Александр Македонский часть 33

    Переход через пустыню
          ценою в жизнь
(участок между Пасни и Гвадаром, Пакистан)

Стоит, читатель, начать с того,
Почему вдруг и отчего
Александр решил покорять
Пески и пустыню.
И почему, почти половину,
Воинов  своих потерял.
При этом царь уже знал
Историю коварного края
И прекрасно осознавал
На что он шел.
Великий Кир однажды пошел
И… потерял
Почти всех своих воинов,
И всем тогда было больно
Смотреть и переживать,
Как бездарно он смог потерять
Столько людей,
Хотя в жизни своей
Он был велик,
И его жалкий лик
Над Александром витал.
И царь не желал
То к себе применять,
Зная, как он любил рисковать.
Но прежде чем начать излагать
Его опаснейший путь,
Мне бы хотелось, друг мой, подчеркнуть,
Что царь не умел отступать,
Как всегда он решил покорять
Стихию и с природой тягаться,
Но мало кому удалось и удастся
Ее покорить и обуздать,
Но он еще раз хотел доказать,
Что сын Зевса, от бога рожденный
И никем не побежденный,
Не может быть покоренным.
Шестьдесят дней пути и лишений,
Катаклизм и погодных явлений
Над ним постоянно довлели,
Но люди терпели;
Александр продвигался
И не сдавался.
Даже, когда с дороги сбивался,
Сам брал коня
И старался
Путь отыскать,
А отыскав,
Опять продолжать
Свой дерзкий поход,
Продвигаясь вперед и только вперед,
Порой, без воды, средь твари небесной
И без еды средь барханов безбрежных, 
Воины продолжали движение
И, находясь в  изнеможении,
Порой, на ходу засыпая,
Снова вставали.
Кто смог - те догоняли,
Слабые - погибали,
Песчаные бури их засыпали,
Не оставляя следов.
Читатель, нет таких слов,
Чтоб передать
Всю тяжесть пути,
Но силы нужно было найти,
Иначе конец,
И каждый боец
То понимал:
Изнемогая - превозмогал
Превозмогая – духом не пал,
Падая, вставал и снова шагал.
Царь все понимал
И личный пример им подавал.
Как – то к нему с водой подскакали
И выпить воды ему предлагали,
А набрали ее
Из лужи совсем небольшой,
Зной над пустыней стоял такой,
Что воины страдали,
Все только и ждали,
Где бы напиться,
Да от палящего солнца укрыться.
Воины на Александра смотрели,
Пить они тоже хотели,
Но терпели,
И он вместе с ними терпел,
И не захотел
Тогда великим царем показаться,
И от воинов в те дни отдаляться.
Воду… он выливает,
Все облегченно при этом вздыхают,
Движение вперед продолжая.

Но однажды они потеряют
Массу людей.
Царь, увидев в пустыне ручей,
Воинов остановил
И лагерь вблизи расположил.
Вскоре погода стала меняться,
А тучи все ниже к земле опускаться,
И страшный ливень полил,
Вода прибывала, и лагерь поплыл.
Дождь продолжался,
Ручей с каждой минутой все расширялся
И, превратившись в бурный поток,
Словно зловещий рок,
Сметая все на своем пути,
Людей настигал
И, накрывая,
Уносил их в потоке, не возвращая.
Всех и вся за собой увлекая,
Ужас и страх, навевая,
Всем смертным тогда показал,
Кто на земле хозяином был,
И кто действительный властелин,
Кто хозяин и кто господин.
Царь потерял тогда все снаряжение,
Но продвижение
Вперед не прекращал,
Вскоре конец мучениям настал.
Семьсот километров преодолев,
Воины уже ничего не хотели
И по прибытии успели
Лишь к подушкам примкнуть
И тут же заснуть.
Царь дал им тогда отдохнуть.
А сам стал с сатрапами разбираться
Он уже знал с кем рассчитаться,
И с кем ему придется расстаться,
А кому – то и головой расквитаться.
Ему доложили, кто воровал,
Кто указания не исполнял,
Тогда он многих сатрапов казнил,
Никого не пощадил,
А на их место новых сажал;
Жизнь продолжалась.

Раньше так поступали,
Сейчас времена другие настали;
Бывает -  снимают
Реже - сажают,
Казнить – не казнят;
Время нынче не то говорят,
А потому современный сатрап,
Порой, врет и ворует
И при том совсем не горюет.
Слабая власть и плохие законы
Наносят стране большие уроны.
Но, что – то, читатель мы удалились
И увлеклись.
И продолжая,   
Напоминаю,
Что часть земель царь Таксилу отдал,
И Пору часть земель передал,
А сам вскоре стал
Собираться в Кармению.
В расположении и в настроении
Туда прибывая,
Неарха встречает,
Но в тот же день его направляет
В Сузианы (Хузистан, провинция Ирана)
И, снаряжая к судам караваны,
Наставляет Неарха, как  плыть
И, что предстоит ему изучить.
Гефестиона к себе вызывая,
Тому поручает
До персов побережьем добраться,
И там его дожидаться.
Сам, направляясь в Пасаграды (Иран),
Где не очень – то были и рады
Его возвращению.
И все потому, что в искушение,
Кто – то разграбил могилу Кира.

Да, читатель, и тогда это было
И… сегодня осталось,
Но, кое – что и потомкам досталось.

Золотую гробницу сломали.
Крышку украли, 
Ковры растащили,
Часть раскидали,
Кинжалы и серьги пропали,
Все, что смогли – забрали.
А что не успели – то покидали.
Жаль! Что так растерзали,
И так разорили
Могилу Кира.
Память о Великом царе хранила
Много дел его и свершений,
Но не сумели
Персы ее сохранить,
Позволив могилу царя разорить.
Однажды, друг мой, еще на заре,
На смертном одре,
Конца ожидая, Кир указал,
Чтоб на могиле его написали:
 «Я, сын Камбиза, Кир,
Когда – то владыкой в Азии был;
Царство свое, укрепляя, хранил,
Но не завидуй мне, человек,
Это всего лишь память навек;
Короток наш человеческий век.
Так не лишай меня этой земли,
Пусть она тлен мой в веках  сохранит».
Александр приказал восстановить
Все в прежнем виде,
А магов – охранников всех допросить.
Правда, от них ничего не добился,
Тот, кто украл – давно уже скрылся,
Но Поломаха казнил,
Хотя и знатен тот был,
Но жизни лишился;
Так Александр относился
К памяти предков и знатных людей,
И в жизни короткой своей
То не раз подтверждая,
Предков всегда и везде почитал.