Бродяги хроноленда. часть 26

Гитлер ждал вестей от Маты Хари, но она ещё не выехала из Берлина, и пила коктейль на вокзале в ожидании экспресса Париж – Нью-Сити – Рязань. Фюреру хотелось поскорее вернуть себе прежний вид, но прошёл всего час, как он отдал приказ шпионке раздобыть верхнюю губу великого комика.
- Евочка! Давай сыграем в буриме. Или в домино. Или пазлы поскладываем. А то скучно.
На зов сразу же явилась Ева в форме оберфельдфебеля Люфтваффе. Она стала в позу фотомодели, уперев руки в бока, выставив бедро и слегка склонив голову.
- Как тебе? – кокетливо спросила она.
- О! Дорогая, ты великолепна! Это так эротично. Где ты это взяла?
- Из театра принесли. Сказали, что ты приказал.
- Вот, дебилы, я парики просил и усы. Ну, ладно, так даже интереснее. Детка, ты меня заводишь.
- А ты меня нет. Ты с этой причёской и без усов похож на дауна лопоухого. Фи, мне не нравится.
- Ну, пупсик, давай поиграем в ролевые игры. Там много костюмов. Сейчас выберу себе. Не уходи.
- Адик, нет, стой. Сначала я тебя в порядок приведу. Секунду.
Она порылась в ящике стола и извлекла оттуда чёрный маркер.
- Так, сейчас мы тебе вернём усы.
- Ева, не надо…
- Ну, тогда я пошла.
- Хорошо, давай. – Гитлер подошёл к ней, позволил нарисовать под носом чёрное жирное пятно, напоминающее усы только издали. Пока Ева рисовала, фюрер всё пытался облапать, но она ловко уворачивалась.
- Ну, вот, если бы меня не трогал, получилось бы лучше. Руки убери. Да не трогай же ты меня. Так, теперь чёлку.
- Не надо, он же не отмывается.
- И не надо, - Ева стала рисовать маркером на лбу у Гитлера, пытаясь изобразить упавшую прядь волос.
- Отлично. – Ева отошла на несколько шагов, полюбовалось своим творением. – Нормально, только в зеркало не смотри, ладно?
- Как же я теперь на людях появлюсь?
- Вечно ты думаешь не о том. Иди уже переодевайся.
Гитлер пошёл в спальню, где стояли три вешалки с театральными костюмами. Гитлер поперебирал, достал одежду албанского партизана. Жилет, высокие сапоги, яркая рубаха, шикокий кожаный пояс, брюки в тонкую полоску, ратиновая кепка. Просто, но со вкусом. Практично. Гитлер быстро оделся и вернулся в кабинет.
- Как тебе?
- Адик, ты совсем ума лишился. Это албанский партизан?
- Да, а что? Борец за освобождение…
- Идиот, и что получится? Что албанский партизан отымел немецкого лётчика? Это патриотично?
- Ой, не подумал. Сейчас.
Гитлер снова убежал в спальню. Судорожно стал разбрасывать наряды. Пожарный, клоун, мушкетёр, Микки Маус, Санта Клаус, Арлекин, Карабас Барабас. Кот в сапогах. Всё не то. Он сразу представлял, как эти персонажи трахают его любимых солдат и унтерофицеров, храбрых лётчиков и пехотинцев, танкистов и моряков. Прямо на поле боя, жестоко, беспощадно и не спрашивая согласия. Даже костюмы Мадам Баттерфляй, Дюймовочки и Снегурочки не подходили. Потому что получалось ещё зловещее. Трансвеститы надругались над бравыми немецкими вояками.
Гитлер в истерике разбросал костюмы по комнате, и вышел к Еве в майке, семейных трусах в свастику и носках на подтяжках.
- Ева, ты не могла надеть другой наряд? Почему именно этот?
- Ну, я знала, как ты любишь своих солдат. Хотела угодить.
- И что мне теперь делать? Я не могу подобрать ни один наряд.
И тут Гитлера осенило.
- Я знаю, кто может трахать немецкую армию! Я! Фюрер, вождь и предводитель. Это моя прямая обязанность. – Он бросился к Еве, но та оттолкнула его и направилась к выходу.
- Фюрер, - хмыкнула она, - вождь семейных трусов. Посмотри на себя. У тебя под носом клякса, у тебя на морде вакса. Умойся сначала.
И она вышла, хлопнув дверью.

Павел и Пржевальский замерли с открытыми ртами, увидев заглянувшую в купе девушку. С первого взгляда стало ясно, что поездка закончится дуэлью.
- Шестнадцатое место здесь? – спросила гостья. – У меня билет.
Мужчины сразу засуетились. Академик взял у девушки ридикюль и баул, закинул их на верхнюю полку. Павел помог девушке сесть, достал ещё один стакан и налил всем водку.
- О, прекрасное создание, как вас зовут, - подсел к ней Пржевальский.
- Мата.
- Какое редкое имя.
