О сексуальной революции

Тема, о которой я взялся сегодня здесь писать мне не по зубам, не по Сеньке шапка, и не всё коту масленица.

Но именно этим она и интересна.

Кроме того, вполне возможно, что я единственный на свете могу её раскрыть, отгадав или угадав тем самым, наихитрейшую загадку второго тысячелетия Нашей эры.

Так обратимся же к ней – к теме.

В определённый момент нашей жизни стало очевидно, что современная жизнь и современное искусство опошлились до безобразия.

Главный вопрос кто первый из них начал опошляться, сводится к известному вопросу «Кто виноват».

Вопрос «Что делать» тоже имеет значение, но меньше, потому что делать нечего и ничего не поделаешь.

В силу своего возраста, я не в состоянии знать какой была жизнь, скажем, в 60-х годах 20-го века. Но смотреть кино и читать могу.

У меня есть стойкое ощущение, что жизнь и искусство начали опошляться с начала 70-х.

Я всё же марксист, хотя тайный, и поэтому убеждён, что бытиё определяет сознание.
Поэтому я считаю, что жизнь начала опошляться первой.
Влияние искусства на жизнь вторично и носит характер обратной связи.

Причины опошления жизни в нашей стране кроются, с моей точки зрения, в том, что люди приблизительно к началу 70-х годов стали есть досыта.

С голодухи сильно пошлить не получается.
У человека всё же главная потребность еда, а народ у нас хронически недоедал с 1917 года.

Как в условиях постоянного поиска пищи люди относятся, например, к сексу?

Да так!: жрать хочу!

Любовь, понятное дело, это любовь и есть. Но причём к ней секс!?
Вот народ и не задумывался о сексе практически, а если и возникало что-то подобное на людях, то похохочут и разойдутся в поисках пищи.

Когда народ более-менее стал нормально питаться, он заинтересовался второй главной потребностью человека и грянула главная революция второго тысячелетия Новой эры – сексуальная.

Специфика сексуальной революции, как и любой революции такова, что массы выходят на улицы и совершают насилие над властью, а заодно по дороге различные акты вандализма.

Ясное дело, что революционное искусство должно поддержать народ.
Так оно и получилось.

В 1990-м году у меня был полный холодильник еды, запасы крупы и сахара на месяц, кое-какие денежные сбережения и 500 случайных долларов.

Я решил принять участие в революционных действиях и с этой целью прибыл в столицу страны, где, собственно, всегда разворачиваются основные события любой революции.

Мне было 24 года, я был женат и имел двухлетнего самостоятельного сына.
Я уже знал о существовании ночных клубов и очень опасался венерических заболеваний, связывая их риск с уличной проституцией.

Я нашёл гостиницу, в подвале которой был ночной клуб, дотерпел в номере до вечера и пошёл на баррикады.

Революционные стражи обыскали меня на входе на предмет наличия у меня колющих, режущих и стреляющих металлических предметов и пропустили внутрь.

В первом зале девушка, обнажённая по пояс, изображая тигрицу, хлестала себя в металлической клетке шёлковой плетью, скалила зубы и, вероятно, рычала, но из-за музыки этого не было слышно.

За тигрицей вяло наблюдали трое мужчин, потягивая алкоголь.

Во втором зале на невысокой сцене была установлена токая металлическая колонна – так называемый «шест», вокруг которого по очереди крутились под музыку обнажённые по пояс девушки.

Каждая из них успешно или не очень создавала свой образ: незнакомки, соблазнительницы, скромницы, прелестницы, школьницы и так далее.

Девушек было семь или восемь – сакральные числа.

Через час девушки на сцене начали повторяться, но к тому времени девушка на сцене меня уже не интересовала, потому что девушки не занятые в этот момент на сцене по две стали выходить в зал.

На каждой из них был всего один предмет одежды.
Девушки, ритмично двигаясь под музыку, приближались к зрителям, которых было с десяток.
Минуту, покружив перед носом зрителя, девушка переходила к другому.

Зрители вкладывали в предмет одежды денежные купюры.
Девушка, подошедшая ко мне, прошептала мне на ухо, что я могу заказать индивидуальный или приватный танец в отдельной кабинке, назвав цены.

В уме я посчитал свои деньги, соизмерил цены, и, подумав до следующего приближения девушки, понял, что мне необходим приватный танец.

Две красавицы – обе выше меня ростом на голову – взяли меня за руки и на глазах революционных масс повели в кабинку.

Там они сообщили мне, что продолжительность сеанса составляет 20 минут, и за следующий сеанс нужно снова платить.

Я решил, что 20 минут для победы мировой революции вполне достаточно, и революция началась.

Получив деньги, девушки усадили меня на низкую табуретку, и медленно за 10 минут сняли с себя по единственному предмету одежды, продолжая совершать в тесной кабинке, ритмичные движения под музыку.

Находясь в революционном возбуждении, я всё время поглядывал на часы, и за 5 минут до конца революции понял, что могу не успеть.

Тогда я потянулся руками к ногам возвышавшихся надо мной красавиц.
Девушки остановили мои руки и, двигаясь всё быстрее и быстрее, покинули революционный майдан.

В полном изнеможении, совершенно обескураженный я минут через десять покинул кабинку и, с большим трудом сохраняя победный вид, ушёл из клуба.

Впрочем, никто на меня не смотрел.

В холле гостиницы ко мне подошла другая девушка и предложила по цене приватного танца провести со мной остаток ночи.

Денег у меня оставалось мало.
Произведя в уме расчёт стоимости подарков для семьи, я решил спать один.

С тех пор я не стал контрреволюционером, но теперь я, скорее, либеральный демократ.

А что вы думаете?
Во-первых революция сама пожирает своих детей.
Во-вторых никакая революция не может длиться вечно – революционный пыл масс истощается.

Кроме того нельзя забывать и об искусстве ведь моей любимой постельной сценой в кинематографе является кадр из фильма Никиты Михалкова по его совместному с Александром Адабашьяном сценарию «Пять вечеров» 1978 года – это, кстати, первая интимная сцена в нашем кино.

В этой сцене на фоне абсолютно чёрного экрана слышен диалог Людмилы Гурченко и Станислава Любшина с такими, примерно словами: «Ну что ты там? Что? Что ты там? Что?» и так далее.

Нет, всё-таки, как же опошлилась наша жизнь!!!


В завершении приведу романс из этого кинофильма, содержащий потрясающие намёки и аллюзии, и даже параллели с нашим временем.

НЕ ДЛЯ МЕНЯ ПРИДЕТ ВЕСНА

Слова и музыка А. Гадалина (сведений о котором в Сети не нашёл)

Не для меня придет весна,
Не для меня Дон разольется,
И сердце радостно забьется
В восторге чувств не для меня.

Не для меня река, шумя,
Брега родные омывает,
Плеск кротких волн душу ласкает:
Она течет не для меня.

Не для меня в стране родной
Семья вкруг Пасхи соберется,
«Христос воскрес» — из уст польется,
День Пасхи, нет, не для меня.

Не для меня луна, блеща,
Родную рощу осребряет,
И соловей ее встречает:
Он будет петь не для меня.

Но для меня придет весна,
Я поплыву к брегам абхазским,
Сражусь с народом закавказским,
Там пуля ждет давно меня.

Это кадр из фильма:
http://www.youtube.com/watch?v=PzagDl3vc-M

А это моё любимое исполнение песни:
http://www.youtube.com/watch?v=FV2ueUKso9E&feature=related


Нет, всё-таки, как же опошлилась наша жизнь!!!