есть, крови, небес и снегов.  Переменного тока
От завязки к финалу пускай будет слышно гуденье
Всё сильней и сильней. И тем самым создастся давление
Не на уши и не на глаза – а на сердце, на сердце.
В довершенье всего – открывается странная дверца,
Золотая, ну, то-есть, почти что совсем золотая.
Из фольги шоколадок отлитая. Ну, отлитая,

Вот теперь можно хлопать, поскольку за дверцою этой –
Неожиданно мило – откроется вход в туалеты…
То-есть – в лето, конечно. Опять у меня опечатки.
Я снимаю лицо, а актёры снимают перчатки,
Переходят на шёпот и курят свои сигареты.
Достают пистолеты. Всей труппой идут в туалеты,
И оттуда - стреляют, стреляют, стреляют по залу!!!

Гаснет свет. Это рифма. Она возвращает к началу.

4.10.2006.
Москва.