- Мата Харри, - уточнила она. – Это мой сценический псевдоним.
- Мадемуазель актриса?
- И актриса тоже.
- Заприздедам! – поднял стакан Павел. – Дамочка, а у вас закусить ничего не найдётся? А то мы всё подъели.
- Там в сумке пирожки с горохом, баночка солёных огурцов и «бородинский».
- Царская закуска. Пирожки с горохом мама пекла.
- Я их вместо «Актимели» использую. Желудок работает как часы.
Достали тормозок, выпили, закусили пиржками.
- Следующий тост на брудершафт! – Пржевальский подвинулся ещё ближе к девушке.
Павлу уже хотелось поскорее застрелить знаменитого путешественника и остаться тет-а-тет с прекрасной барышней. Но убить Хранителя Павел не мог. Это было страшное преступление, за которое он немедленно отправится на тот свет, без суда и следствия. Можно было, конечно, подраться в тамбуре, но это вряд ли к чему-то хорошему привело. Поэтому Павлик решил включить всё своё обаяние и харизму.
- Мата, а в каком вы театре играете? – спросил он.
- В стрипбаре «Мальвина». А что?
- Так вы…
- Нет, не совсем, Это прикрытие. Я шпионка. Двойная. Даже тройная.
- Ах, как это романтично, позвольте вашу ручку, - Пржевальский схватил руку девушки и присосался к запястью.
- Ах, отстаньте, - вяло попыталась избавиться от настырного ухажера Мата.
- Я без ума от шпионов. Без ума. Давайте выпьем за Моссад и Сикрет Сервис.
- И за СМЕРШ, - поддержал Павел.
Настала очередь Павла доставать бутылку. У него был самогон, настоянный на ореховых шкурках. Семидесятиградусный.
- Попробуйте - вкусняшка. Натуральный коньяк. Тройной очистки. Своими руками по старинному рецепту готовил.
- Ну, что ж, наливайте, раз коньяк. Мальчики, я купила правильный билет. У вас так весело. А вы в карты играете?
- Только на раздевание, - засмеялся Пржевальский.
- Ну, не на шалбаны же,  - Мата уже была на веселее, её чёрные глаза заблестели, волосы цвета вороньего крыла слегка растрепались, придав причёске более домашний вид. На бледном лице появился лёгкий румянец.
- Вот не думала, что Иосиф Виссарионович такой весельчак. Я вас всегда представляла таким мрачноватым, строгим и с трубкой в зубах. А вы оказались вполне милашкой.
- Чёрт, мадемуазель, я не Сталин! – возмутился академик. – Я Пржевальский. Слыхали?
- Не Сталин? Пржевальский? - Мата даже не стала скрывать разочарование. – Слыхала, конечно. В зоопарк ходим. А я подумала…
- Нас все путают. – Пржевальский сразу как-то сдулся, Видно, не первый раз случился подобный конфуз. Павлу даже жалко его стало.
- Мата, а вы едете на гастроли, или шпионить? Не подумайте, из чистого любопытства спрашиваю.
Мата выпила самогон даже не скривившись, занюхала рукавом и посоловевшими глазами посмотрела Павла. Улыбнулась, обнажив белоснежные зубы.
- Секрет, - пококетничала она.
- А мы вам больше не нальём.
- А и не надо, я уже хорошенькая.
- И всё же, - настаивал Павел.
- Дулечки! Не скажу, и не спрашиваёте.
- Так, давайте подумаем. Шпионы бывают двух видов. Одни служат за идею, а другие за интерес. Для идеи вы слишком красивая. Скажите, а я вам дам пятьдесят рублей.
- Правда?
Павел достал портмоне, извлёк купюру.
- Да ради бога. Я еду за усами Чарли Чаплина. – она профессиональным жестом выхватила деньги и, приподняв юбку, сунула их в подвязку на ноге. Пржевальский сразу стрельнул глазами на оголившуюся ножку.
Мата достала мундштук, сигареты и сделав «мальчикам» ручкой, пошла в тамбур.
Когда она вышла, академик подровнял усы и забормотал:
- Паша, ну отступитесь. Вы же молодой, красивый, на вас бабы гроздьями вешаются. А я мало того, что на Сталина похож, так ещё только из экспедиции. Там из женщин только лошади моего имени. А с ними особо не пофлиртуешь. Ну, выйдите, покурите полчасика. А я вам вот часы подарю, золотые, на цепочке…
- Я не сутенёр! – возмутился Павел. – Как вам не стыдно, а ещё светило! Солидный человек, животных вашим именем называют…. Я возмущён.
Тут в дверь постучали и заглянул проводник:
- Господа, там в тамбуре дамочка из вашего купе упала. Приберите её.
- А что с ней? – хором спросили мужчины.
- Ну, понятно, мы не знаем, да? Пьяная она, облевалась вся. Стыдно, господа. Нехорошо девушек спаивать.
Хранители переглянулись и пошли за телом.